В мае этого года почетному горняку СССР Эреджепу Идрисову исполнилось 92 года. Далеко немногие люди его поколения, на долю которых выпало пережить суровые годы войны и депортации, дожили до столь почтенного возраста.
Ужасы оккупации
Эреджеп-ага родился в мае 1925 года в Карасубазаре. Он был старшим из шести братьев. Дом его семьи до сих пор стоит в городе на улице Жуковского.
Течение мирной жизни было прервано войной. В осенние дни сорок первого Эреджеп пас стадо овец на пастбищах у Ак-Кая (Белой скалы), когда дорогу, связывавшую Карасубазар с северной частью Крыма, заполнили отступавшие с Сиваша красноармейцы. Некоторые солдаты были верхом на лошадях, а иные и вовсе шли пешком. Они взяли из стада Эреджепа пять баранов и отправились дальше, в сторону Керчи. На следующий день, после обеда, на машинах и мотоциклах, появились фашисты.
Карасубазарцы сразу ощутили жестокую сущность гитлеровского порядка. Эреджеп-ага вспоминает, как в самом начале оккупации немцы, собрав людей, повесили председателя Карасубазарского горсовета Спаи. На шею жертвы палачи повесили фанерную табличку, на которой написали, что он враг народа. За один день в машинах-душегубках были убиты проживавшие в городе евреи.
Во время оккупации люди выживали как могли. До войны отец Эреджепа-ага работал возницей на бричке в одной из местных артелей. Однако теперь работы у него было мало. Идрисовых выручало разведение овец, которых пас Эреджеп. На ночь он выгонял их на пастбища в районе Ак-Кая и утром пригонял обратно домой.
Эреджеп-ага рассказывает, что, работая чабаном, был свидетелем ряда преступлений оккупантов. Как-то вечером он гнал баранов по дороге к Ак-Кая и видел, как около ямы, откуда жители города брали белую глину (ею женщины мыли волосы), остановились немецкие машины. Из них выволокли трех человек и застрелили из пистолета. Эреджеп присел, чтобы его не видели. Утром, проходя мимо ямы, он видел едва прикопанные трупы. Из земли торчали хромовый сапог и руки, завязанные проволокой. Очевидно немцы убили кого-то из военнопленных.
Зимой 1943-1944 годов оккупанты выселяли жителей лесных деревень в город, а их села сжигали, предотвращая тем самым связь с партизанам. Эреджеп-ага рассказывает, что как-то на рассвете, ведя стадо, он видел, как немцы везли на бричках пойманные в лесу 2-3 татарские семьи, а потом убили всех их, в том числе и детей.
Поскольку Эреджеп-ага пас по ночам за городом овец, ему приходилось сталкиваться и с партизанами, выходившими из леса на равнину на боевые операции и разведку. «Как-то ночью, смотрю, идут пять человек. Бежать некуда. Подходят они ко мне, спрашивают, много ли в городе немцев. Отвечаю, что сейчас больше на постах стоят румыны. Один из партизан, болгарин по национальности, знал моего отца, говорит, не убегай, забирать твое стадо в лес не будем (а они так могли делать), только никуда не уходи, мы утром после дела будем идти назад. На рассвете они возвращаются в лес. Говорят, что возьмут по барашку. Отвечаю: берите сколько хотите. Поймали, зарезали пять баранов, уложили в вещевые мешки. Спешат, нужно до рассвета успеть пройти мимо Карачёля (Чернополья). Деньги дали — советские и марки. Я не хотел их брать, но они настояли», — вспоминает Эреджеп-ага.
Через некоторое время ему встретились еще трое партизан. Спрашивали, есть ли немцы на дороге в Карасубазар, и забрали трех баранов. «Как-то ночью появился один. Говорит, что ходили по деревням, он заболел и отстал. Попросил еды. Я дал ему поесть. Он пошел дальше в лес через Чернополье. Когда я рассказал об этом отцу, он запретил об этом кому-либо говорить», — вспоминает Эреджеп-ага.
