Письмо в редакцию
Евгения НЕШЕВА, г.Феодосия
Хочу через вашу газету написать в стихах о невинных жертвах репрессий.
18 мая 1944 года были насильственно выселены из Крыма крымские татары, а 24 июня – болгары, греки, армяне. Ежегодно в майские дни мы отдаем дань памяти жертв этого чудовищного преступления против человечности. Невозможно забыть, как под дулами автоматов в товарняки заталкивали беззащитных женщин, стариков и детей. Сыну моей сестры Виталику было всего восемь месяцев… Многие, не выдержав голода, жажды и мук, умирали в пути…
И где теперь найти могилы?
Кому сказать: «Несправедливо!..»
Я шлю изгнанникам из Крыма
Почтенья дань через года,
Вы жертвой стали чьей-то воли,
Цена той жертвы велика.
Ярлык навесили врага,
Режим господствовал тогда.
Из Крыма вон народ гоня,
Заслал в далекие края.
Настал тот день, что стало ясно,
На материнский зов родной
Народ, сплотившись, устремился
К себе на родину, домой…
Георгий Афанасьевич и Елена Константиновна Нешевы – болгары, были выселены из Крыма в 1944 году в Свердловскую область. В 1991 году мы с мужем – Иваном Георгиевичем Нешевым, 1928 года рождения, обращались в разные инстанции с просьбой о помощи, но лишь в 2009 году смогли получить справку о реабилитации. Мы с мужем прожили вместе 58 лет, добиваясь справедливости. Мне отвечали чиновники: а зачем за него замуж выходили, если знали, что депортированный? Мужа уже нет в живых, а мне 86 лет. Вместо того, чтобы исправлять ошибки прошлого, мне снова причиняют боль.
Сама я родилась в многодетной семье. Отец – Денис Важенин, мама – Евдокия. Отец прошел финскую войну, японскую. Помню, как отец уходил на фронт в 1941 году, мама взяла меня на руки, еще семеро братьев и сестер — рядом, мы прощались с ним, не зная, что навсегда. Он погиб на Курской дуге в 1943-м. Мы выживали как могли. Мама брала нас, детей, в поле, полоть зерновые. Сорняк тянуть сил не хватало, а срезать нельзя – не засчитают сотки земли прополотой на трудодни. А сил откуда? Кусочек хлеба на обед и вода, или лепешка из травы. На палец соль возьмешь и водой запьешь – живот вроде полный. А еще ели лебеду, но ею можно отравиться. Спасала липа, сушили липовые листья, перетирали в муку и пекли из нее лепешки. И из рыбьих костей пекли лепешки. Если удавалось собрать с поля немного оставшегося картофеля – то это был настоящий праздник.
Мама умела шить и прясть изо льна, умудрялась как-то одевать нас, восьмерых детей. Ходили мы чистые и опрятные. Помню, платье одно на двоих. Сестра пошла в школу, а я только через год. Не в чем было идти. В школе варили в большом котле картошку, после уроков ученикам раздавали по одной картофелине. Я тоже ходила в школу, но сидела в коридоре, пока сестра училась, а потом мне тоже доставалась одна картошка, и я шла счастливой домой. А до дома 3 километра. У нас, детей войны, не было детства. Мы помогали взрослым. Нашими игрушками были кости и куклы из соломы и сена. Да и играть некогда: воду носили маленькими ведрами, грядки пололи. Трудное было время, но все время вспоминаю друзей, соседей… Порой пишу стихи, пусть не в рифму, но в них наша боль, наши раны, наши надежды…
comments powered by HyperComments