Ребия Сеттарова
Все дальше и дальше уходят от нас те страшные годы, когда от голода, тифа и малярии по дороге в «товарняке», либо в первые годы на чужбине, гибли безгрешные дети. Нареченным «предателями» (ведь они — частичка своего крымскотатарского народа) не довелось встретить юность в родном Крыму.
Себия ДЖАНЖАКОВА, студентка КФУ им. В. Вернадского
Ребие, дочери Сеттара и Урьяне, в 1944 году было 8 лет. Семья, в которой на тот момент было трое детей (Урие, Ребия и Сеитумер), жила в достатке. Ребия подмечает: «Год моего рождения был очень плодородным, родители поэтому считали меня удачливым ребенком. Если для семьи нужна была какая-то покупка, ее задумывали для меня».
Как и для всех детей, дом детства для нее был чем-то чудесным и необыкновенным. Ей казалось, что можно в любое время открыть дверцы долапа (шкафчика), и там непременно будет янтык с картошкой или мясом. В крепком хозяйстве были и коровы, и лошадь, и несчитанное количество кур и цыплят. Так в ее родной деревне Отузы Судакского района жило большинство. …Плодородная земля в живописнейшем месте — такое из памяти не сотрешь. В воспоминаниях край ее детства уносится, словно в дымке, а за ним — сорок четвертый.
17 мая мама Ребии, Урьяне, получила плохие новости из Старого Крыма: фашисты, отступая, убили много местных жителей, в том числе и ее дядю. В тот же день она отправилась узнать, так ли это. А вечером в их дом пришел сосед со словами: «Сеттар, вставай как-нибудь (тот лежал больной на кровати) и собирайся, нас будут выселять». Сеттару Смаил-оглу это показалось немыслимым: «Ты в своем уме? Куда наше село поместится?»
…Как оказалось, место нашлось не только для жителей деревни Отузы…
Приказ собраться в течение 15 минут уже зачитан. И выполнять его пришлось детям. Самая старшая в семье, 11-летняя Урие, поняла, что, покидая дом, главное — надеть на себя и младших побольше одежды. Ребие это жутко не понравилось, и она плакала. Взять дети смогли немного, но не забыли главного: Урие сняла со стены Коран в сумке-футляре и повесила от руки написанную священную книгу на шею Сеитумеру.
Как и во всех остальных населенных пунктах, «наказанных» свозили в район кладбища. Там они находились под прицелом автоматов в ожидании чего-то неминуемо ужасного. А неминуемыми для них были разлука с Родиной и еще много, много потерь.
Больной отец и трое детей. Их мама, оказавшаяся накануне депортации в Старом Крыму, ехала в поезде на Урал. …Ребия не отходила от дверей вагона, выискивая мамино лицо. Детское сердце не могло смириться с тем, что в такую трудную минуту рядом нет самого родного человека. И вдруг, на одной из станций, в поезде, который ехал в противоположном направлении, дочь увидела мать. Начался крик, плач, Урьяне с трудом удалось убедить конвоиров дать разрешение перебраться в направляющийся в Среднюю Азию поезд, где находилась ее семья.
Узбекистан. Первое отделение Дальверзина, Бекабадский район. Их поселили в маленькую комнату в бараке, где в каждом углу — по семье. В этих нечеловеческих условиях они прожили 7 месяцев.
Из воспоминаний Ребии: «За эти 7 месяцев умерли 118 человек из числа высланных. Многих из них пришлось хоронить моему отцу, одному из немногих мужчин среди стариков, женщин и детей. Мы выжили во многом благодаря умелым рукам отца. Два камня да несколько инструментов — получился дегирмен, можно было молоть зерна кукурузы, пшеницы. Местные приходили к нему как к мельнику, и нам от этого кое-что перепадало. Мы были спасены от голодной смерти».
Сеттар из рода Тасал спас своих детей и жену, но сам, единственный сын, так и не увидел могилы своей матери Себии, умершей от голода в первые годы депортации в Самарканде.
Однажды ночью, в бараке, Ребие приснился сон. Вдалеке — дорога, по небу летит большая белая птица. Когда она оказалась ближе, стало понятно, что это лошадь с крыльями. Она сказала девочке: «Вы отсюда уедете». Наутро Урьяне-ханум растолковала сон как грядущее возвращение на Родину. Как выяснилось, этот сон действительно означал переезд, но только еще не для всего народа, в Крым, на Родину, а лишь для их семьи — в лучшие условия. Однажды Сеттар, отец Ребии, встретил на базаре женщину, которую знал еще в Крыму. Афизе-апте Муминова работала врачом в больнице во втором Дальверзине, являвшемся подсобным хозяйством Фархадской ГЭС. Там выращивали не хлопок, а преимущественно бахчевые и фрукты. В этом совхозе от голода не умирали. Благодаря поддержке уважаемого человека — врача Афизе-апте — Сеттар и Урьяне получили работу.
Не секрет, что крымскотатарские дети, высланные из Крыма, в большинстве своем не знали русского языка. Однажды, играя с местной девочкой, Ребия услышала в свой адрес: «продажная шкура». Смысла этих слов она тогда еще не знала, но поняла, что ей было сказано что-то гадкое. С этого момента она стала ощущать дискомфорт оттого, что ей могут сказать на малознакомом языке обидные слова. Это и стало главной причиной того, что в школу Ребия пошла на год позже сверстников. Спустя время она стала уважаемой и любимой учениками учительницей русского языка и литературы, многие из ее воспитанников впоследствии стали уважаемыми людьми, мастерами своего дела, достойными руководителями.
Честь и достоинство в семье, в которой воспитывалась Ребия, ценились превыше всего. Было ли возможно убедить таких людей, что Родиной может называться любое место, где тебе живется сытно? Возвращение в Крым — с этой каждодневной мыслью жили все в этой семье. Старшая сестра Ребии — Урие вместе со своей семьей попыталась вернуться на Родину в 1968-м, но после долгих мытарств и повторной депортации они вынуждены были поселиться в станице Тамань на Кубани. Свое право жить на Родине Ребия отстаивала в рядах участников национального движения. В кругу ее общения были люди, чьи имена сегодня легенды – это Джеббар Акимов, Муарем Мартынов, Осман Эбасанов и многие другие. Нам сегодня кажется наивным, что эти выдающиеся личности пытались добиться важных решений для своего народа, направляя письма правительству Советского Союза и обращаясь к очередным съездам КПСС. Но в те годы это были единственные приемлемые методы ненасильственной борьбы за возвращение. А любой участник национального движения даже за участие в национальных собраниях или, что еще страшнее, за наличие печатной машинки рисковал получить тюремный срок.
Я горжусь тем, что эта сильная женщина, Ребия Сеттарова, высланная в восьмилетнем возрасте вместе со своим народом из Крыма, — моя бабушка по отцовской линии. Она вернулась в Крым, но, по воле Всевышнего, не в ту деревню, где родилась. Ее дом сейчас в Сары-Су, в Белогорске. Дорога домой, в Крым, была отмечена немалыми испытаниями, каждое из которых она разделила со своим народом.
comments powered by HyperComments