Авджы Асан (сидит слева) с семьей
Светлой памяти моего деда Асана Кестана
(рассказ-быль)
Сеттар ЁЛДАШ, г. Бахчисарай
Кестан Асан Билял-оглу, уроженец деревни Корбек, 1883 года рождения, был страстным охотником. Свободное от работы поденщиком на табачных полях, садах и виноградниках время он отдавал охоте. Любовь к этому занятию передалась ему, наверное, от предков – отца и деда, которые также были заядлыми охотниками.
Эти события начались еще до начала Первой мировой войны. Однажды рано утром, когда у него был редкий выходной день от работы в саду у помещика, перекинув через плечо старенькое ружье и наплечный мешок для добычи, он отправился в лес за зайцами. Свистнув верной гончей собаке Каплан, которая, виляя хвостом и радостно повизгивая, нетерпеливо ждала во дворе знака хозяина, открыл калитку и бодро двинулся к Чатыр-Дагу.
На окраине деревни начинались чаиры – огороды и сады жителей Корбека, которые, расчистив на склонах гор землю от деревьев и кустарников, распахивали ее, подводили воду, сажая бахчевые культуры и сады.
Пройдя чаиры, наш охотник углубился в лес. Каплан, бежавший впереди, что-то почуял и вдруг, навострив уши, кинулся в чащу в стороне от тропинки. Через мгновение раздался призывный лай пса, заметившего добычу. Когда охотник, поспешив на зов собаки, вышел на небольшую прогалинку между поваленными старыми деревьями, он увидел лежащую на земле с запрокинутой головой с небольшими рогами мертвую олениху. Рядом с ней двух недавно родившихся и еще не полностью просохших оленят, которые тыкались мордочками в умершую олениху и пытались встать на свои еще неокрепшие ножки. Отогнав пса, который пугал своим громким лаем беспомощных животных, и удостоверившись в гибели оленихи, Асан снял с себя ружье, наплечный мешок и старый плащ. Завязав рукава плаща, сделал из него еще один мешок. Положив одного олененка в наплечный мешок, а второго в другой, сделанный из плаща, и связав их ремнем, перекинул через плечо и двинулся с неожиданной добычей обратно в Корбек.
В первые дни наш охотник отпаивал оленят козьим молоком из бутылочки с соской. Примерно через две недели, когда оленята подросли и окрепли и уже резво скакали друг за другом на лужайке возле дома и пощипывали свежую молодую травку, Авджы Асан стал свидетелем события, которое заставило его задуматься о дальнейшей судьбе оленят.
Дело в том, что на окраине села, на берегу речки располагалась дача-имение караимского купца Д. Сарибана с красноречивым названием «Рай». На рубеже XIX – XX веков он выкупил у прежних хозяев, жителей деревни Корбек плодородные земли и посадил сады, которые давали хорошие урожаи. Он умело применял передовые технологии того времени и трудолюбие местных жителей – крымских татар, которых Сарибан нанимал за хорошую плату на работу в свои яблоневые и грушевые сады. Практически весь урожай груш и яблок из садов Сарибана закупал знаменитый Елисеевский магазин. У именитого купца любили отдыхать знаменитости и члены императорской семьи. Накануне, по пути из Симферополя в царскую резиденцию в Ялте, царствующая семья Николая II решила погостить у хлебосольного купца Сарибана и заодно отведать из прохладных хранилищ сочных и ароматных фруктов прошлого урожая, так как еще было начало лета и урожай этого года еще не созрел. Авджы Асан как раз был наемным работником и видел приезд на дачу царствующей семьи с детьми. Наш герой после небольших раздумий решил преподнести в дар царской семье своих найденышей.
Наутро, принарядившись, он запряг в двухколесную повозку своего смирного старого осла, положил туда оленят, предварительно спутав им ноги. Подъехав к даче, Асан попросил позвать хозяина имения, которого знал лично. Во время приезда императорской семьи, имение охраняли полицейские и солдаты конвоя. Вышедшему Сарибану Асан объяснил цель своего приезда, тот передал высокому гостю о посетителе и его даре. Николай II дал распоряжение пропустить охотника и его повозку во двор. Вскоре подошли император, императрица Александра Федоровна, царевны, а также хозяин, его домочадцы и другие гости. Царь, выслушав Авджы Асана, слова которого переводил Сарибан, поблагодарил охотника за спасение животных и высказал свое восхищение подарком. Затем Николай II распорядился тут же выдать охотнику червонцы золотом и пообещал в скором времени отблагодарить его ответным подарком. Через день царская семья уехала в свою резиденцию в Ялте – Ливадийский дворец, забрав с собой оленят, которые стали любимыми животными в домашнем зоопарке дворца.
Примерно через месяц к дому нашего охотника подъехал автомобиль с царским адъютантом в сопровождении старосты села, который привез обещанный царский подарок. Это было прекрасное бельгийское двуствольное ружье с табличкой на прикладе, на которой было выгравировано: «Охотнику Кестан Асану от Николая II». Это ружье стало гордостью Авджы Асана, немало дичи пополнилось на его счету с помощью этого ружья. Оно висело в гостиной на самом почетном месте, и все гости и родственники знали историю этого ружья.
