Родители Нурие Ибраимовой на одной из встреч односельчан. Крым. 1998 год
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
(Окончание. Начало в №20)
…Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего.
М. Горький
Нурие Ибраимова (Халилова) продолжает свое повествование:
— Начались задержания по месту проживания в Москве. Мы выходили на пикеты. Из Москвы я приехала в Симферополь. Здесь меня встретил отец. Ну а мы с мужем и двумя сыновьями только в 1989 году, продав дом в Крымске, смогли переехать в Крым.
В тот год чувствовалось значительно потеплевшее отношение властей к нам. Ежедневные многочисленные пикеты с требованием выделить землю под строительство жилых домов в феврале 1990 года увенчались успехом. Нас прописали на колышках в нынешней Ак-Мечети (тогда это было пустое поле). Мы построили из рубероида временное жилище, в котором прожили до зимы, пока не появился гараж. Позже смогли переехать, хоть и не в вполне законченный, но в наш, уже родной дом в нашем Крыму! Осуществлялась мечта, к которой я стремилась с детства, испытывая все выселения из Крыма. Так постепенно выживали.
На работу я устроилась сразу же, как только прописали. Работала в Универсаме и бухгалтером, и старшим кассиром, и контролером торгового зала. Кстати, очень люблю свою работу. Я и сейчас работаю в магазине у нас в Ак-Мечети. А мой муж (ныне покойный, умер в марте 2014 года) с 1993 года работал в Крымском таксопарке и других организациях водителем. У нас трое детей, дочь родилась в 1991 году уже в Крыму.
Сейчас смотрю на дом, на своих троих детей, и радуюсь, что мы живем в Крыму. Глядя на внуков (а их у меня четверо), радостно играющих во дворе, и слыша их смех, думаю: «Не дай вам Аллах пережить невзгоды, выпавшие на нашу голову, а тем более на головы наших родителей. Когда же вспоминаю рассказы своей мамы Султание или ее мамы — моей Назифе-бита, анализирую их жизненный путь, то оторопь берет. Как это можно было так поступить с целым народом?! Если бы не все эти перипетии жизни, мои родители, может быть, пожили бы подольше на своей исконной Родине, а не колесили бы туда-сюда! Папа умер в 2008 году, а мама совсем недавно — в марте этого года. Это невосполнимая утрата, постоянно думаю о них — самых родных. Кажется, что они рядом, и воспоминания о них греют мое сердце.
Хочу еще рассказать о своей бабушке. Назифе Кайбуллаева, уроженка села Янджу, голубоглазая блондинка, в начале прошлого века вышла замуж в Фоти-Салу за Бекира Османа, в семье которого была своя пекарня, и они были известны в округе как фурунджылар (пекари). Она часто вспоминала, как в былые времена ездила на линейке, запряженной красивыми лошадьми. Но, с историческими событиями тех лет, все изменилось и осталось в воспоминаниях, похожих на сказку. Ее отец Сейфулла был зажиточным человеком, еще до революции имел свое судоходное средство, на котором из Турции привозил много красивой ткани. Эти ткани в ссылке очень выручили его дочь (мою Назифе-бита) с детьми. Но как-то судно Сейфуллы-картбаба попало в руки пиратов, и больше ничего о нем не было известно.
В тяжелые годы войны ей пришлось одной заботиться о детях и своей матери Себие. У Назифе-бита было три сына и одна дочь. Как выжили — знали только они сами. С освобождением Крыма от гитлеровцев и с наступившей свободой передвижения, ее мать осталась дома в селе Фоти-Сала с тремя мальчиками, а Назифе-бита с дочерью Султание (моей мамой) пошли в гости в соседнее село Яни-Сала к сестре. Надвигалась роковая ночь для всего крымскотатарского народа 18 мая 1944 года. Откуда она могла знать об этом? Черные эшелоны смерти увезли их далеко друг от друга. Назифе-бита с дочерью и семьей своей сестры Алиме — в Марийскую АССР, а мою прабабушку Себию с тремя внуками — в колхоз Москва Самаркандской области. Когда вооруженные солдаты в ночь депортации дали команду собираться, она взяла два матраса, куда были раньше аккуратно уложены ткани из Турции, и кое-что из продуктов. В колхозе Москва им было предоставлено жилье. Она потихоньку обменивала отрезы на еду и так спасала внуков и себя от неминуемого голода. По «татарской почте» узнала, где ее дочь Назифе — и написала ей письмо в Марийскую ССР, где, как выяснилось позже, она работала по пояс в воде на сплаве леса. Когда в местных соответствующих органах узнали о полученном письме, стали ее пытать, ломая дверью пальцы, выясняя, откуда и как родные узнали о ее местоположении. И только в 1948 году она получила разрешение на выезд и смогла увидеть своих дорогих сыновей и маму в Самарканде. Жизнь была нелегкой, поэтому сыновья в раннем возрасте начали зарабатывать на хлеб. А исковерканные пальцы Назифе-бита постоянно напоминали ей и нам о страшных испытаниях.
