В сентябре 2007 года Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию о правах коренных народов. О том, как в мире на практике реализуются положения декларации, мы сегодня говорим с кандидатом философских наук Надиром Бекировым.
— Надир-бей, в тексте декларации оговариваются различные права коренных народов. В том числе и политические. В частности, говорится, что коренные народы «имеют право на автономию или самоуправление в вопросах, относящихся к их внутренним и местным делам». Кроме того, «коренные народы имеют право на участие в принятии решений по вопросам, которые затрагивали бы их права, через представителей, избираемых ими самими по своим собственным процедурам, а также на сохранение и развитие своих собственных директивных учреждений». Государства при этом должны консультироваться и сотрудничать с коренными народами через их представительные органы. Каким образом эти нормы декларации воплощаются в жизнь?
— По сути, механизмом реализации положений декларации является так называемая концепция свободного предварительного информированного согласия. Эта концепция вошла в деятельность всех международных организаций, которые имеют дело с коренными народами, и в национальное законодательство многих государств мира. Она подразумевает, что правительство, разрешая какой-либо вопрос, касающийся того или иного коренного народа, должно заручиться его свободным предварительным информированным согласием.
Что имеется в виду? Предварительное, то есть задолго до того, как решение, затрагивающее интересы коренного народа, будет принято, правительство должно поставить коренной народ в известность о том, как оно собирается поступить. Например, построить что-то на землях, где живет коренной народ, ввести новый налог или провести политическую реформу, которая может касаться коренного народа. Допустим, изменить статус территорий или конституцию государства, или какой-либо закон, затрагивающий интересы коренного народа. Государство должно информировать коренной народ о мерах, которые предполагается совершить, и поинтересоваться, что по этому поводу он думает и каким образом должны быть учтены его интересы.
Свободное означает, что коренной народ, его должностные лица и представители, которые выражают свою позицию по тому или иному вопросу, не должны подвергаться какому-либо давлению. Разумеется, подкуп здесь тоже недопустим. Это должно быть совершенно свободное, ничем не мотивированное со стороны государства позитивное или негативное решение.
И наконец информированное. Это означает, что для того, чтобы коренной народ мог принять какое-то решение по данному вопросу, он должен обладать всей полнотой информации о том, что это за решение, для чего оно нужно, какие оно может повлечь последствия — политические, социальные, экономические, экологические для него и в целом для страны.
И вот при выполнении этих трех условий представительные институты коренного народа, проконсультировавшись с соотечественниками, обсудив и взвесив все за и против, выражают свою позицию по этому вопросу. Вот мы согласны или не согласны. Или согласны при условии, что наши интересы таким-то образом будут учитываться. Например, если разрабатываются какие-то природные ресурсы, получаем на свое развитие долю от прибыли, а также гарантии того, что неблагоприятные экологические последствия не испортят природу нашей территории. Поставив ряд таких условий, коренной народ может дать согласие. Это же может касаться и других сфер жизни, допустим, культуры.
В Крыму, например, ведется очень много сельскохозяйственных и строительных работ, которые разрушают наши старые кладбища и исторические места, связанные с событиями в жизни, истории, культуре крымских татар. Безо всякого спроса раздаются и приватизируются земли, где располагаются памятники истории и культуры. Причем это не обязательно только те, которые состоят на учете в государственных органах, потому что коренной народ может сам рассматривать, что он считает своим памятником истории и культуры, а что не считает. И пять, и десять лет назад, и раньше возникали такие конфликты, и на позицию крымских татар никто не обращал внимания. Говорили, «это не ваша земля, а государственная» или «тут нет заключения комитета по охране памятников» и т.д.
Так вот, государство должно учитывать традиции, обычаи коренного народа, в том числе так называемое обычное право, то есть установившиеся традиции и обычаи, регулирующие отношения внутри самого народа, а также институты, которые существуют у коренных народов в виде их собственной самоорганизации для принятия решения. Эти институты могут быть разными. У кого-то это вожди, у кого-то это может быть совет старейшин или общее собрание. У крымских татар была попытка создания таких институтов в форме Курултая и Меджлиса крымскотатарского народа, которые какое-то время относительно успешно функционировали.
Мировой опыт
— Какие есть в мире примеры функционирования этого механизма?
