Найле Велиева
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Фея кукол создавала,
Мастерила, колдовала.
Все, чего она касалась,
Оживало, просыпалось.
И в ее руках послушно
Обретали куклы души.
Ведь у кукол судьбы тоже
С человеческими схожи…
Л.Рубальская
Милые дамы, давайте вспомним свое беззаботное девичье детство, когда мы играли и мечтали о куклах красивых и разных. Но такого кукольного волшебства, которое рождается в руках современных мастериц, мы даже себе не представляли: красивых, в национальных костюмах, преображенных с любовью, умением, душой и фантазией.
На полках магазинов «Терджиман», «Фес», «Хазине» можно увидеть кукол в ярких, красочно оформленных национальных одеждах. Они являются творением мастера своего дела — жительницы Симферополя Найле Велиевой. Двенадцать лет назад, почувствовав тоску и неприкаянность души после смерти мужа Шкури, с которым прожили не один десяток лет, она решила отвлечься и радовать себя, внуков, которых у нее на сегодняшний день десять, своих детей — Февзи, Анжелу, Айше, родственников, знакомых и жителей Крыма своим творческим трудом. Это же так красиво! Красуются на тумбочке или на пианино, радуя глаз и воспевая культуру народа.
Сегодня Найле Велиева, создавая кукол в национальных костюмах крымских татар и других народов, видит в них утешение души и говорит: «Это занятие для меня словно глоток чистого воздуха, глоток крымской колодезной чистой воды. Отдых от бытовой суеты. Когда я шью, у меня появляется второе дыхание, и мне кажется иногда, что моя фантазия, вселяясь в их душу, оживает, и они вот-вот пустятся в пляс под звуки любимой «Хайтармы».
В этом творчестве она благодарна своей школьной учительнице труда Диляре Серверовне Усеиновой. Она еще в депортации, в далеком Хишрау Самаркандской области, говорила ученикам: «Учитесь! Это вам всегда пригодится». Уже тогда работы молоденькой Найле выставлялись на выставках. Со временем куклы Найле-ханум стали украшать интерьеры домов и офисов в Крыму, появились в сувенирных магазинах. Благодарная своей учительнице, Найле-ханум во время пребывания в Самарканде в 2014 году посетила ее могилу и прочитала молитву. Она продолжает: «Моя мама Сидиха, которая прожила 94 года, тоже любила рукодельничать. За работой пела народные песни, вспоминая о далекой Родине. Звучащие в ее исполнении песни «Алтын юзюк», «Ай ярыкъ геджесинде» и другие создавали в доме особый колорит крымского быта.
Работая над куклами, Найле-ханум часто прокручивает в воспоминаниях судьбу своих родителей, родителей мужа и других родственников. Ведь ее родителям, родившимся в начале прошлого века, как и многим живущим в те годы в Крыму, и в послевоенной депортации, пришлось пережить и преодолеть искусственно созданные трудности в результате изменения политического строя в стране и дальнейших исторических событий.
Ее мама Сидиха в своем далеком детстве тоже увлекалась шитьем. Она тайком от своей мамы выискивала остатки лоскутов и мастерила из них то, что рождала ее фантазия. На свет появлялись куклы и одежда для них; искусно связанные изделия.
Она стремилась к знаниям, и особенно ее интересовало чтение Корана. Совсем ребенком она уже бегло читала священную книгу на арабском языке и обижалась на отца, что он не определяет ее в школу. А причина была в возрасте. Так она сама бегала в деревенскую школу и слушала у дверей или под окном объяснения учителя.
С годами она унаследовала от своей бабушки Найле-картана — школьной учительницы по религии — профессию учителя; закончила в Ялте педагогические курсы и работала воспитательницей в детском саду родного Кок-Коза Куйбышевского района.
А отец Сидихи — Эюп-бей, которому выпало 110 лет жизни без депортации, полностью поддерживающий дочь в этой деятельности, занимался своим домашним хозяйством: коровы, овцы и пчеловодство. Вскоре молодая и привлекательная Сидиха вышла замуж за Сары Абдулу в Мисхор, что расположен на живописном берегу Черного моря.
