Не имеем морального права это забыть
Из таких тяжелых и острых картинок, с болью врезавшихся в самое сердце, к сожалению, складываются детские воспоминания наших отцов и матерей, переживших военные годы и депортацию. У ворот дедовского дома в Алуште два года назад рассказывал о своей судьбе Талят Абдураманов. Этот видеосюжет, снятый группой энтузиастов, возглавляемой Гиреем Баировым, сохранил для потомков уникальные кадры: 73-летнего очевидца тех страшных дней, его воспоминания об Алуште и родителях и эпизод с нынешней хозяйкой дома, которая наотрез отказалась впускать его во двор. Почти два года прошло с тех съемок, и вот уже почти два месяца как покинул этот мир сам рассказчик — Талят Абдураманов. Но память о нем живет. Живет в этих видеокадрах, в его работах и его учениках. Живет в сердцах его друзей и коллег. И, конечно же, в сердцах его супруги Шефики, дочери Мурвет, внуков Усеина и Мемета.
Он не мог мириться с несправедливостью
Мучительные приступы малярии, которые сотрясали все тело, их ничем нельзя было унять, страх и смятение двухлетнего малыша, затерявшегося в высоких кустах хлопчатника – это первые впечатления оказавшегося в изгнании ребенком Талята Абдураманова. А еще узбекские землянки и сотни людей, мрущих от болезней, голода, жары и непосильного труда на хлопковых плантациях.
— Талят успешно окончил бекабадскую школу №2, с детства мечтал стать летчиком как Аметхан Султан, но не посмел перечить маме, у которой он был единственным ребенком, — рассказывает супруга Талята-ага Шефика-ханум. – Он был начитан, имел склонности к рисованию, поэтому решил поступать в Ташкентское художественное училище, но, не добрав баллов, проработал токарем и на следующий год поступил в Ташкентский институт физической культуры.
Дипломированным специалистом, мастером спорта по спортивной гимнастике и мотокроссу вернулся Талят Абдураманов в Бекабад. Устроился учителем физкультуры в родную школу, где в десятом классе училась Шефика Ильхиджиева, которую юноша давно приметил, но вида не подавал. Вскоре Талята призвали в армию, а Шефика поступила в Андижанский мединститут. Их знакомство завязалось на одной из маевок в день металлурга, где с родственниками отдыхала приехавшая на каникулы Шефика и уже отслуживший свои два года в армии Талят. Так родилась семья, а вскоре и дочь Мурвет. Шефике пришлось взять академотпуск, а жаждущий знаний и творчества Талят Абдураманов к тому времени заочно поступил на факультет журналистики ТашГУ. После академотпуска семья поехала в Ташкент – Шефика перевелась в открывшийся Среднеазиатский педиатрический институт, Талят устроился в редакцию журнала «Гулистан» редактором.
— Его увлекала творческая работа, ему нравилась журналистика, он общался с известными интересными людьми, детским писателем Федором Камаловым, поэтом Александром Файнбергом, скульптором Валерием Малаховым, худождником Борисом Лавриненко и многими другими, собирал разные вырезки и материалы, – вспоминает Шефика-ханум. – Вскоре его пригласили главным редактором в газету «Тракторостроитель», выходившую два раза в неделю. Через два года нам выделили двухкомнатную квартиру в Ташкенте, но мы, бросив все, вернулись поближе к родителям в Бекабад. Я устроилась педиатром в больнице, позже, переобучившись, работала там же реаниматологом, Талят — преподавателем физкультуры в музучилище,затем — госинспектором по охране окружающей среды. Так мы и проработали до 1995 года, до своего возвращения в Крым.
Талят был по натуре правдолюб, не мог мириться с несправедливостью в жизни вообще и в отношении своего народа в частности. Он не стоял в стороне в решении национального вопроса, в 1967 году в числе представителей народа выезжал в Москву.
Ему всегда было что рассказать…
— Отец был строгим и требовательным, и мы с братом Меметом всегда чувствовали за этой строгостью особую любовь и теплоту. В детстве мы часто выезжали на природу, в горы за тюльпанами, любили путешествовать по Крыму, — рассказывает дочь Мурвет. – Он увлекался мотокроссом, был заядлым охотником и рыболовом. Часто ходил с товарищами на уток, фазанов. Помню, они как-то взяли с собой на охоту шестилетнего Мемета. Подстрелив дикобраза, хотели показать мальчишке ближе, к несчастью, добыча, оказалось, еще была жива и выстрелила своей иглой, которая глубоко вонзилась в ногу братишке. Пришлось везти его в больницу, наконечник иглы дикобраза усыпан мелкими шипами, при проколе они впиваются в ткани, и удаление бывает трудным и болезненным.
Т. Абдураманов (слева) с другом Ниязи Меметовым,
ныне проживающим в Бахчисарае. Узбекистан, 1980-е годы
Отец, не забывая о своем юношеском увлечении, часто с нами рисовал, когда появились внуки, то и их старался приобщить к творчеству. Я не представляю его без книг, он всегда был в гуще событий, как в Узбекистане, так и в Крыму его окружали творческие, интересные люди, он умел слушать и сам был приятным собеседником. У нас часто бывал в гостях профессор Валерий Возгрин, с которым отец подготовил интересную передачу на телевидении.
Отец завещал назвать сына Талятом
В 1995 году Талят-ага с женой и сыном переехали в Крым, дочь Мурвет, создав свою семью, уехала раньше. В Симферополе Талят Абдураманов устроился редактором студии «Информация» телерадиовещания, в 1999 году был переведен редактором главной редакции информационно-аналитических программ. Шефика-ханум работала реаниматологом в Республиканской детской инфекционной больнице. Одним словом, тяготы обустройства на родине в 1990-х были разделены с возвращающимся народом.
