Шевки Бекиров (в центре) с дядей Якубом Баличем и сестрой Шефикой, 1951 г.
Шевки БЕКИРОВ, доктор медицинских наук
Умеющий веселиться без шума и звона,
Умеющий плакать с сухими глазами,
Умереть умеющий без жалкого стона —
Таков крымский татарин,
Рожденный годами Крыма.
Хочу рассказать о представителе еврейского народа, волей случая оказавшемся рядом с крымскотатарским народом в самые тяжелые и унизительные годы его пребывания в депортации.
Еврейский народ, рассыпанный по всему земному шару, был вынужден выработать норму поведения, чтобы сохраниться. Спасли этот народ от полного исчезновения религия (монорелигия – иудаизм) и, конечно, капитал и интеллект. Они первыми среди народов мира уяснили для себя, что миром правят капитал и интеллект.
Да и в Советском Союзе происходила дискриминация еврейского народа. Хотя из истории мы знаем, что у истоков возникновения и осуществления государственного переворота в Германии и России стояли, в основном, представители еврейского народа. Это видно по погибшим во время революции и после на примере захоронений известных революционеров на Марсовом поле в Санкт-Петербурге, где более 70% погребенных — евреи.
Помню, я шел из района старого города Коканда в новый и обогнал пожилого человека. Он посмотрел на меня и заговорил со мной на фарси (бухарские евреи говорили на фарси). Я ответил, что не понимаю его. Он начал ругать меня, говоря, что я скрываю свою нацию и т. д. Я был опрятно одет, воспитан и он принял меня за еврейского мальчика. Я объяснил ему, что я крымский татарин.
Евреи часто скрывали свое происхождение, чтобы не подвергаться оскорблениям. И в партию их принимали «со скрипом». Все это происходило до создания Израильского государства. После началась эмиграция еврейского населения в Израиль и Америку. Возникло диссидентское движение представителей еврейского народа – это был цвет интеллигенции Советского Союза.
Но моя цель — повествование об одном еврее, с которым я встретился, будучи мальчиком, в первые годы депортации.
Наш народ рассыпали по всей территории Советского Союза. Цель — уничтожить народ. Большая часть попала в Узбекистан, часть — на Урал.
Первые годы депортации были очень тяжелыми. Нестерпимая жара, к которой наш народ не был привычен, нестерпимая жажда. Вода в арыках текла мутная, грязная. А наш народ привык пить воду из родников, колодцев. Крымские татары умирали от голода, дизентерии и малярии. Многие умерли в пути, в вагонах, их тела были оставлены на обочинах разъездов, где делали остановки, чтобы пропускать встречные составы. Обочины железных дорог по пути следования были усеяны костями нашего народа. В местах спецпоселений умирали семьями. И тогда появился герой моего повествования – Иосиф Варшавский. Тогда он мне казался намного старше, но теперь, с высоты своего возраста, я знаю, что ему было не больше 20 – 22 лет. Дядя Иосиф (так мы, все дети, называли его) был польским евреем. Как он попал в Учкуприк (Узбекистан) я не знаю. Он купил осла и телегу на двух больших колесах, и на ней каждое утро обходил татарские жилища и собирал трупы, вывозил их на кладбище и хоронил. Ни фамилий, ни имен этих умерших никто не знает. Я думаю, что показатели потерь нашего народа намного выше 46%. Этот благородный человек один занимался этим, так как мужчин не было – они были на фронте или погибли, отправлены в трудармию.
Дядя Иосиф получал посылки из-за границы. Полученные продукты питания и вещи он раздавал крымским татарам. Впоследствии занимался показом фильмов. В 1944 году отделом кинофикации области стал руководить крымский татарин Эннан Мустафаев, до этого он был в руководстве партизанского движения Крыма. И дядя Иосиф стал работать в системе кинофикации области. Ему выделили полуторку и движок, и он ездил по колхозам и вечерами демонстрировал фильмы. Я не знаю, было ли у него какое-то образование, но он был носителем культуры, интеллигентен. Со временем он построил летний кинотеатр, где каждый вечер демонстрировались кинофильмы. Перед показами обязательно были танцы.
