Первоклассный военный летчик — на страже воздушных границ в условиях Крайнего Севера
Минуло сто с лишним лет с первого официально задокументированного полета на летательном аппарате, разработанном братьями Райт. Кадры кинохроники тех первых самолетов из дерева и ткани сегодня вызывают улыбку. Мощные, сверхзвуковые, многократно усовершенствованные стальные птицы ныне с легкостью покоряют небо, преодолевая тысячи километров. Гений ума освоил науку и таинство воздухоплавания и аэродинамики, мужество и знания овладели техникой и мастерством авиации. Сегодня мы в гостях у военного летчика 1 класса, летчика-инструктора 1 класса, гвардии майора в запасе Решата КАМИЛОВА, сумевшего подчинить себе ЯКи и МиГи, небо и воздух, Север и Юг.
Первый прыжок и первый полет
В 1965 году шестилетний Решат впервые летел на самолете в гости к родственникам, из Ташкента в Наманган. Этот полет буквально окрылил мальчишку. Он запомнил, казалось, каждый миг этого удивительного события: сам аэродром, самолет и эти чувства и ощущения, когда отрываешься от земли… Уже тогда он твердо решил, что непременно станет летчиком, несколько лет тайно оставаясь верен своей мечте. В 1975 году занялся парашютным спортом в Ташкентском аэроклубе ДОСААФ. С друзьями, одноклассниками Кудратом Матъякубовым, Григорием Ильиным, Вадимом Сухановым, в два часа ночи шли через весь город пешком на железнодорожный вокзал, чтобы на первой электричке добраться до станции «Кучлик», где находился аэродром ДОСААФ. Пятнадцатилетним подростком впервые прыгнул с парашютом. Шаг с кукурузника в распростертую внизу бездну с игрушечными домиками дался нелегко. От парения в небе перехватило дыхание, от эйфории забыл про все на свете, даже про то, что надо выдернуть чеку с контрольного прибора, который открывает запасной парашют. Прибор, как и положено, сработал на заданной высоте и раскрыл запасной. Два огромных шатра над его головой, надутые ветром, унесли его легковесное тело за 5 километров в сторону от места приземления. Приземлился в овражек от небольшой речушки, кругом степь. К счастью, все обошлось, занятия в аэроклубе дали свой результат. На счету Решата Камилова сегодня более 30 парашютных прыжков различной сложности из самолетов и вертолетов. «Тренировочные катапультирования с перегрузками до 8 единиц — это настоящее испытание тела на прочность», — рассказывает Решат-бей. Ощущаешь себя в восемь раз тяжелее.
«На взлет»! В «кузницу воздушных гениев»
Именно так — «кузницей воздушных гениев» — считали Качинское высшее военное авиационное училище летчиков. Оно было первым и лучшим в Российской империи, а после победы Красной Армии — первой авиационной школой по подготовке военных летчиков Красной Армии, в состав которой в 1922 году вошла первая Московская школа военных летчиков Красного Воздушного Флота. Слияние двух старейших авиашкол России не могло не отразиться на выпускниках училища, в числе которых прославленные асы, 352 Героя Советского Союза, заслуженные военные летчики и летчики-испытатели, 12 маршалов авиации и 200 генералов. Качинское училище окончили и Аметхан Султан и Эмир Усеин Чалбаш, оно стало взлетной площадкой и для Решата Камилова, твердо решившего осуществить свою заветную мечту. Училище к тому времени базировалось в Волгограде, куда он, за полгода вперед пройдя две врачебные комиссии, и подал документы через Ташкентский военкомат. Из Узбекистана отбор прошли пятеро, и все пятеро, сдав экзамены и пройдя психологический отбор и испытания барокамерой, поступили в Качинское училище.
После успешной сдачи каждого экзамена, Решат отправлял домой весточку, а Наджие-апте в тревоге ждала, напрасно надеясь, что сын где-то не дотянет, срежется и вернется домой, навсегда отказавшись от этой опасной затеи. Но телеграммы, одна за другой, сообщали обратное, переполняя материнское сердце беспокойством и болью. Решат тем временем успешно выдержал и психологический отбор и барокамеру, где в течение 30 минут плавно выкачивают кислород и понижают атмосферное давление, моделируя ситуацию нахождения человека на большой высоте. Не каждый организм переносит недостаток кислорода и пониженное барометрическое давление. Но вот незадача! В училище строгий возрастной ценз: на момент принятия воинской присяги – 1 сентября — курсанту должно быть 17 лет, а Решат ноябрьский – не дотягивает трех месяцев. «Придется поступать на следующий год», — безапелляционно заключает приемная комиссия, отправляя парнишку домой. Но Решат оказался не из тех, кто легко сдается, прямехонько к самому начальнику училища – полковнику Шагову. «Хорошо, сынок, я подумаю», — пообещал полковник, выслушав убедительные доводы Камилова. И сдержал свое слово — Решат был включен в резерв, предусмотренный на случай, если кто-то из зачисленных курсантов «отбракуется» со временем по болезни или учебе. Так Камилов посвятил четыре с половиной года постижению науки и мастерства полета, и как один из лучших в группе был оставлен в училище летчиком-инструктором.
