Ава Шабедин кызы
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Блажен, кто предков с чистым сердцем чтит. (И.В. ГЕТЕ)
Люблю я слушать рассказы о прошлом, о судьбах людей старшего поколения, о том, как складывалась их судьба. Мне это интересно не из праздного любопытства, а из интереса к труднейшей судьбе крымскотатарского народа, пережившего страшные дни вражеской оккупации в тылу врага. Когда в страхе засыпали и просыпались с думами о выживании и о лучшем будущем. Послушать их воспоминания о труднейших годах без малейших средств существования на чужбине, а иногда и поплакать вместе с ними. Все судьбы переплетаются, заставляя вспомнить и судьбу своих родителей и родственников. Сегодняшние мои собеседницы — Ава-апте и Шефика-тата (свекровь Алие — дочери Ава-апте и мать Зоди). И живут они все вместе в одном доме в Ак-Мечети.
Из беседы, которую мы начали с Авой-апте (1931 г.р.), выяснилось, что ее отец Шабедин Ибраим-оглу, уроженец села Юкары Каралез, что находится в живописном Бахчисарайском районе, был участником Первой Мировой войны. Отслужил он в царской армии 9 лет. Умер в начале Великой Отечественной. Его род особым богатством не отличался от односельчан. Как и все, возделывал табак, бахчевые культуры, выращивал пшеницу. Во время сезона сбора урожая в большом хозяйстве помогали сезонные работники, прибывающие обычно из южной части Украины. Начавшаяся в тридцатые годы коллективизация не обошла стороной и их семью — забрали все имущество, что было, кроме дома. Вынуждали вступить в колхоз. Шабедин-ага при изъятии имущества сел у порога дома, обхватил голову руками, только и сказал: «Ольдюрселер биле, колхозларына кирмем» (Если даже убьют, все равно в колхоз не вступлю). Не раскулачили и не выслали за пределы Крыма в холодные края огромной России (как часто поступали с так называемыми «кулаками») благодаря братьям-коммунистам. Но злая участь постигла самих братьев в 1941 году. Суфьян — работник райсовета, Ильяс — председатель колхоза, Юнус – учитель. Они были расстреляны фашистскими захватчиками по списку коммунистов. Здесь уже никто не мог помочь. Брата Авы-апте — Куртмемета, несмотря на то, что он несколько раз ходил в местный военкомат с просьбой отправить его на фронт, так и не призвали.
Интересная история произошла с двоюродным братом Авы-тата Абдураманом – сыном брата ее отца Эбубекира. Будучи призванным на фронт, он развозил на телеге еду солдатам. Шли ожесточенные бои на подступах к Крыму. Однажды во время обстрела фашистский снаряд угодил в середину повозки, лошадь погибла сразу, а его отбросило в яму, получил контузию, но выжил, а домой пришло известие о его гибели. Родственники по обычаю провели поминки: 3 и 7 дней, и когда собрались на очередные 37 дней, он сам явился на свои поминки, так как Крым был сдан, и выжившие солдаты разбрелись, но многие попали в плен, которого он смог избежать. А дальнейшая его судьба сложилась согласно судьбе народа – депортация, и его семья попала в Ленинабадскую область Таджикской ССР.
Как известно, несмотря на упорное сопротивление наших войск, к 16 ноября 1941 года весь Крым, кроме Севастополя, был оккупирован. Вражеские войска занимали деревни за деревнями и расквартировывали своих воинов по домам мирных жителей. И выбирали они наиболее безопасные и добротные дома. Так в родительском доме, где жили маленькая Ава с братом Куртмеметом и мамой Бахтле, в одной комнате разместились румынские солдаты, в другой немецкие. «Первое, что они сделали, – вспоминает Ава-апте, — это сожгли курятник и оборудовали себе просматриваемый со всех сторон туалет, которым пользовались не стесняясь. А питались тем, что находили в нашем доме: яйца, куры…. Так и жили в ожидании победы над врагом».