— Есть такие, особенно в сфере охраны культурного наследия и вообще культурной деятельности. Допустим, в Австралии корпорации, которые занимаются разработкой полезных ископаемых, уже десятилетиями включают общины коренных народов, проживающих на территориях, где ведутся такие разработки, в число субъектов получения прибыли. То есть часть средств (небольшую, но довольно-таки существенную), получаемую от выработки и использования полезных ископаемых, эти корпорации передают на нужды общин коренных народов, которые сами решают, на что их использовать. Школу построить или жилье перестроить.
В России тоже есть такая практика в Ханты-Мансийском автономном округе — Югра. Доля коренных народов там весьма небольшая — 3%, но значительная часть прибыли от добычи газа, нефти используется на то, чтобы решать их социальные и культурные вопросы, в том числе и предоставление жилья. Правда, судя по отзывам, не самым удачным образом. Отличие российской практики от австралийской заключается в том, что в России законом сверху устанавливается, что могут получить коренные народы. Люди привыкли жить охотой и рыболовством, кочевать по тайге, иметь свои стойбища. Вместо этого им предлагают несколько домов на окраине какого-то города. Пусть и со всеми социальными условиями, но люди не хотят быть городскими жителями. Им хочется вести образ жизни своих предков и сохранять свои традиции.
Очень хорошее законодательство существует на Филиппинах, где культурное наследие коренных народов, включая орнаменты, музыку, танцы, не может использоваться художниками для рекламной продукции без согласия этих коренных народов. Определенные территории, которые считаются священными у некоторых тамошних народов, не могут посещаться туристами, А если они дают согласие, то получают от этого доход, который они используют как считают нужным.
В Панаме есть институт, называемый комарка для народа куна. Это фактически национальная автономия. Они подчиняются общепанамскому законодательству, но, тем не менее, на территории куна никто не может заниматься какой-либо производственной или какой-то иной деятельностью без согласия самого народа куна.
В Швеции и Норвегии речь не идет об определении какой-то территории, тамошний коренной народ — саамы обладают монополией на ряд отраслей традиционной хозяйственной деятельности, что признано со стороны государства. Например, никто не может заниматься резьбой по моржовой кости и продавать ее для получения дохода, за исключением самих саамов или без их разрешения. Саамы имеют с этого хороший доход, который они обращают на собственное развитие. Есть саамский парламент, он, прежде всего, занимается школами, культурной деятельностью, поддержкой образования. Эта структура частично финансируется из госбюджета, а частично получает доход от той деятельности, которая связана с их традиционным образом жизни. Саамы при этом работают на фабриках и заводах, которые там расположены. Они и оленей пасут, и рыбу ловят. Но они абсолютно современный народ в том смысле, что пользуются всей современной техникой, инфраструктурой, учатся в учебных заведениях.
— Чего должны добиваться крымские татары в рамках реализации положений этой декларации?
— Нужно, чтобы любое государство, которое имеет дело с крымскими татарами, Россия ли это или Украина, или кто-то еще, имело дело с его представительными органами. Крымскотатарский народ достаточно велик, чтобы все триста тысяч участвовали в решении любого вопроса. Нужны представительные органы. Но эти органы должны быть созданы на базе всеобщего равного избирательного права при свободной конкуренции и при отсутствии каких-либо цензов по отбору, кого пустить, а кого нет.
— В российской практике есть примеры существования представительных органов коренных народов?
— К сожалению, российское законодательство до сих пор пытается даже в вопросе о малочисленных коренных народах Севера все свести к общественным организациям. Даже если существуют какие-то координационные органы самоуправления небольших коренных народов, их легализуют в статусе общественных организаций, что, по сути, неправильно и против этого выступает декларация. То есть декларация выступает за то, чтобы это были органы, созданные самими коренными народами, а не по шаблонам и меркам государств, которые управляют той или иной территорией.
Конечно, есть и де-факто существующие органы. У любого народа есть старейшины, которые не вписаны ни в один список, но к которым люди обращаются. Существует такая параллельная реальность — официальные общественные организации и реально существующие органы самоуправления. Но для народа, который состоит из четырехсот человек или даже двух тысяч человек, это куда проще, чем для того, кто из пятидесяти и более тысяч человек. Потому что тут невозможно провести просто общее собрание или собрание пяти сел. Поэтому, как в любом таком случае, эта система усложняется. Нужно проводить выборы и тому подобное.
— Какие в мире есть примеры обеспечения в парламентах представительства национальных меньшинств?
