Шефика Джелилова
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Мы пленники общей и темной судьбы
Меж вихрей вселенской метели,
А наши герои — всего лишь рабы
У мифа, идеи и цели.
И.Губерман.
Судьба объединила в одно целое обездоленный народ, не покорившийся суровым невзгодам, оказавшись по надуманным причинам в изгнании. Они не растворились на чужбине, где оказались волею росчерка пера «отца народов»; их не сумела поглотить ассимиляция, они не потеряли свой родной язык, хоть в школах его и не изучали. Они не потеряли культуру и донесли до нового поколения то, что смогли сберечь: песни, танцы, литературу, древнюю и современную поэзию, прикладное искусство, обычаи.
Они боролись за восстановление справедливости, за восстановление попранных прав своего народа. На протяжении десятилетий у них была одна мечта – во что бы то ни стало вернуться на Родину. Вернуться на историческую Родину предков мечтали и те, кто родился уже в местах изгнания, где их родители, несмотря на невероятные трудности, сумели благоустроить быт. Родина звала и, как мать родная, в слезах протягивала руки, чтобы встретить изгнанных не по ее воле своих детей. Народу для достижения своей цели и восстановления попранных прав нужны были знания, востребованные профессии. Найти свое место на чужбине и с гордо поднятой головой отстаивать свои интересы и право на достойную жизнь на родине.
Шефика Джелилова. Довоенная фотография
Но не всегда высшие учебные заведения открывали свои двери перед депортированными. Вот как вспоминает свое поступление в Самаркандский университет Шефика Халиловна Джелилова-Газджи, которая всем своим существом с детства чувствовала, что образование в жизни нужно как воздух. И училась она в школе с особым усердием и великим желанием, даже не имея учебников и школьных принадлежностей, она, как и многие ее соотечественники, депортированные из Крыма, изыскивала возможности и стремилась к своей цели.
«Шел 1951 год. Я успешно сдала выпускные экзамены в Маргилане (Узбекистан) и мечтала поехать в Ташкент, поступить в университет и изучать иностранные языки. По законам того времени депортированным можно было выехать из места своего спецпоселения только по пропуску, но получение его было долгой процедурой, и не всегда имевшей положительный результат. В семье все переживали вместе со мной. И искали возможность. Зная мое великое желание, завуч школы Иван Кузьмич Борисов пригласил меня к себе в кабинет и попросил помочь в написании заявления. Я сначала удивилась, какая от меня может быть помощь завучу. Выяснилось, что это он хочет мне помочь. И мы вместе написали заявление на имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Михайловича Шверника с просьбой разрешить мне выехать и поступить в Среднеазиатский университет в Ташкенте. Письмо отправили. Ждем ответа. Уже заканчивалась вступительная кампания, а разрешения все не было. Слезы градом. Нужно было действовать. С тяжелым сердцем пошли с отцом в комендатуру НКВД Маргилана. Работники этого ведомства Куленков и Беляков использовали только ненормативную лексику при разговоре со спецпоселенцами. И возраст для них ничего не значил. Зашли к Белякову. Он встретил недружелюбно: «Опять пришла, цыганка?», — и ушел.
Халил и Усние Джелиловы-Газджи
Позже мы узнали, что он по неизвестной причине повесился, а когда его кабинет приводили в порядок, то в задвижке стола было обнаружено разрешение из Москвы на мое поступление в вуз, но не в Ташкентский, а в Самаркандский. Я обрадовалась, что могу дальше учиться».