Приближалась весна освобождения. Враг, отступая, оставлял после себя развороченные бомбовыми ударами земли. Так в этом селе погибли во время авиационного налета 8 человек. Крымская наступательная операция советских войск продолжалась 35 дней и завершилась 12 мая 1944 года разгромом 200-тысячной 17-й немецкой армии. Вся боевая техника и припасы оказались в руках советских войск. А спустя несколько дней, 18 мая 1944 года в жизни Крыма произошла масштабная трагедия — депортация коренного народа Крыма крымских татар.
В семье Шабедина – отца Авы-тата, было двое детей: Ава и Куртмемет. Интересно происхождение этих имен. Дети, которые рождались в этой семье, не выживали. И добрые люди посоветовали называть детей так: если родится мальчик, то к имени приставить Курт (волк), если девочка, то ее имя должно означать что-то из природы. Родители прислушались к мудрому народному совету и дали детям длинную путевку в жизнь — Куртмемет и Ава (воздух).
Ава-апте вспоминает: «С приходом наших долгожданных войск, в апреле брата призвали в трудармию. А мы с мамой хлопотали по хозяйству в надежде на спокойную послевоенную жизнь, но нас, как и весь народ, поджидало другое горе… Вечер 17 мая. Уже темно. Мы собирались укладываться спать. Раздался резкий стук прикладом в дверь. Мы очень испугались. Мама не открыла. И вдруг услышали что-то похожее на: «Буду стрелять. Откройте!». Через какое-то мгновенье: «Утром придем». Эти слова надолго врезались в память, хоть мы ничего не понимали по-русски, но позже узнали их значение. Утром жители были собраны в определенное место. К нам солдаты пришли поздно, так как мы жили вдали от центра села, расстреляли собаку и нам скомандовали собираться. Мама подумала, что нас везут на работы по расчистке территории после войны, но на всякий случай повесила мне на шею Коран. Во дворе один из солдат протянул маме ведро и казан. Решили выручить соседи — солдату дали бутылку самогона, и он разрешил нам взять по несколько килограммов фасоли и кукурузы. Привезли нас на грузовиках на станцию Сюрень, откуда вечером должна была быть проведена погрузка людей. Еще не понимая, какое горе нависло над ними, бывший председатель сельсовета Мустафа-ага дал машинисту поезда трехлитровый баллон меда, чтобы он отвез людей в хорошее место. Но мед не помог. Нас доставили в Мантуровский район Костромской области. В двух бараках, расположенных в глухом лесу, расселили по четыре семьи в каждой комнате. Взрослые работали на лесоповале и сплаве леса. Так прожили полтора года. Нас перевели в поселок Шордик, где каждой семье была предоставлена одна комната. Труд был тот же, но мы уже сажали картошку и радовались, что можно наесться. Я сейчас удивляюсь, когда отказываются от непонравившейся еды. «Слава Аллаху, что вы не знаете что такое голод», — говорю им. Стало немного легче с приездом брата Куртмемета из трудовой армии. Работал он тоже на лесоповале, вальщиком.
Эрнис Шабединов, г. Андижан, Машзавод, 1984 г.
Жизнь с Шевкетом Аметовым, который был родом из Каралеза, у нас не сложилась. В 1956 году мы с сыном Эрнисом переехали в город Андижан Узбекской ССР. Тогда уже разрешалось свободное передвижение по стране. Поселились у двоюродного брата Ибраима, вернувшегося из трудовой армии. Я устроилась на фабрику имени Володарского швеей-мотористкой (ученицей была всего два дня, так как сразу освоила специальность). Шили военный заказ — военную форму и мужские брюки. Так я проработала 36 лет. Второй раз я вышла замуж за Адиля Енилеева в 1963 году. От этого брака родилась дочь Наджие-Алие — у нее два имени, отец дал свое, я свое».
Сегодня Ава-апте живет с семьей дочери, где зять Зоди пристроил для нее прекрасный домик. Она живет в достатке и уважении. Ей 88 лет, но она бодра и жизнерадостна.
(Продолжение следует.)
comments powered by HyperComments