Свадебная тема у крымских татар неисчерпаема, как горный родник. Это излюбленная тема разговоров на посиделках всех поколений — от детсадовской малышни до шустрых бабушек и дедушек.
Мало того, что к свадьбе любимого дитяти крымские татары начинают готовиться чуть ли не с младенческого возраста, а приданое дочке собирают с пеленок (недаром даже пословица есть: «Бала — бешикте, джиез — сандыкъта» («Дочка — в колыбельке, приданое — в сундуке»), так еще крымские татары умудряются закатить такую свадьбу, что любо-дорого взглянуть (на фото и видео) и вспомнить.
И пересказывают потом годами эту свадьбу подробно, чуть ли не по минутам, близкие и дальние родственники, соседи, сослуживцы, друзья, шапочные знакомые, земляки и еще много другого народа.
Так что любую крымскотатарскую свадьбу можно отнести к разряду фольклорно-исторического события не только семейного, а и регионального масштаба.
Свадьбы, проведенные соотечественниками в местах депортации в 1960-х, 1970-х, 1980-х годах в разных уголках Средней Азии, Краснодарского края, торжественно вошли в анналы семейной истории, ведь минуло столько лет и все подернулось ретро-туманом.
А в копилке каждой семьи найдется парочка забавных, почти анекдотичных историй, свадебных или одним боком связанных со свадьбами, которые наши соотечественники бережно хранят в памяти и могут с ходу рассказать.
Музыканты — на вес золота!
Вспоминает потомственный музыкант, скрипач Дилявер Бекиров:
— В Узбекистане я играл на свадьбах. Однажды, это было лет 30 назад, пришел со свадьбы домой под утро, прилег… Отец подсел ко мне, разговорились, спросил: «Сынок, сколько ты заработал?» Говорю: «140 рублей» (тогда это было целое состояние, зарплата инженера!). А отец мне вдруг: «Я бы ни за что за такие деньги не стал играть! Это не деньги!»
«Почему?!» — удивился я.
«Ты знаешь, как раньше ценили музыкантов?! Когда я был маленьким (а отец мой родился в 1909 году в селе Аджи-Булат), помню, как одного знаменитого музыканта-скрипача куража ради коллеги спустили со скрипкой в колодец.
И он там играл! Он всем дал фору! О, как он играл, в колодце ведь акустика такая! И ему вручили в награду пять рублей золотом! Вот как ценили наших музыкантов во времена моего детства!»
Скрипка-то старинная!
Я служил в Алма-Ате, и меня приглашали играть на свадьбах.
Однажды пригласили на свадьбу в совхоз в 150 километрах от Алма-Аты. Мы, музыканты, у тротуара на оживленной городской улице грузим звуковую аппаратуру в машину.
Я прислонил свою бесценную, в буквальном смысле, старинную скрипку со смычком к дереву и тоже взялся грузить колонки и всякое другое в машину. Загрузились, сели в машину и поехали.
Приезжаем на свадебный двор, я хватился — а скрипки нет! Забыл! И в тот вечер мне пришлось играть на каких-то других инструментах. Самое интересное, когда под утро мы вернулись к тому месту, откуда уезжали, я с замиранием сердца обнаружил, что скрипка так и стояла, прислоненная к дереву на тротуаре посреди городской улицы Алма-Аты!
«Шабаш-свадьбы»
— В некоторых уголках Узбекистана (например, в Янгиюле) в начале 1970-х распространены были так называемые «шабаш-свадьбы». Мужчины и женщины на свадебном застолье сидели по отдельности.
Среди мужчин бытовал обычай — каждый заказывал ведущему какую-нибудь песню или мелодию, клал на блюдце деньги (часть предназначалась музыкантам, часть — хозяину дома (для жениха с невестой) и музыканты играли фрагмент песни. И вот, если на свадьбе 200 гостей-мужчин, каждый положит деньги на блюдце и закажет музыку.
Музыканты весь вечер только и делали, что играли «Кельсин-кельсин (и называют имя гостя, который закажет следующую песню)…». Довольно утомительно, скажу я вам.
Пушистые истории
Вспоминает главный редактор газеты «Голос Крыма» Эльдар Сеитбекиров:
— В Узбекистане мы жили в многоэтажном доме в городе Ширин Сырдарьинской области. Когда мне было 13 лет, мы переехали из многоэтажки в новый дом в частном секторе, который к тому времени построили.
