Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
(Окончание. Начало в №43)
Говори мне, мама, говори,
Жизнь свою рассказывай подробней,
Всю судьбу сначала повтори,
Не спеши, я сяду поудобней.
София Зыкина
Гульнара Ягьяева (дочь Наджие-ханум и Февзия-бея) с семьей смогли купить небольшой дом в селе Тимошенко в Красногвардейском районе Крыма. Она вспоминает:
«Нужно было обустраиваться и работать. У меня хорошая специальность. Я закончила в Ташкенте четырехгодичные курсы при Окружном Доме Офицеров с правом преподавания в школе. Овладела мастерством кройки и шитья, машинной вышивки, конструирования и моделирования одежды. По законам человеческого бытия, подходит время вить свое гнездышко, и меня засватали в 20 лет. Родители поставили условие: подождать, пока я получу диплом. Мой избранник Рустем Ягьяев, техник по образованию, работал водителем-дальнобойщиком, старался быть максимально галантным, сопровождал меня на все экзамены. Сыграли свадьбу в 1988 году. Через год нас обрадовал своим появлением сын Рафет, который, еще не родившись, уже участвовал в борьбе за возвращение в Крым, так как я, будучи беременной, сопровождала мужа на все митинги. И, едва сыну исполнилось 4 месяца, мы были уже в Крыму. Вскоре родились близнецы Асан и Усеин. Но в 40 лет я овдовела. Работала соцработником. Вместе с сотрудниками занималась досугом пенсионеров и инвалидов, чтобы они не впадали в депрессию, организовывали кружки по интересам, проведывали больных, готовили для своих подопечных подарки к праздникам и ко дню рождения. И это доставляло мне радость. Говорят, что человек кует свое счастье сам, но его ведут неведомые силы, и, согласно их предписанию, через пять лет после смерти мужа я вышла замуж за Рустема Бекмамбетова в Тав-Бадрак (Скалистое) Бахчисарайского района».
Февзий-бей
А память время от времени напоминает о прошлом, прошлом родителей, что со временем сегодня видится по-другому. И, вспоминая прошлое мамы, Гульнара рассказывает:
«Родители нам никогда не рассказывали о своем прошлом. Боялись, видно, ранить детское сердце. Да и мы не донимали их своими расспросами. И вот как-то маме в руки попала книга о князьях Юсуповых. Мама, взяв книгу в руки, прослезилась и начала свой рассказ: «Ты знаешь, мы в детстве бегали в это, тогда еще красивое здание. А мой отец, твой дедушка Юсуф-эфенди говорил, что раньше наши предки были вхожи в этот дом, до моего рождения еще. Я родилась в 1934 году. В нашем детстве мы умудрялись туда бегать на всевозможные празднества, которые проводились в довоенное советское время».
Так и напрашивается краткое сообщение об этом дворце Юсуповых. Охотничий дом, или Юсуповский дворец в селе Кок-Коз является памятником архитектуры. Построен в 1908—1912 гг. по проекту известного архитектора Краснова в крымскотатарском стиле, с использованием мотивов ханского дворца в Бахчисарае. Новому имению хозяева, с XV века служившие русским царям и прославившиеся военной доблестью, дали название Аскерин (с кр.тат. — принадлежащее воину). В имении часто бывали гости, для которых устраивались пикники, костюмированные вечеринки в мусульманском стиле. Они переодевались в восточные наряды прямо во дворце. Одними из самых знаменитых гостей усадьбы были император Николай II, эмир Бухарский, король Испании Иммануил, архитектор Н.Краснов.
После Октябрьской революции в 1917 году Юсуповы приехали в Крым, откуда на борту линкора «Мальборо» выехали на Мальту и позднее перебрались в Лондон. На средства, вырученные от продажи фамильных драгоценностей и двух полотен Рембрандта, купили дом в Булонском лесу и занимались благотворительностью, помогая русским эмигрантам.
Оставленный дворец после окончания Гражданской войны до 1925 года был музеем. После национализации там находился лагерь отдыха, школа, сельсовет, изба-читальня с радиоустановкой, динамо-машина для электроосвещения. Строился новый мир, а затем…
В годы войны там располагалось отделение гестапо. Обширный парк по указанию захватчиков был вырублен. Видимо, боялись внезапного появления партизан. Была бы их воля, вырубили бы и все леса. После войны территорию парка занимала машинно-тракторная станция, и от дворцового парка практически ничего не осталось. В 1949 году вся территория усадьбы перешла детскому дому, а затем — школе-интернату.
Наджие-ханум
В рассказе мамы, как говорит Гульнара, звучали нотки сожаления о загубленном детстве, и она поведала дочери о том, что ее отец Юсуф-эфенди был родом из Маркура. Отец Юсуфа-эфенди — Аджи Абдулмеджит — до революции был мазином, проповедником в селе, занимался врачеванием. Все свои знания передал сыну, который обучался в Зынджырлы-медресе, а после революции работал экспедитором по табаководству и много разъезжал по Крыму. Однажды, будучи в Уркусте, что под Севастополем, познакомился с девушкой Хатидже из семьи зажиточных хозяев магазина. Женился и привез жену в ее наследный дом в Коккоз. Появились дети. Теперь уже он работал егерем в лесном хозяйстве. Он был очень трудолюбивым, честно и ответственно относился к труду. Его фотографии выставлялись на Доске Почета села. И каково же было его удивление, когда в очередной раз, в 1978 году, уже вместе с дочерью Наджие приехав в Крым и посетив родное село, они увидели сохранившиеся с довоенных времен на Доске Почета старые фото, на одном из которых он был изображен с бригадой. И тут же нахлынули воспоминания.