Мисхорский парк — один из лучших южнобережных парков, изумительный по красоте памятник садово-парковой архитектуры XIX века. Удачно дополняет его воплощенная в металл скульптурная композиция, как эпизод из чудесной легенды, — «Девушка Арзы и разбойник Али Баба», выполненная эстонским скульптором Генрихом Адамсоном и установленная в 1905 году. Согласно легенде, похищенная разбойником Али Бабой в Турцию Арзы-кыз, не выдержав неволи и тоски по Родине, бросилась в море и появилась в образе русалки. Сегодня, неподалеку от берега, в волнах ласкового моря плещется памятник русалке, восстановленный в 1984 году и олицетворяющий тоску по Родине-матери. Точно так народ тосковал десятилетиями по Родине, находясь в депортации далеко на чужбине, и готов был броситься в любые волны, лишь бы доплыть, долететь, добежать. Но суровые законы страны — это не природные препятствия… Нарушения не прощались
Супруги Велиевы
В 1939 году страна стояла на пороге войны, оставалось всего два года мирной жизни. В семье Сидихи и Сары Абдулы родился Ремзи, в 1941 году — Февзи. Муж Сидихи ушел на фронт бороться с врагом человечества — фашизмом. Призывников разместили на улице Эскадронной города Симферополя. Это название улица носит с царских времен, здесь в те досоветские времена располагался конный татарский полк. И Сидиха взяла старшего сына и из Мисхора приехала, чтобы встретиться с мужем, но ее в расположение не пустили, пробравшийся туда маленький Ремзи нашел отца и обрадовано окликнул его. Ребенка, конечно, тут же выпроводили к маме. Это была их последняя встреча. Оставшаяся с двумя маленькими детьми, Сидиха вместе со своей свекровью выдержала трудности военных лет. Только весной 1944 года приехала к своим родителям в Кок-Коз. Отсюда началась новая история в ее жизни. В апреле молодые мужчины со всего Крыма были призваны в трудармию, а в мае всех остальных людей без разбора, необоснованно обвинив в служении врагу, погрузив в товарные вагоны, отправили в неизвестность для новых испытаний. Стоны умирающих людей, плачущих детей, вздохи стариков, понимающих безысходность создавшегося положения, голод, болезни и жажда все больше вселяли страх от происходящего. То и дело раздавалось: «О, Аллахым, насыл гуняхымыз бар экен? Алымыз не оладжакъ?» (О, Аллах, какой на нас грех? Что будет с нами?). Неустанно звучали молитвы о спасении. Через много дней и ночей прибыли в Шахрихан Андижанской области Узбекистана. Здесь, как и везде в местах спецпоселения, свирепствовали педикулез, дизентерия и малярия. В результате умер малыш Февзи и вскоре мама Сидихи — Асене-картана. Шакалы всю ночь рыскали по округе, растаскивая растерзанные останки из едва засыпанных могил.
Сестра Лютфие с тремя детьми и мужем была отправлена в Костромскую область. И Сидиха с ребенком выживала одна в чужом краю. Как сообщила Найле-ханум, это происходило тогда, когда единственный сын ее бабушки Асене — старший сержант Якуб Эюпов, после учебы в одном из морских училищ Севастополя, воевал на дальних рубежах страны. С фронта вернулся только в 1952 году и после демобилизации прибыл в Самарканд. В средней школе преподавал труд. И как спецпереселенец ежемесячно отмечался в комендатуре.
Понимая, что данную Аллахом жизнь нужно прожить, люди продолжали цепляться за нее в любых условиях и бороться за выживание. У Сидихи оставался самый родной человечек – это сыночек Ремзи, для которого она готова была на все. Он стал себя плохо чувствовать, и врачи посоветовали поменять климат. Решили перебраться в Самарканд, но туда без пропуска коменданта не пускали. Сидиха рискнула бежать во имя спасения ребенка. Но как только она добиралась до вокзала, ее возвращали назад. И когда ее, одетую в паранджу, с ребенком на руках, снова остановили, она спросила: «Как вы меня обнаружили, как узнали?». Ей ответили: «По походке. Наши узбечки так не ходят». В конце концов, сам комендант организовал ей обмен с мужчиной, которому нужно было из Самарканда перебраться к семье в Андижанскую область.
Сидиха в Самарканде устроилась работать уборщицей в контору винзавода и жила с сыном Ремзи в комнате, разделенной занавесками на шесть семей. Глядя с ревностью на другие семьи, где были отцы, мальчик тоже мечтал о своем отце, и как-то, приведя домой мужчину, радостно обращаясь к матери, воскликнул: «Анам, мен озюме баба таптым (Мама, я нашел себе отца»). Познакомились. Разговорились. Выяснилось, что его зовут Зедин Абдуреим и работает он конюхом. Судьба его сложилась так, что он после трудармии приехал к своей семье в Наманган, но жена и трое детей уже умерли, и дорога в поисках сестры Муксум, которая уже была замужем за Гафаром Юлдашевым, привела его в Самарканд. Без крыши над головой, жил и ночевал, где придется. Из всего «богатства» у него и было-то всего полшинели. И как-то, когда Зедин мастерил из дерева какую-то игрушку, к нему подошел мальчик Ремзи. Приглянулся ему наблюдающий за его работой мальчик, и он подарил ему свое изделие, а тот в благодарность привел его домой. Стали знакомиться. Выяснилось, что он родом из Биюк-Каралеза (Красный Мак) Бахчисарайского района. Сказал, что его братья Муслим и Селим Абдуреимовы были на фронте, а его в 1944-м призвали в трудармию. И попал он на строительство Рыбинского водохранилища в Ярославской области.
Строительство гидроузла началось в 1935 году. Строилось уникальнейшее и самое крупное в мире искусственное море, в результате чего были затоплены жилые дома. И сегодня, плывя на судах по этому рукотворному морю, туристы сквозь толщу воды могут видеть остатки строений улиц города Мологи.