В Учкуприке жили несколько еврейских семей, эвакуированные из Ленинграда и Киева, они были родственниками. На одной девушке из этих семей и женился дядя Иосиф. Одна была замужем за профессором Лурье из Ленинграда, они развелись до войны, и был у них сын, который после войны уехал в Ленинград, стал урологом, профессором, а вторая сестра стала спутницей жизни дяди Иосифа. Все представители этих еврейских семей были образованными людьми. Аркадий Юрьевич Ивницкий был офицером, комиссованным из армии по ранению, работал географом, завучем Учкуприкской школы, впоследствии стал директором. Его жена была врачом-терапевтом и всю жизнь проработала заместителем главного врача по лечебной части районной больницы. Одна из них заведовала районной аптекой, ее муж был зоотехником района. Они дружили с моими родителями.
Возвращаясь к дяде Иосифу, хочу сказать, что они с женой хорошо танцевали и учили нас бальным танцам – вальс, вальс-бостон, танго, полька, краковяк, падеграс и т. д. Он нас многому научил, просветил. Мы, пацаны, приобщались к прекрасному, выросли и блестяще танцевали. Многие не знают разницы между вальсом и вальсом-бостоном. Особенно мне нравилось танцевать танго, вальс и вальс-бостон. И я всю жизнь с благодарностью вспоминаю этих людей.
Школа у нас была 7-летняя, а со временем стала узбекской 10-летней и русской 7-летней. Мои сестры сразу после 6 класса поступили в техникумы. Старшая окончила сельскохозяйственный в Ташкенте, а средняя Шефика-аптем – кокандский педагогический.
Дядя Иосиф был из Варшавы, отсюда и фамилия его Варшавский. И я всю жизнь буду помнить те еврейскими семьи, с которыми мы жили в Учкуприке. Дети их очень хорошо учились в школе. Когда у директора школы в с. Учкуприк (школа им. Пушкина) Аркадия Юрьевича Ивницкого спросили о его лучших учениках, он назвал меня и мою сестру Шефику.
У меня в институте было много друзей евреев. Их, как и крымских татар, на лечебный факультет не принимали, и мы все оказались на педиатрическом факультете Ташкентского мединститута. И получилось, что мы все со временем стали докторами медицинских наук, профессорами. Это Валера Гонтмахер, Виталик Воловой, Анечка Рэюк (?), Володя Гринберг и другие.
За свою жизнь я познакомился только с двумя неприятными для меня личностями. Один — из Житомира, с ним я познакомился в Ленинграде. Он начал плохо отзываться о крымских татарах. Выяснилось, что его мать из эвакуированных из Крыма евреек. Она после возвращения из эвакуации жить в Крыму не захотела, так как Крым без крымских татар не представляла и жить в Крыму при отсутствии крымских татар не хотела. А второго я встретил в Крымском республиканском онкологическом диспансере. Он уехал в Израиль, своровав все компьютеры отделения.
В Крыму встретился с прекрасным человеком еврейского происхождения – это Софья Наумовна Райхман, хозяйка фотоателье по Пушкинской в Симферополе. Нам посчастливилось фотографироваться у нее.
В 1972 году я познакомился с одной интересной крымчанкой. В Ялте есть старая греческая церковь, где было приспособленное под спортзал здание. Она занималась приемом и размещением туристов. Рассказала, что ее отца репрессировали в 1937 году, и он был освобожден после смерти Сталина. Вернулся он домой в Ялту и дня три сидел и прислушивался, потом собрался и уехал в г. Жданов. Когда она спросила у отца, в чем дело, он ответил, что ему не хватает крымскотатарской речи, песен крымских татар. Оказывается, что вечерами город оживал – слышались крымскотатарская речь, песни. Этого всего ему не хватало. И тогда я ей сказал, что крымскотатарский народ выжил и когда-нибудь все равно вернется домой. И лед тронулся после смерти Брежнева.
comments powered by HyperComments