И я с гордостью хочу рассказать еще об одном близком родственнике, который нам очень помогал и с переездом и с обустройством. Это двоюродный брат моей Назифе-бита Исмаил Сейфуллаев. Со становлением советской власти, он, подающий надежды молодой человек, смог проявить себя как в Крыму, так и во время воинской службы на Дальнем Востоке. После службы он работал редактором различных газет в Крыму. Когда ему было всего 25 лет, его избрали секретарем Крымского обкома партии. В 1940 году его отправили на учебу в Московскую академию пищевой промышленности. В 1941 году, как только началась война, он пришел в Замоскворецкий военный комиссариат с заявлением отправить его в действующую армию, но ему отказали, так как он был зачислен в резерв Политического управления РКК. Отучившись на военно-морском факультете Военно-политической академии имени Ленина, 5 апреля 1942 года решением Бюро партии был утвержден в должности председателя Совета Народных Комиссаров Крымской АССР. С мая 1942 года все руководство Крыма находилось в Краснодарском крае. Он являлся организатором снабжения партизанского движения в Крыму продовольствием, боеприпасами, зимним обмундированием и техническими средствами, был назначен партизанским батальонным комиссаром. За свою деятельность Исмаил Сейфуллаев был представлен к медали «Партизану Отечественной войны» I степени.
По возвращении в Крым в апреле 1944 года И. Сейфуллаев и А. Менбариев были приглашены в кабинет первого секретаря обкома партии, где их ознакомили с Постановлением о выселении. Комиссар государственной безопасности 2 ранга Б. Кобулов (организатор депортаций чеченцев и ингушей, крымских татар, болгар, греков, турок, курдов и др.) потребовал, чтобы с их стороны был показан пример дисциплины при депортации. На следующий день все оказались в эшелоне, направлявшемся далеко от Родины, от славной истории прошлых столетий к неизвестному настоящему.
Эшелон, где находился Исмаил Сейфуллаев, прибыл в Узбекистан. Жил и работал он в Бекабаде. Заслуги людей, работавших до войны в органах власти, учитывались правительством страны. В 1945 году его назначили Первым Заместителем Управляющего «Узбекконсервплодоовощ». С 1949 по 1954 годы работал в Курской области директором крупных сахарных комбинатов, затем директором строящегося Одесского завода шампанских вин, позже директором того же завода. Далее он работал Первым Заместителем Начальника Управления Одесского, а затем Черноморского Совнархоза, был членом южной плановой комиссии СССР, руководил Одесским межобластным трестом сахарной промышленности.
Имея неопровержимые доказательства об активном участии крымских татар в подполье и партизанском движении, он, добиваясь возвращения на Родину, вместе с бывшим представителем Верховного Совета Крыма А. Менбариевым дважды был на приеме у секретаря ЦК КПСС Г.Маленкова и председателя Президиума Верховного Совета СССР М. Калинина. Встречался с высшими военачальниками. Объективно к нашему вопросу, по его словам, относились только А.Микоян, А.Косыгин и И.Петров, но они не могли его решить. Исключительно негативное мнение о народе было у маршала Ворошилова.
Исмаил-дайы с женой, нашей тетей Дусей, воспитали двух прекрасных дочерей, и они обе в знак бесконечной любви к отцу и его Родине — Крыму вышли замуж за крымских татар. А простился он с этим миром в возрасте 90 лет в Одессе.
Принимая во внимание все, о чем я сегодня вспомнила и о чем могла бы еще поведать своим детям и внукам, перелистывая жизнь, словно страницы истории, заглядывая в прошлое родителей и родственников, у меня возникает вопрос: ЗА ЧТО?
Я, видимо, никогда не узнаю ответ на этот вопрос, за что судьба дала столько испытаний нашей семье и народу в целом. Могилы многих остались на чужбине. А из тех немногих наших родственников, кто вернулся и живет в Крыму, это два маминых брата: Куртвели-дайы живет в с. Земляничное Белогорского района, Сабри в Красноперекопске, а папин брат Неджмий, 1926 года рождения, в Симферополе. Дай Аллах им всем здоровья еще на долгие-долгие годы жизни на Родине. Когда-то весь наш род жил в бахчисарайской стороне, где протекает воспетый в народных эпосах живописный Бельбек, который свято хранит историю и старается в своих водах унести далеко-далеко отсюда пережитое людское горе и сохранить процветающим Крым и его народ на тысячелетия.
comments powered by HyperComments