— Их, как ни странно, достаточно много. Если применить терминологию национальных меньшинств, то примеры гарантированного представительства есть в разных странах. Допустим, в Словении, где венгры и сербы обладают гарантированным представительством. В Китае, где есть гарантированное представительство национальных меньшинств. В Пакистане христианское меньшинство имеет 10 гарантированных мест в парламенте.
На Кипре после его деколонизации турецкая и греческая общины имели гарантированное представительство как в парламенте, так и в исполнительной власти, в частности, вице-президентом должен был быть представитель турецкой общины. Однако греческое большинство, считая, что оно просто волей большинства имеет право изменить конституционную систему, нарушило эти договоренности. Именно после того как греки-киприоты решили, что им можно не считаться с мнением турецкого меньшинства, а просто решать вопросы большинством, называя это демократией, на Кипре начались столкновения, которые привели в конечном счете к его расколу.
Очень интересный опыт у Боливии. Мало кто знает, что в последние 10 лет эта страна стала называться Многонациональным государством Боливия. Индейские общины составляют существенный сегмент населения, но их оказалось меньше, чем потомков европейцев, тем не менее они получили гарантированное представительство в законодательной и исполнительной власти. Плюс к тому же последний боливийский президент индеец по происхождению, который был поддержан и меньшинством, и большинством.
Но меньшинство меньшинству рознь. И 40% населения может быть меньшинством и 3% может быть меньшинством. Это совершенно разные ситуации. 40% способны обеспечить свое представительство, участие в государственных органах при соблюдении обычных демократических процедур. Потому что это тоже достаточно существенный сегмент, который будет представлен, если не здесь, то там. А где 20% и меньше, то получается, что большинство оказывается перепредставленным. Используя свой больший вес при голосовании, большинство занимает уже не 80%, допустим, а 98% или все 100%. То же самое происходит, в частности, и в Крыму.
Национально-культурная или национально-территориальная?
— Сейчас в Крыму создаются региональные культурные автономии греков, немцев, азербайджанцев. Стоит ли крымским татарам идти по этому пути?
— Я должен сказать, что среди крымских татар до сих пор нет понимания, что такое национально-территориальная автономия. Когда я пытаюсь говорить на эту тему с людьми, которые яростно отстаивают идею о том, что нам нужна национально-территориальная автономия, я пытаюсь выяснить, что они имеют в виду. Пусть назовут пять-десять черт, которые должны быть, с их точки зрения, для того, чтобы крымская автономия была национально-территориальным образованием. Практически никто ничего внятного не может сказать. А я скажу: национально-территориальная автономия в строгом смысле это национально-культурная автономия на определенной территории. Если только культура понимается не узко, как всякие пляски и вышивки, а в широком, как образ жизни какого-либо народа, включающий экономическую, психологическую, историческую, этногенетическую составляющую. Тогда в принципе национально-территориальная автономия — это национально-культурная автономия, которая распространяется на определенную территорию.
Классическая национально-культурная автономия отличается тем, что она распространяется на определенный контингент людей на этой территории, а не на всю эту территорию. То есть, допустим, изучение армянского языка в рамках национально-культурной автономии касается армян, ну и тех, кто еще этого захотел. А в национально-территориальной автономии крымскотатарский язык будут изучать не только крымские татары, но и все люди, проживающие на этой территории, потому что культура крымских татар на этой территории признается такой, которая должна присутствовать у каждого. Так же, как, собственно, у крымских татар, хотят они этого или нет, в жизни их присутствует русская культура или украинская культура здесь, в Крыму. Поэтому национально-территориальная автономия и национальная государственность, следует себе отдавать в этом отчет, это не одно и то же.
Государствоподобные образования обладают значительно большими полномочиями по сравнению с национально-территориальными автономиями. При этом те механизмы, которые существовали до Второй мировой войны для обеспечения национальных интересов крымских татар, в современном обществе почти невозможны, потому что и представительство крымских татар в ЦИКе Крымской АССР, и разные другие вещи обеспечивались тем, что выполнялись приказания и директивы коммунистической партии. Как она сказала, так и делали, не спрашивая никого об этом, потому что это была правящая сила.