Самарканд в ХIV веке был столицей империи Тамерлана и династии Тимуридов. Подавляющее большинство архитектурных шедевров города было построено в эту эпоху. Это был период наивысшего развития города. С приходом советской власти, в 1925 – 1930 годах город так и оставался столицей, но уже Узбекской ССР. Наука тоже нашла свое развитие. Основанное в 1420 году Самаркандское высшее учебное заведение претерпело за свое существование много изменений. В 1927 году был организован Узбекский педагогический институт — одно из первых высших учебных заведений в советской Средней Азии. В 1930 году он был переименован в Узбекскую государственную педагогическую академию. В 1933-м на базе Педагогической академии и Узбекского государственного медицинского института появился Узбекский государственный университет, ставший одним из крупнейших университетов в советской Средней Азии. В 1941 году, в связи с 500-летием поэта, философа, государственного деятеля времен тимуридов – Алишера Навои, учившегося в 1460-х годах в медресе Самарканда, вузу было присвоено его имя. В том же году его закрыли в связи с началом войны, и был он восстановлен лишь в 1944 году. В Узбекистан, в целом, соответственно и в Самарканд, в связи с началом Великой Отечественной войны, в победу которой немалый вклад внес узбекский народ, было эвакуировано много вузов страны: из Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Одессы… В ряды интеллигенции города влился большой отряд ведущих ученых. Самарканд стал важной кузницей военных и гражданских кадров.
Как известно, правительством СССР была допущена несправедливость по отношению к целому ряду народов. Значительная часть депортированных народов была размещена в Средней Азии. В Узбекистан было перемещено более 150 тысяч крымских татар, 175 тысяч чеченцев, 157 тысяч ингушей, 4,5 тысячи балкарцев, армян и греков, позже турки-месхетинцы. Являясь представительницей депортированного крымскотатарского народа, юная выпускница школы Шефика из рода Газджи, рожденная в Дерекое, с великим желанием учиться в вузе продолжает свою историю становления в жизни.
«Я собралась и поехала. Самарканд покорил меня своим величием и древней красотой. Там жили наши родственники. Я даже им позавидовала, что их окружает такая красота. В университете работали эвакуированные во время войны профессора из высших учебных заведений Москвы и Ленинграда. Я до сих пор помню их фамилии. Это Зунделович, Войцек, Риси, Авальяни и другие. Я набрала 23 балла при проходных 21 на филологический факультет. Можно было надеяться, что поступлю. Но выяснилось, что в секретариате потеряли мои документы. Потом сказали, что я не прошла по конкурсу.
Попыталась поступить на двухгодичные педагогические курсы, где преподавание велось на узбекском и на таджикском языках, но там на мои документы даже не взглянули. Что делать? Не возвращаться же домой! Но мир не без добрых людей – вообще мне часто встречались добрые и порядочные люди на жизненном пути. На геологическом факультете учился будущий заслуженный геолог Узбекистана Сейдамет Селяметов, у которого был друг Василий Ларцев, студент 6 курса филфака и парторг курса (в будущем известный профессор). Узнав о моей проблеме, он смог положить мою тетрадь в стопку вольнослушателей. Так я стала студенткой резервной группы университета.
Студентка Джелилова едет на сбор хлопка
Первый курс закончила успешно. На следующий год меня перевели в основную группу со стипендией. Студенческие годы, называемые весной жизни, пролетели быстро. 1956 год. По окончании учебы в университете, получила направление в Шахрисабз. Но через два года отец смог организовать мой переезд в Самарканд, где я проработала в школе учителем русского языка и 10 лет на кафедре русского языка в сельхозинституте. Цель была достигнута – я получила образование и профессию.
Учеба за плечами, диплом в руках, но мысль о Родине и тогда ни на минуту не оставляла. Мне постоянно снился Крым, где был родной дом. Даже в школе, когда училась в 4 классе, при сдаче экзамена мне волею судьбы достался билет с вопросом о Крыме, и мое сердце так заколотилось при упоминании о Родине, что представила перед глазами довоенный Крым с его красотами, морским прибоем и родным домом, где всегда царили добро и уют. Я так восторженно рассказывала, что учительница Нина Степановна расплакалась. Почувствовав себя полностью самостоятельной, я решила в 1959 году съездить в Крым. Отправилась теплоходом «Туркмения» через Каспийское море в Баку. Оттуда в Кировабад, там жила тетя Мелия. В Крым одну меня она не отпустила. Полюбовавшись достопримечательностями Сочи и его окрестностями, я поездом через Москву вернулась обратно».
(Продолжение следует.)
comments powered by HyperComments