Выселение
Когда наступил 1944 год, под натиском Красной Армии фашисты отступили из Крыма. Никто не подозревал о нависшей над народом беде.
Эреджеп-ага так вспоминает о событиях 18 мая: «Накануне я обратил внимание, что на окраине города, где теперь водохранилище (там было много свободных полей), очень много военных машин. Сказал об этом отцу, но он ответил, что сейчас война, наверное, войска перебрасывают. В своем стаде мы пасли и овец одного начальника, русского по национальности, знакомого отца. Он был человек хороший. Смотрю, он пришел, плачет, говорит, что завтра утром вас будут высылать. Ему не поверили. Утром, когда начали выселять, этот начальник пришел снова, говорит солдатам, эту семью пока не трогайте, последними отправите. Он говорил, что если бы знал, то помог бы заменить нам паспорта, указав другую национальность, и оставил бы нас в Крыму.
Стали собираться. Я зарезал барана, откопали спрятанное зерно (кукурузу, пшеницу). Можно было взять и закопанный в оцинкованной бочке бараний жир, но думали, что вернемся из ссылки через три месяца. А вернулись через 46 лет». По его словам, в Карасубазаре его семья оставила около сотни овец, двух коров и лошадь.
На урановом руднике
После выселения в 1944 году семья Идрисовых оказалась в Папском районе Наманганской области. Поначалу Эреджеп-ага работал в местном совхозе «Гульбах». Однако в 1947 году, узнав об открытии в районе уранового рудника, 22-летний Эреджеп поступил туда на работу.
То было время активного развития атомного проекта в СССР. После того, как США 6 и 9 августа 1945 года сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки, советскому руководству стало ясно, что американцы получили в свои руки чрезвычайно мощное оружие. В условиях набиравшей обороты холодной войны между бывшими союзниками необходимость создания собственного атомного оружия стала жизненно важной для СССР задачей. В среднеазиатских республиках находилась сырьевая база советского атомного проекта. Именно здесь добывался первый уран для ядерного щита СССР.
«В Азии чуть не умерли с голоду. Многие погибли. Пошли на шахту, написали заявления, — вспоминает Эреджеп-ага. По его словам, крымских татар в то время на руднике работало много, люди приезжали даже за 100 километров из Намангана. На первых порах даже женщины работали под землей, поскольку не хватало рабочих рук.
В последующем, однако, рудник ликвидировали, сырье, которое на нем добывалось, перестало удовлетворять атомную промышленность. В течение двух лет Эреджеп-ага работал на строительстве в Ленинабаде. Затем, когда была открыта новая шахта, находившаяся на 30 километров дальше первой, в горах в Чаркесаре, он поступил работать на нее.
На секретном производстве он провел следующие 13 лет. Рассказывать о том, где работаешь, было нельзя. Начальниками были военные. Э.Идрисов хорошо зарекомендовал себя на работе, 10 лет он руководил бригадой проходчиков.
Бригада проходчиков работала в забое в три смены. В бригаде было 18 человек (по 6 человек в смене), представители разных национальностей. Чтобы выполнять план, Эреджеп-ага часто, по окончании своей смены, шел работать в следующую. Он со смехом вспоминает, как как-то раз, отработав смену, вернулся на работу, но его не захотели спускать в шахту, поскольку он уже свое отработал. Несмотря на то, что было уже два часа ночи, он позвонил домой главному инженеру и получил от него разрешение на спуск. В дальнейшем главный инженер поручил спускать его в шахту в любое время. «Наша работа была очень нужной — если мы, проходчики, не будем идти вперед, остальные бригады будут стоять», — говорит Эреджеп-ага.
По плану нужно было пройти за смену в горной породе 50 метров, выставлять крепления. Одна смена длилась шесть часов. Поначалу на руднике практиковался в основном ручной труд. Но потом стали активно применяться машины. В особо крепких скальных породах бурили специальные отверстия-шпуры, в них размещали заряды и взрывали динафталитом. Потом породу грузили в электровозы. Большим своим достижением Эреджеп-ага считает то, что в его бригаде не было смертельных случаев.