Судьбу своего народа он разделил с семьей в эшелоне, который прибыл в Узбекистан. Здесь они принудительно должны были жить в колхозе им.Ленина Самаркандской области и приспосабливаться к непривычным жарким климатическим условиям. Постоянно перед глазами мысленно пробегали улочки Коккоза, несла свои воды речка Коккозка, шумели листвой леса, и, конечно же, очаровывал волшебной красотой Юсуповский дворец. Юсуф-эфенди в депортации занимался лечением лошадей. Очень хорошо понимал их недуги. Так зарабатывал на хлеб на новом месте принудительного поселения. Бывало, что иногда приходил без хлеба. Мама и бабушка вязали носки на продажу.
Со временем жизнь стала налаживаться. Юсуф-эфенди стал возделывать огород. На заработанные деньги ежегодно ездил в Крым, и каждый раз норовил попасть на прием в Совмин Крыма, а если попадал, то у него был единственный вопрос: «Когда вернете наш народ в Крым?». Его сердце и душа стремились в Крым. Это подтверждали воспоминания и выворачивающие душу наизнанку народные песни в его исполнении. Песни, возвращающие к родным истокам. А «Алуштадан эскен еллер» была гимном его души. Он исполнял ее и на свадьбах, люди подхватывали, и песня выливалась в гордый зов на Родину. Песня улетала далеко в голубую высь, и казалось, что она донесет их тоску, привет и любовь до берегов Черного моря, до гор, степей и лесов, до родного дома. Слезы наворачивались на глазах присутствующих. Он умер в 1981 году в далекой и чужой Пахте с мечтой о жизни в Крыму.
Рустем Бекмамбетов
Сегодня Гульнара счастлива во втором браке с Рустемом Бекмамбетовым. Она работает воспитательницей в детском саду села Тав-Бадрак (Скалистое), он, имея за спиной Самаркандское техническое училище, работает автослесарем. В Крым дорогу для своей семьи открыл в июне 1991 года. Жил у родственников. Устроился на СТО. Получил участок под строительство жилого дома в 1992 году. Любовь к незнакомому, но родному Крыму воспитали в нем его родители. Если он по молодости и не очень вникал в те события, то кое-что из их биографии запечатлелось в его памяти. К примеру, об отце он рассказывает так:
«Мой отец Аджимамбет Бекмамбетов родился в 1921 году в славном городе Керчь, в зажиточной по тем временам семье, подвергшейся в тридцатые годы раскулачиванию. У семьи забрали все: мельницу, отару овец и прочее. Семья была обречена на нищету. В 12 лет остался сиротой. Из-за начавшихся репрессий, муж его сестры Меслу, оставив двух детей, уехал в Турцию. Отец и его две сестры — Меслу и Васпие — жили вместе, преодолевая создавшиеся бытовые трудности. Работающий грузчиком в порту, с началом Великой Отечественной войны отец в 20 лет ушел на фронт. Служил отец на Белорусском фронте. Был снайпером и отлично владел ручным пулеметом Дегтярева РПД. За ним неустанно «охотились» вражеские снайперы. Получил первое ранение в кисть руки. Дошел с боями до Польши. Второе ранение в ключицу получил разрывным снарядом на вылет в декабре 1944 года. До окончания войны лежал в одном из госпиталей Польши. На предложение остаться там ответил отказом.
А его самые близкие и любимые сестры выживали в это время далеко от любимой Родины — в Ак-Таше Самаркандской области, куда были депортированы, как и весь народ. Ничего не зная и не ведая о гнусной операции, проведенной в отношении народа, он в надежде скорейшей встречи с родственниками и Родиной отправился в Крым и ахнул от увиденного. Его встречал чужой, холодный и безлюдный Крым. В НКВД Керчи ему не вполне доходчиво объяснили причину отсутствия крымских татар, вспомнили армян, греков, болгар: «Ваших, вроде, отправили в Киргизию», — сказали. Начались поиски по НКВД Киргизии и Узбекистана. Наконец, сориентировали на Ак-Таш в Самарканде. С трудом нашел их в кибитке, устроился работать на стройке, хоть и был инвалидом войны 2 группы, правая рука с трудом поднималась. В 1950 году он женился. Корни его жены – моей мамы Эсмы Асановой — уходили в село Татар Осман. Ее родители в мирное время занимались в местном колхозе возделыванием табака. Во время войны боялись фашистов, очень хорошо вспоминались грабежи, совершаемые румынскими солдатами. Депортированы были в Марийскую АССР. Местные жители смотрели на них, как на дикарей. Зимой умер ее отец, из семи детей четверо умерли от малярии, а один, еще в Крыму, от кори. В конце сороковых годов оставшиеся в живых смогли переехать в Узбекистан.
Многие депортированные, в поисках родственников или более приемлемого места жительства, находили возможность получить пропуск и уезжали, но только по разрешению коменданта. Так сделал и мой отец. Он перевез семью из Ак-Таша в Самарканд. Обустроились. Чтобы прокормить семью из четырех детей, работал сторожем в строительной организации, плотничал, столярничал.
На основе полученного образования все мы, их дети, нашли свое место в жизни. Старшая моя сестра Левае работала старшим экономистом планового отдела Самаркандского мединститута. Ее муж, покойный Асан Давлетов, был наладчиком швейных машин. Мой брат Сервер — специалист по наладке оборудования для хлебопекарен. Они с женой Фатиме пенсионеры. А сестра Нурие живет в Москве. Они с мужем Маратом Янгалычевым тоже пенсионеры, а работали в аэропорту, сначала Самарканда, потом по приглашению в Москве. Она — оператором систем управления, он — диспетчером на международных линиях».
На сегодняшний день у Рустема и Гульнары уже пятеро взрослых сводных детей, среди которых есть и семейные, они тесно общаются и желают всем процветания на родной земле.
comments powered by HyperComments