Два новых дома — наш и моего дяди — двоюродного брата моего отца стояли рядом, дворы соединяла всегда открытая калитка в невысоком заборе, две наши семьи жили вместе весело и счастливо.
Я мечтал заняться огородом и домашней живностью.
С переездом в новый дом отец купил кур, пару барашков, но мне хотелось чего-то еще. Загорелся разводить кроликов, но дед — Абкерим-хартбаба не разрешил, памятуя народное поверье, что кролики — дескать, не к добру.
Немного поспорив, нашли компромисс — отец предложил завести нутрий. Тем более что в нашем городке уже разводила нутрий семья по фамилии Лидер (они — немцы по национальности, глава семьи, кстати, был главным инженером Сырдарьинской ГРЭС — флагмана энергетики Узбекистана). Мы отправились к Лидерам, рассказали им о моем горячем желании разводить нутрий, и они подарили мне одного самца и двух самок нутрий.
Дела пошли в гору. Нутрии мои плодились — в 9 классе я уже носил нутриевую шапку — дорогую по тем временам вещь (стоили такие шапки тогда 180 рублей).
Дед мой к нутриям относился недоверчиво, но когда в дом приходили гости, он первым бежал гордо показывать им пушистых зверей.
Нутрии своими большими острыми зубами-резцами (по два сверху и снизу) всегда должны что-нибудь грызть.
И хотя у них в клетках для этой цели были припасены деревянные бруски, нутрии часто цепляли зубами металлическую сетку, грызли, расшатывали крючки на дверцах клеток, перегрызали проржавевшую проволоку, удирали из клеток и гуляли во дворе.
Интернета тогда не было, в маленьких городах со специальной литературой — не густо, и многие познания по уходу за нутриями я черпал из практики.
Чтобы получить потомство, я, по незнанию своему, подсаживал самца к самкам (а надо было наоборот — чтобы самец чувствовал себя хозяином в клетке). В итоге в клетке начинались драки, грохот, кошачьи крики и визги (разозленные нутрии вопят, как дерущиеся кошки). И все это — в ночное время.
Окна спален моих родителей и дяди выходили в огород, где стояли клетки с нутриями. И когда в 2 часа ночи нутрии начинали драться и орать на весь двор, из окон спален двух домов неслись суматошные крики: «Эльдар, рассади своих зверей! Спать не дают!». Мы с дедом летом спали во дворе, на топчане. Дед расталкивал меня и тоже требовал принять меры. Я шел с фонарем к клеткам, вытаскивал нутрий, распихивал их по разным домикам и они успокаивались.
Наши семьи часто приглашали на свадьбы, как-то даже был побит своеобразный рекорд — в один вечер нас пригласили на 6 свадеб сразу.
И вот однажды мы, обе семьи, отправились, согласно приглашению, на свадьбу – в домах остались дед и дядина теща — ей было за 70 лет.
Вернулись домой после полуночи, хорошенько погуляв, все были навеселе. Выскочила теща дяди и в крайнем изумлении принялась нам рассказывать: «Вай, балалар, омюр яшадым, бойле шей корьмедим! Къайдандыр кельди бир къара мышыкъ, краннынъ тюбюндеки легенге кирди, ювунды-ювунды, чыкъты кетти. Шаштым къалдым!» («Ой, дети, столько прожила, а такого еще не видела! Откуда-то пришла черная кошка, влезла в корыто с водой под краном, помылась-помылась, вылезла и ушла. Я в шоке!») Все рассмеялись и сказали, что такого не может быть в принципе — кошки не моются в корытах с водой. И ушли по домам спать. Через некоторое время вдруг тишину ночи нарушил дядин пронзительный крик: «А-а-а! Эльдар, иди сюда-а!».
Оказывается, он зашел в туалет во дворе, свет не включил, а в туалет — в так называемую чашу «Генуя» или а-ля турка с водой забралась нутрия. Вы бы видели, как дядя с воплем вылетал оттуда: мордатый зубастик сидел в чаше, а при приближении человека встал на задние лапы и угрожающе завыл-зарычал!
Многие годы вся наша родня со смехом вспоминала тот забавный случай с черной «кошкой» и нутрией в туалете (это был один и тот же сбежавший из клетки пушистый негодник — нутрия-самец), и при этом все дружно ругали меня!
«Крымскотатарская свадьба», В. Яновский
comments powered by HyperComments