Но вернемся к видеосюжету, упомянутому в самом начале статьи.
Из воспоминаний Талята Абдураманова у ворот дедовского дома в Алуште, 2015 г.:
— Здесь, на первом этаже дедовского дома, 26 января 1942 года я появился на свет. Мама родила меня, прячась под кроватью. Анифе-хартана накрыла нас сверху матрасами, чтобы уберечь от осколков, разрывавшихся снарядов. В то время из Севастополя прибыл крейсер, который наносил удары по Алуште. Немцев здесь не было, они стояли выше, на аэродроме и на полицейских участках. Отец ушел к партизанам.
По рассказам мамы, 18 мая 1944 года нас всех привезли на Симферопольский вокзал и затолкали в вагоны. Отчетливо помню Казахстанские степи. Старики, спасая от духоты, сколотив пару досок, чтобы мы не выпали, раздвинули ставни вагона. Мы, детвора, с любопытством рассматривали окрестности, Фикрет-ага, пытаясь что-то показать рукой, нечаянно задел на моей голове детскую тюбетеечку. И я, глазами полными слез, смотрел как слетевший яркий головной убор, кувыркаясь в придорожной пыли, уносился от нас прочь.
Мой отец до войны был начальником Алуштинской милиции. В годы репрессий 1938 года к нему на участок поступил документ на задержание Мемета-хартбаба Белялова как турецкого поданного и за проведение обряда обрезания (суннет). Арестовали еще несколько его близких родственников. Отец не мог с этим смириться и рано утром отправился в Симферополь с заявлением, в котором указал, что не имеет морального права находиться в органах, и просил уволить его. Тут же его самого арестовали. Его дядя Ильяс Бариев, голова Бахчисарая, каким-то образом помог избежать расправы, увезя с собой и устроив директором на турбазе под Бахчисараем. С началом войны отец ушел на фронт. В боях под Перекопом его контузило, и он был доставлен в Симферопольский госпиталь. Маме удалось его один раз навестить. Когда фашисты заняли Сарабуз, ночью отец со своим ординарцем прибыл в Алушту, чтобы забрать маму в лес. Анифе-хартана его уговорила: «Абдурешит, балам, сен озюнъни къуртар, Сидиканы ве баланы догъан сонъ биз озюмиз сакъларыкъ» («Абдурешит, сынок, ты сам спасайся, а Сидику и родившегося ребенка мы убережем»). Отец вернулся в лес. В то время за убийство в с.Тав-Бадрак румынского солдата фашисты устраивали облавы, уничтожили 48 человек. В их руки попался и мой отец, его держали в гестапо, потом в середине февраля расстреляли. Но до этого ему успели передать, что у него родился первенец, и он завещал назвать сына Талятом.
Этот дом был большой, в два этажа. У меня сохранилась старая фотография. Во дворе росли два кипариса. Один вот еще жив, радуя глаз, а второй срубили. В этом доме у деда выросли шестеро детей, уже никого из них не осталось в живых. Последним ушел из жизни Белял-дайым из Заречного. В 1990-е годы ему с трудом удалось купить аварийную комнатку на втором этаже отцовского дома.
В 1967 году среди 500 соотечественников я был в Москве, тогда нам ответили: ваш вопрос будет решен, а всему миру объявлено о вашей реабилитации. Возвращаясь из Москвы в Узбекистан, я заехал в Алушту. Комнаты в дедовском доме новые хозяева сдавали отдыхающим: 1 рубль за ночь. Заплатив по 2 рубля за ночь, я сумел снять комнату. Двадцать ночей в родном доме, где я родился, запомнились навсегда.
Власти тогда не выполнили своего обещания в отношении крымских татар, в «Ташкентской правде» в небольшом сообщении фактически была частично оправдана депортация.
Сердце не камень, выдержать стольких страданий оно не смогло. Трагическая гибель 24-летнего сына Мемета, кандидата в мастера спорта по картингу – безутешное горе всей семьи.
16 апреля 2017 года на 75 году жизни после перенесенных инфарктов Талят Абдураманов покинул этот мир.
Алла рахмет эйлесин.
Яткъан ери дженнет олсун.
Аблязиз ВЕЛИЕВ, писатель:
«Талята Абдураманова знал еще с Узбекистана, когда он начинал работать техническим редактором в журнале «Гулистан». Нужно отметить, что это было красочное, с большим тиражом издание, выпускавшееся на узбекском языке. Руководство и коллектив журнала ценили его как хорошего и ответственного специалиста, коллеги и сотрудники уважали за порядочность и добросовестное отношение ко всему, за что бы он ни брался. Вообще, делать все хорошо – было чертой его характера.
После переезда в Крым, когда были проблемы с жильем, его семья несколько лет жила в доме моих родственников. Талят работал в редакции ГТРК «Крым», и все, кто его знал, отзываются о нем как об открытом и позитивном человеке.
К сожалению, трагическая гибель сына сильно выбила его из колеи. Он долго не мог оправиться после этого несчастья».
Сервер БЕКИРОВ, журналист:
«Перед выходом на пенсию Талят Абдураманов перешел в крымскотатарскую редакцию радиостанции «Крым» и в своих радиопередачах поднимал проблемы соотечественников, пытаясь отыскать пути их решения. Его голос сохранился на многих магнитных лентах, в радиоэфирах среди его собеседников народная артистка Таджикистана Ремзие Баккал, общественные и политические деятели. Придет время, и мы еще не раз обратимся к его годами накопленному журналистскому опыту и творческим наработкам».
comments powered by HyperComments