В небо идут курсанты
Детство и школьные годы будущего военного летчика были вполне обычными. В семье Лемана, из села Янджу Бахчисарайского района, и Наджие, родом из Акъяра, росли трое детей: Решат был старшим, занимался в музыкальной школе, по классу аккордеона, немного боксом, получил второй юношеский разряд по шахматам, и как старший был поддержкой и опорой для младших – брата Рустема и сестренки Гульзары.
Тяжело быть мамой военного летчика, — вздыхает Наджие-апте. – Жить в постоянной тревоге, осознавая, что сын каждую минуту подвергает свою жизнь опасности.
Р. Камилов с мамой
«В бой идут одни старики» — это один из любимых фильмов Решата Камилова. Но в годы учебы в «качинке» молодые курсанты долго на земле не засиживались, шли в небо с первого года обучения.
— Училище готовило летчиков-истребителей, и требования были жесткие. В августе – поступление, в сентябре – присяга, в марте – уже на полеты. Атмосфера эскадрильи была практически боевая, каждый инструктор стремился отработать с курсантами все до мелочей и первым подготовить группу к самостоятельным полетам. Программа обучения предусматривала подготовку к самостоятельным полетам, взлеты, посадки, пилотаж простой и сложный, групповая слётанность, боевое применение. Помню свой первый самостоятельный полет на Л-29. Моего роста, 159 см, не хватало для управления самолетом. Приходилось подкладывать подушку на сиденье. Оторвался от земли и подумал — сажать самолет самому, помогать некому. Первые два года летали на Л-29 (чешский реактивный самолет), на третьем и четвертом курсах уже на боевых – МиГ-21. В 1980 году, после окончания училища, меня, по рекомендации моего инструктора Владимира Владимировича Кулинченко, оставили в училище в качестве летчика-инструктора. Своими знаниями и мастерством я обязан именно ему. И мы по сей день поддерживаем теплые отношения, дружим семьями.
— В 21 год вы уже сами обучали курсантов. Каково это?..
— Да, меня направили в Армавирское военное авиационное училище летчиков. Через три месяца после выпуска мне дали 6 курсантов в группу. Двое были моими ровесниками, а четверо — старше меня по возрасту. Пришлось усы отпустить, чтобы техники самолетов из задней кабины не вытаскивали. За шесть лет я выпустил 27 курсантов, все они стали боевыми летчиками-истребителями, пятеро из них — летчиками-инструкторами. Была тяжелая напряженная работа с огромными психологическими и физическими перегрузками. Всякое было. Как-то, при полете с курсантом на МиГ-23УБ, в двигатель на взлете попал орел, это очень опасно, двигатель начал захлебываться — на 85% оборотах, «блинчиком-блинчиком», зашли на посадку и посадили самолет, а он совсем новый, всего 6 часов налета, в результате двигатель ремонту не подлежит. При норме полетов 60 часов в год летал более 300 часов.
— Решат-бей, а как вы попали в Заполярье?
— Подвернулся случай: в 1986 году стали набирать эскадрилью в Заполярье из опытных летчиков, тогда Амдерминский полк переучивали с устаревших Ту-128 на современные МиГ-31, у меня появился шанс уйти в боевой полк. Многие из кандидатов уже осели в Армавире, имели квартиры, машины, а меня ничего не держало, я снимал квартиру в частном секторе. Так меня перевели в боевой полк в п.Амдерма Архангельской области. В суровых климатических условиях охранял северные воздушные рубежи СССР. Летал на современнейших в мире самолетах-перехватчиках МиГ-31. Служба на Крайнем Севере вынужденно затянулась на долгих шесть лет, а это в суровых условиях, вместо допустимых трех лет, серьезное испытание для организма. Все эти годы на боевом дежурстве, в боевой готовности, при любых условиях, и днем и ночью. Первая боевая готовность — часами находиться в кабине самолета. Вторая боевая готовность — в дежурном домике. В неделю два-три раза вдоль границы летали американские самолеты-разведчики SR-71, C-130, радиационными локаторами сканируя наши боевые точки, заводы, различные стратегические объекты. Нашей задачей было держать их в прицеле и, в случае нарушения границы, сбивать.