Через несколько лет началась Первая мировая война. Асана не взяли на фронт, так как он был единственным кормильцем в семье. Затем произошла революция.
В 1918 году Авджы Асан женился на односельчанке – двадцатилетней красавице Асибе, которая родила ему 6 детей: трех сыновей – Аблямида, 1921 г. р., Абдуллу, 1938 г. р., Алима, 1941 г. р.; трех дочерей – Ребию, 1925 г. р., Гульшаде, 1927 г. р. и Афие, 1930 г. р.
1941 год принес войну, смерть и страдания. Не обошли они и семью Авджы Асана. Осенью 1940 года призвали в ряды Красной Армии старшего сына Аблямида. Из его писем семья знала, что он служит зенитчиком в г. Витебске в Белоруссии. После начала войны от него пришло несколько писем из госпиталя. Он сообщил, что 29 июня 1941 года после бомбежки их батареи его тяжело ранило, и он проходит лечение в г. Дмитрове Ивановской области. В октябре 1941 года связь с ним прервалась.
Летом и осенью в Крыму активизировалось партизанское движение. В партизанских отрядах в окрестностях Корбека было много местных жителей. Они связывались через своих связных с Авджы Асаном, и теперь он сам часто выполнял роль связного между партизанами и местным подпольем в Корбеке и Алуште. Как-то осенью 1943 года он возвращался на повозке, запряженной ослом, из леса от партизан, куда рано утром, затемно, он доставил продовольствие и теплую одежду. Уже при въезде в Корбек он наткнулся на румынский патруль полевой жандармерии, и несмотря на то, что у него ничего подозрительного не обнаружили, кроме дров и хвороста на повозке, Авджы Асана отправили под конвоем в Алуштинское отделение гестапо, где больше месяца его допрашивали и подвергали жестоким пыткам, пытаясь заставить признаться в связи с партизанами. Но Асан не признавался, твердя, что ездил в лес исключительно ради дров и хвороста. К счастью, Асана выпустили. Из тюрьмы сельчанин привез его на своем фаэтоне, так как Асан не мог самостоятельно передвигаться и вдобавок еще оглох вследствие побоев. Дома Асан еще долго болел и только через три месяца с трудом смог встать на ноги.
Настал 1944 год. В апреле наступило долгожданное освобождение от гитлеровцев. В начале мая также в семью пришло еще одно радостное известие – получили письмо от сына Аблямида из госпиталя в г. Сталино (Донецк). Он писал, что на фронте под Мелитополем в октябре 1943 года его сильно контузило и он получил тяжелое ранение, вследствие чего его комиссовали, дали II группу инвалидности, и как только его выпишут из госпиталя, он вернется домой.
18 мая 1944 года наступило роковое утро для всех крымских татар. В 4 часа постучались в двери дома семьи Авджы Асана. Двое советских солдат и офицер НКВД, зачитав указ о выселении, дали 15 минут на сборы. Пока жена Асибе одевала младших сыновей Алима и Абдуллу, дочери Ребия и Афие складывали продукты и вещи в мешки и простыни. Авджы Асан, сказав офицеру, что должен взять продукты и теплые вещи из хозяйственного помещения во дворе, отправился туда, позвав с собой среднюю дочь Гульшаде. Там он с помощью дочери отсыпал полмешка муки и поймал в углу за небольшим закутком барана, которого недавно обменял на пойманных им зайцев и думал устроить застолье в честь приезда из госпиталя сына. Зарезав барана, большим охотничьим ножом отсек курдюк, положил его в торбу и передал дочери. Эта мука и курдючное сало спасли семью от голода в дороге. Возле своей конуры рвалась с цепи, заливаясь лаем, его любимая гончая Кашкыр серой масти, потомок Каплана. Авджы Асан, зная, что теперь он никогда не увидит свою собаку, отомкнул ее от ошейника.
Затем всю семью Асана, с наспех собранными вещами, повели в сопровождении солдат на пустырь возле въезда в Корбек, куда со всей деревни собрали почти всех жителей. К вечеру начал накрапывать дождь, казалось, сама природа Крыма оплакивала потерю своих детей. Жителей посадили на грузовые машины, оборудованные лавками и накрытые тентами, и отправили на железнодорожную станцию. За студебеккером, где сидел Асан, долго бежал его верный пес Кашкыр. Бежал, пока не отстал, выбившись из сил, далеко за поворотом по Симферопольскому шоссе на подъеме на Ангарский перевал. Асан, сидевший на лавке у борта автомобиля в окружении своих односельчан, долго смотрел на бежавшего за автомобилем верного Кашкыра, и по его щеке катилась скупая мужская слеза. Он себе задавал один и тот же вопрос: за что его и весь его народ лишают родной земли? И этот вопрос мучил его постоянно на протяжении всех лет, до последних дней, пока он не умер далеко на чужбине, так и не увидев больше своей горячо любимой отчизны, свой родной Корбек, Чатыр-Даг и лазурное Черное море.
comments powered by HyperComments