В 1950 году, когда его бригада за перевыполнение плана заняла первое место по комбинату, Эреджепу-ага, как бригадиру, подарили мотоцикл ИЖ-350. Всей бригаде выдали радиоприемники «Минск», трем женщинам-машинисткам — золотые часы. В 1958 году за успехи в работе Э.Идрисову было присвоено звание Почетного горняка СССР, которым удостаивали проработавших не менее 10 лет на подземных работах в горной промышленности и достигших высоких производственных показателей. За время работы он неоднократно награждался почетными грамотами, юбилейными наградами. Эреджеп-ага являлся автором ряда рационализаторских предложений. Представлялся к ордену Ленина, званию Героя Социалистического труда. Как вспоминает Эреджеп-ага, документы отдали на утверждение в область. Но, как спецпереселенцу, высокую награду ему не дали.
На вопрос о том, что было самым трудным в его работе в руднике, Эреджеп-ага отвечает просто: «Мне не трудно было, я привык к этой работе. Нравилась ли она? Честно скажу: да. На шахте я стал хорошо зарабатывать и обеспечивать семью. Мне понравилось. А некоторые не смогли столько работать».
Секреты заслуженного чабана
В 50 лет, как работнику шахты, ему пришла пора выходить на пенсию. Несмотря на предпринимаемые меры безопасности, производство на урановом руднике было вредным. Многие его коллеги умерли в молодом возрасте. «Меня выручил Казахстан, свежий воздух и мясо. Когда ушел с рудника, то по совету отца поехал пасти овец в Казахстане. Специальности не было, а надо было растить детей. А я овец любил с детства, еще с того времени, как пас в Крыму», — говорит Эреджеп-ага.
17 лет он проработал в колхозе им. Энгельса Ленинского района Чимкентской области. За первые четыре года работы он вышел в передовые чабаны колхоза. Если местные чабаны получали 100 ягнят на 100 маток в год, то Эреджеп-ага получал приплод в 120-130, и даже 140 ягнят. На пике в его стаде было более 2000 голов. За достигнутые успехи ему было присвоено звания Заслуженного чабана Казахской ССР, мастера животноводства первого класса. Был награжден орденами Трудового Красного Знамени и Трудовой Славы. За время своей работы он выучил казахский язык. Эреджеп-ага с благодарностью вспоминает казахов, они хорошо относились к крымским татарам.
У меня было своих 100 баранов. В стаде 600 голов колхозных и сотня своя, всего 700 голов.
В чем секрет таких успехов в разведении овец? «Нужно работать, смотреть за ними не в два, а в четыре глаза. Окот начинался в середине марта и заканчивался в мае. Колхоз давал пять рабочих в помощь, чтобы ягнята ранней весной не погибали. Мы ночью дежурили по два часа. Только у матки начинаются признаки окота, ее уводят в загон. Потом ягненок сохраняется. А если упустить, как она окотится, то ягненок замерзает и умирает. Чтобы сохранить ягнят, которых матери не могли выкормить, помещал их в специальную клетку. Жена поила их коровьим молоком», — рассказывает Эреджеп-ага. Большое внимание он уделял и тому, чтобы хорошо откормить маток. Ночью он гнал стадо пастись на пастбища, где было много травы.
Эреджеп-ага очень любил свою работу. Еще наши предки отмечали выгодность разведения овец, по его словам, раньше в Крыму их не кормили дома, даже если снег был небольшой (до 10 см). Они сами выкапывали траву. Это очень экономически выгодно по сравнению с другими видами скота.
Всю свою жизнь Эреджеп Идрисов много работал, не покладая рук. При этом он вырастил и поднял на ноги пятерых детей. Сегодня у него уже 10 внуков и 10 правнуков.
comments powered by HyperComments