— Если откажет наземная техника – это, считай, полбеды, а если в небе — тут нужны не только знания, навыки, но и выдержка, и мужество, и удача…
— На моей практике бывало разное… Во время службы в Заполярье, в 1990 году, при выполнении тренировочного полета по маршруту на перехват воздушной цели в Северном Ледовитом океане, за 400 км от берега отказал один двигатель, на втором — тянул до берега на базу. Как-то перелетали из Архангельска в Нарьян-Мар, должны были заступать на боевое дежурство. Отказали датчики топлива, такое ощущение, как будто топливо выливается. Приняли решение садиться в Нарьян-Маре. С большим количеством топлива посадку опасно производить. Ограничение по весу на посадке, колеса могут не выдержать. При разрешенном остатке в 4500 литров сел с остатком 11500.
Среди летчиков анекдот ходил, мол, зачем пилоту пистолет? От белых медведей отстреливаться. Но голодного медведя пистолетом не испугаешь. У него прыжок с места на восемь метров. Это надо еще суметь в голову попасть, а так пуля его жировой прослойке не страшна. Кругом льды, открытое пространство, сплошная тундра, голодные медведи, потеряв всякий страх, к гарнизону подходят. Был случай, когда солдатика из Узбекистана медведь съел. Мы поэтому и собак в гарнизоне не трогали, они этого хищника за версту чуяли. Раз собак нигде не видно, значит где-то рядом мишка. И стрелять в медведя нельзя, он в Красную Книгу занесен, только отгонять.
— Ваши достижения в летной работе.
— 16 лет календарной службы и 27 лет льготной выслуги; 32 парашютных прыжка с вертолетов и самолетов; за время летной работы налетал 2500 часов на реактивных истребителях.
Освоил спортивные самолеты ЯК-18Т, ЯК-52, В-35; военные реактивные самолеты Л-29, МиГ-21, МиГ-23, Миг-25, МиГ-31; разгонялся до скорости 3000 км в час; подымался до высоты 28000 метров; 24 боевых вылета с дежурства по реальным воздушным целям противника; военный летчик 1-го класса; военный летчик-инструктор 1-го класса; гвардии майор; благодарность министра обороны СССР за безупречную летную работу и службу в вооруженных силах.
Решат Камилов c сыном
— Как же так случилось, что пришлось оставить небо?
— В 1991 году в стране произошел развал, было принято решение о сокращении вооруженных сил. В 1992 году я уволился в запас, приехал в Крым. Обивал пороги соответствующих инстанций с инициативой открыть аэроклуб для крымскотатарских ребят после 9 класса в пригороде Симферополя, в районе массивов Фонтаны, Чистенькое или Дубки, с углубленным изучением аэродинамики и летной подготовки. И ведь база была, и корпуса, и профессиональные кадры на базе Симферопольского аэроклуба имени Аметхана Султана. Но увы, эта идея не обрела поддержки…
В 1994 году создал акционерное общество Авиакомпанию «Аметхан». Арендовал два самолета В-35 и ЯК-18Т в Коктебеле, получил сертификаты летной годности на вертолеты КА-25У и КА-25 для работы по опылению садов и виноградников в сельском хозяйстве. Подготовил десантников-пожарников по тушению лесных пожаров. В 1994 — 1995 годах работали по лесопатрулю в Крыму. Наша компания одна из первых в Крыму предоставляла услуги авиатакси. В тот же период стал заместителем председателя общественной организации «Союз офицеров крымских татар «Арбий бирлиги» (Воинское единство)». В 1996 году прошел обучение по французской программе «Социальная адаптация военнослужащих, уволенных в запас по сокращению» со стажировкой в Париже. Дважды подавал документы на замещение вакантной должности руководителя Симферопольского аэроклуба, но по непонятным причинам моя кандидатура отклонялась.
***
Сдержанный и немногословный Решат Камилов неохотно рассказывает о себе, все больше о своей профессии и учениках, которые сегодня в разных точках мира покоряют небо. Решат-бей легко держится на коне (у него свои лошади), сын Эмир с пяти лет в седле. Каждый год он покоряет новые вершины Крыма – Роман-Кош, Чатырдаг, Ай-Петри, Демирджи. У него четверо детей, пятеро внуков, много друзей, перспективных идей и манящее бескрайнее крымское небо над головой. Настоящий летчик всегда остается летчиком, ведь небо – его обитель.
Решат Камилов — любимый дедушка
comments powered by HyperComments