В современном же мире принято ориентироваться на решения большинства. Никакая партия, даже если захочет, не сможет приказать большинству делать так или этак, если это не введено в закон. То есть это должна быть общегосударственная воля, которая обеспечивает интересы того или иного народа, независимо от того, что по этому поводу думает большинство. Я бы так и сказал: есть вопросы, которые в принципе не подлежат компетенции большинства. Никто из большинства не может регулировать численность меньшинства, не может покушаться на физическую безопасность меньшинства, не может отказать этому меньшинству в использовании его языка и культуры или нарушать и подрывать его культурное наследие, не может своим решением лишать меньшинство работы и средств к существованию. Есть перечень прав, которые называются правами человека, частью которых являются права коренных народов. Эти права не подлежат пересмотру, уменьшению волей большинства. Вот этого никак понять не могут. Большинство все время думает, что оно вправе принять любое решение, касающееся всех, в том числе и меньшинства. Некоторые — да. Например, установить цены на проезд или коммунальные тарифы. А некоторые — нет. Например, использование языка или памятников культуры или обеспечение представительства.
— То есть людям надо понять, что демократия это не только власть большинства, но и соблюдение прав меньшинств?
— Скажем, шире — соблюдение прав человека. Иначе демократия превращается в деспотию большинства. Демократия это власть народа, который состоит из разных групп, а не просто из большинства. Когда большинство монополизирует все полномочия и полагает, что отдельное лицо или группа, или меньшинство это такой субъект, с которым можно не считаться, это все равно, что боксер-тяжеловес, считающий, что на улице можно не считаться с тем, кто легче его весом и не занимался боксом только потому, что у него есть такая возможность треснуть, чтобы другой человек полетел с ног и потерял сознание. Это ровно настолько же правомочно. Но ни одному боксеру-тяжеловесу в нормальном обществе этого не позволят сделать. А в политических отношениях между коренными народами, меньшинством и большинством населения, это почему-то считается нормой. Не везде, но у нас.
Крымские татары как кореной народ и мир
— Признаются ли крымские татары в мире коренным народом?
— Нигде в мире нет списка коренных народов, которые официально кем-либо признаны. Крымские татары в международном измерении уже достаточно давно получили статус коренного народа в той форме, в которой он получается. В течение десятилетий крымские татары, во-первых, участвовали в работе различных органов ООН, где рассматриваются вопросы коренных народов. Во-вторых, мнение крымских татар в работе этих международных органов учитывалось. Наши представители работали, в том числе и в рабочей группе по проекту Декларации о правах коренных народов. Сам текст декларации, в конечном счете, — плод участия и крымских татар.
Допуск и участие какого-либо коренного народа в этой деятельности и означает, что он признан коренным народом. Ничего другого нет. Я был свидетелем, когда представители буров (потомки голландских поселенцев, которые отвоевали Южную Африку у коренного населения) приехали на заседание рабочей группы по коренным народам, заявляя, что они тоже коренной народ Африки, потому что они уже там триста-четыреста лет живут, и у них там сложился особый язык. Как только представителю буров дали слово, все участники рабочей группы по коренному населению вышли из зала, и он говорил в полном одиночестве, за исключением председательствующего (который вынужден по статусу сидеть и слушать) и секретаря (который записывает). Как только он закончил говорить, снова все зашли в зал и заняли свои места.
Возвращаясь же к крымским татарам, следует заметить, что в 2014 году региональные собрания коренных народов Азии, Африки, Северной и Южной Америки поддержали крымских татар. В специальном заявлении о ситуации в Крыму они выразили полную солидарность с крымскими татарами как с коренным народом. То есть сообщество коренных народов мира из совершенно разных регионов — от Гренландии до Океании признает крымских татар коренным народом.
— Часто можно услышать мнение, что тот или иной народ, чтобы называться коренным, должен заниматься традиционным занятием — охотой, рыболовством или чем-то подобным…
— Дело в том, что это мнение высказывают те люди, которые абсолютно не знакомы с проблематикой коренных народов. Я ни разу такого не слышал ни от самих коренных народов, ни от членов международных органов, которые ежедневно занимаются проблемами коренных народов. На протяжении столетий (по крайней мере, последние 500 лет) коренные народы подвергались различным формам угнетения и репрессий. Многие из них настолько ослаблены, что не хозяева своего образа жизни. Я помню, как в начале 1990-х годов один из крымских политологов говорил, что крымские татары не могут быть коренным народом, потому что не пасут овец в горах и т. д. Это же каким нахальством надо обладать, чтобы депортированный полностью народ, у которого все отняли и ничего не вернули из его имущества, обвинять в том, что он не ведет традиционный образ жизни. Человек к себе в дом, построенный своими руками, вселиться не может, а его упрекают, что он где-то там на яйле овец не пасет. В Дагестане пасут овец, как делали раньше, не все, конечно, там есть и профессора, и архитекторы, и представители разных профессий. А тут когда народ вырвали с корнем, еще говорят, что вы, оказывается, традиционный образ жизни не сохранили.