На строительстве уникального водохранилища работали тысячи людей, здоровье которых никого не волновало. Свалившегося от бессилия и неимоверного труда, потерявшего сознание Зедина, приняв за мертвого, вывезли и сбросили в обрыв вместе с другими трупами. Но, видно, годы жизни его еще не были исчерпаны окончательно, и он выжил. Добрался до Намангана. Своих никого не нашел. Оттуда отправился до богатого историей древнего Самарканда, где ждала его новая жизнь.
Теперь в этой его новой жизни оказались Сидиха и ее сын Ремзи. Ремзи сразу полюбил этого мужчину, с которым познакомился совершенно случайно на улице, но Сидиха сначала отклоняла его ухаживания и предложения о замужестве. Но сын повторял: «Анам, мен оны пек бегенем. Меним де бабам олсун» (Мама, мне он очень нравится. Пусть и у меня будет папа). Да и комендант вторил им: «Женитесь, обеспечу жильем». В 1947 году они объединили свои судьбы. Жили и мечтали об улучшении жизни в ожидании справедливости.
Интересно и то, что судьбы любящих сердец могут повторяться. Сидиха через год заболела малярией. Жаркое лето, пыль от пронесшейся лошади — потеряла сознание, упала на дороге. Собрались люди. Участковый милиционер подумал, что она умерла, погрузил ее на телегу и отправил в больницу поселка Джума Пастдаргомского района. Врач, определив ее мертвой, отправил в подвал, где находился морг. Через сутки появившийся в морге мужчина услышал там шевеление и стон и, испугавшись, воскликнул (на узбекском языке): «Вай дод, ульган одам киммалаяпти (Умерший человек шевелится)». И когда Зедин приехал на арбе за телом Сидихи, фельдшер Зоре Ягъяевна Кечиджиева к его удивлению и великой радости сообщила, что его жена жива. В 1951 году Сидиха родила дочь Найле, затем Руслана и Лемару, и прожила долгую жизнь, умерла в Крыму. В 1959 году они поменяли место жительства и переехали в Хишрау. Здесь Зедин устроился рабочим в УНР-703. Им дали отдельное жилье в доме барачного типа.
Все дети Сидихи и Зедина Велиевых успешно закончили десятилетку. Отучившись на вечерних бухгалтерских курсах, Найле работала бухгалтером в сберкассе Хишрау. Со временем вышла замуж за уроженца города Сталиногорск Шкури Велиева.
Сталиногорск, ныне Новомосковск, находится в Тульской области, был основан в 1933 году в связи с началом строительства крупнейшего в СССР химического комбината. Туда на стройку попали его родители — отец Вели и мать Айше с четырьмя детьми во время депортации из Крыма. В 1949 году с годовалым Шкури, в общей сложности с пятью детьми, его мать Айше переехала в поселок Метан, куда позже приехал отец — бывший в Кок-Козе лесником Вели Каяли.
Повзрослевший Шкури после учебы в Самаркандском индустриальном техникуме получил специальность электрика, обзавелся семьей и переехал в Хишрау. Здесь Найле работала кассиром в сбербанке, а он в Самаркандском предприятии электросетей электриком на высоковольтных линиях. В Крыму же он проработал 18 лет электриком в фирме «Мараканд» в Симферополе, но в 2008 году умер от инфаркта.
Найле Велиева с наследниками
На вопрос о переезде в Крым Найле-ханум ответила: «На свою историческую Родину мы вернулись в 1991 году. Было стыдно оставаться на чужбине в то время, когда все прокладывают путь возвращения. Тем более эта цель перед нами стояла, можно сказать, со дня рождения, так как воспоминания родителей откладывались в памяти и в сердце. Мы несколько раз приезжали в Крым, но в дом Вели-картбаба в Кок-Козе мы смогли попасть только в 2009 году. Там уже жили выкупившие его наши соотечественники. А в рассказах местных жителей, живших раньше в дружбе с крымскими татарами, еще проскальзывали добрые воспоминания о леснике Вели Каяли – отце Шкури. А в родной дом моего отца Зедина, что в Буюк-Каралезе, нас тетя Катя не пустила, мы потоптались во дворе, посмотрели туда-сюда и ушли. А вернулись мы в Крым по инициативе моего мужа Шкури. Он приехал, определился с участком под строительство жилого дома в Дубках. Нужно было видеть, как мы жили на поле в Дубках. Представьте картину: девочки спят в машине — одна в салоне, другая в багажнике, сын в прицепе, мы на раскладушках в палатке. Но все трудности были преодолены, и мы сейчас живем на улице Кок-Коз и радуемся жизни на Родине. Дети выросли. Сын Февзи пошел по стопам отца, он тоже приобрел специальность электрика в Самаркандском индустриальном техникуме, сейчас работает в «Крымэнерго». Айше училась в КИПУ на экономическом факультете, Анжела работает в детском саду в Феодосии. На сегодняшний день у меня десять внуков. Дети все устроены. Работают. Дай Аллах, чтобы и дальше было все хорошо».
comments powered by HyperComments