Есть, кстати, очень характерный пример: это народ мапуче, который еще известен под другим именем — араукана, в Чили. Он был практически уничтожен и сведен на нет при продвижении чилийских войск с севера на юг во второй половине XIX века. Фактически, когда против них использовались пулеметы и шрапнель, а они пользовались пращами с камнями и деревянными копьями без наконечников. Сегодня, как ни странно, это преимущественно городское население. Почему? Потому что земли, которые они занимали, были у них изъяты. Для них единственной физической возможностью выжить было переселение на городские окраины. Но от этого они не перестали быть коренным народом. Несколько лет назад в Чили прошла специальная Международная конференция «Коренные народы в городских условиях».
Безусловно, часть коренных народов мира ведет очень традиционный образ жизни, который им достался от предков. Но я бы сказал, что примерно 80-85% ведут образ жизни, абсолютно идентичный образу жизни большинства населения Земли, работают в индустрии, туристическом бизнесе, среди них очень много интеллигенции. Причем даже среди таких экзотических для нас народов, как папуасы, маори или австралийские аборигены. Лучше них я не видел ни одного специалиста в международном праве. Неважно, имеет он профессорский диплом или нет, а вот по их знаниям, по тому, что они рассказывают, чему у них можно поучиться, как они строят свои аргументы — лучшие представители папуасов, австралийских аборигенов, маори и частично различных народов американских индейцев. На второе место я бы поставил африканцев, среди них очень много компетентных людей, и, может быть, на третье — представителей Юго-Восточной Азии.
Удивительную способность демонстрируют амазиры. Их у нас называют берберами и туарегами. Так вот, один из членов Международного суда в Гааге — амазир Ахмед Мауи. Он гражданин Франции и работает представителем этой страны в суде. Поэтому эта заносчивость, которая присуща определенной части крымских татар, абсолютно неоправданна в нынешних условиях. К сожалению, у нас в сфере международно-правовой и международных отношений специалистов кот наплакал, по сравнению с тем, как это присутствует у других коренных народов.
— Сейчас идут споры вокруг языкового вопроса. Стоит ли обучать всех крымских школьников крымскотатарскому языку?
— Мое личное мнение по этому поводу: все крымские татары должны обязательно изучать крымскотатарский язык, и не просто формально изучать час или два в неделю, а изучать так, чтобы свободно им владеть, читать и писать на нем, и свободно вести деловую переписку. Что касается остальных — не крымских татар, то, с моей точки зрения, это должно быть делом добровольным. Но для крымских татар это должно быть обязательным и полностью обеспеченным безо всяких разговоров о заявлениях со стороны родителей.
Поскольку крымскотатарский язык государственный, в любом государственном органе или органе местного самоуправления должен присутствовать человек, который способен общаться на этом языке, причем в письменном виде. Это не означает, что в органах власти должны быть одни крымские татары. Человек может по национальности не быть крымским татарином, но он должен принять заявление на этом языке, рассмотреть его и написать ответ. Это, конечно, объективно повышает нагрузку на чиновников. Но проходят же они курсы повышения квалификации, получают же они какое-то дополнительное образование. Ведь обязательное условие — владеть компьютером (компьютерная грамотность) не вызывает отторжения — это часть профессионализма. Точно так же — владение государственными языками в Крыму — украинским, крымскотатарским, русским — это часть профессионализма. Не знаешь одного государственного языка, значит, не подходишь для занятия государственной должности, точно так же, как не подходит человек без диплома о высшем образовании или не знающий компьютера.
Для этого нужно изменить взгляд на вещи. Понять, что же это на самом деле — три наиболее крупных компонента крымского общества, от взаимоотношений и поведения которых в Крыму зависят общая социальная ситуация и будущие перспективы полуострова, и перестать пытаться ставить друг другу подножки. Все трудности, которые здесь существуют, в течение 10-20 лет вполне могут отойти в прошлое. Если же этого не захотят сделать — это означает программирование на будущее постоянного беспокойства, постоянных недоразумений, постоянного внутреннего несогласия.
comments powered by HyperComments