Выпускница вуза Гульнара Аблаева. Ташкент. 1967 год
Лидия Джербинова, специально для «ГК»
(Продолжение. Начало в №16)
Успех — это способность идти от поражения к поражению, не теряя оптимизма.
Уинстон Черчилль
Гульнара Аблаева продолжает свой рассказ: «Через год снова школа. И она была уже в удовольствие! Хотя, что такое электрический свет я узнала только в седьмом классе. Из класса в класс я становилась активисткой: утренники, стенгазеты, песни, танцы. Заметив мою активность, директор школы Раджаматов предложил мне в середине десятого класса полставки пионервожатой. Зарплата составляла всего 41 рубль, но каким это было подспорьем для семьи! И помощь при поступлении в вуз, ведь у меня уже был стаж работы, тогда это очень приветствовалось. Мне дали направление на поступление в Ташкентский текстильный институт.
В Ташкенте я остановилась в семье Эдема Ниметуллаева. Немного об этом талантливом человеке, актере, музыканте и патриоте. Он родился в 1904 году в селе Кучук-Сюренчик. В раннем возрасте лишился отца, что заставило его познать нелегкий труд в сельском хозяйстве, но обнаруженный музыкальный и актерский талант привел его в Симферополь, где был объявлен конкурс в театр-студию для крымскотатарской молодежи. Его приняли. Начались репетиции и активные гастроли. В 1930 году он связал свою судьбу с А.Чолак, она тоже работала в театре. Во время войны они стали членами подпольной организации. Прошли годы оккупации, и наступил 1944 год. После освобождения Крыма его направили в г. Бахчисарай для организации театра. За короткое время он собрал там труппу и уже начали выступать со спектаклями и концертами. В ночь депортации с 17 на 18 мая он был разделен с семьей. Но через несколько месяцев ему удалось найти жену с детьми в Мирзачуле. Трудности депортации: землянка, барак, работа на Ташкентском текстилькомбинате и строительство собственного дома в Аккурганском районе – ничто не отвлекло его от любви к искусству. До конца своих дней он оставался верен ему.
Вот этот человек, до мозга костей болеющий за нашу молодежь, отговорил меня поступать в текстильный институт и посоветовал поступить в Ташкентский государственный педагогический институт иностранных языков. В 1962 году я стала студенткой первого курса этого института. На факультете французского языка работала европейская интеллигенция с русскими корнями. Я благодарна моим педагогам: В. Деланси, Н. Кескла, Н. Нешева, С.Должанской, Анне Мари Поло и другим, учившим нас толерантности, терпению, милосердию. Я с удовольствием изучала французский язык, открывший мне дорогу в Европу. Но об этом чуть позже».
1962 год ознаменовался очередным подъемом национального движения за возвращение народа в Крым. Молодая Гульнара-ханум в этом вопросе тоже не осталась в стороне: принимала участие в молодежных собраниях. В 1967 году в Париже должен был состояться очередной ежегодный праздник «ЮМАНИТЕ». («Юманите», в переводе с французского «человечность», — ежедневная коммунистическая газета во Франции, основанная в 1904 году.)
Нужно было представлять молодежь Узбекистана от этого вуза. Выбор пал на Гульнару от студентов факультета французского языка. Это заставило задуматься: «Где взять деньги?». На папину зарплату далеко не уедешь, а сама еще не зарабатывала, и она отказалась.
По окончании вуза ее оставили работать на кафедре французского языка, где проработала до возвращения в Крым. Снимала квартиру на Саперной площади в Ташкенте, напротив гостиницы «Москва». А по соседству проживала декан факультета, муж которой работал директором Суворовского училища. У них было два сына. Однажды один из них прибегает, буквально влетает к ней с вопросом: «Вы дома? Слава Богу!». — «А что случилось?». — «Там в сквере разгоняют татар». В это время мимо этого сквера проходил их старший сын, его в суматохе тоже задержали и позже, как и многих, отпустили, сделав предупреждение.
С мужем Ахмедом и дочерью Лилей
В том же году она вышла замуж за Ахмеда Аблаева, родом из Ай-Сереза. Гульнара-ханум рассказывает: «Его семья была депортирована из Крыма в Мирзачуль. В помещении, куда их разместили и которое никак не отвечало этому слову, водились змеи и скорпионы. Над всем этим ужасом голод брал верх. Если говорить о судьбе его семьи, то можно удивляться тому, как смогли выжить в труднейшие годы депортации семеро сирот. Их старший брат, будучи учащимся ФЗО в Севастополе, погиб во время войны при бомбежке. Ясное дело, что в депортации они оказались в детском доме. Из детского дома Ахмеда забрал брат Талыб, с которым они долго жили вместе. Все дети со временем смогли обустроиться.
Ахмед заочно учился в электромеханическом техникуме, совмещая работу с учебой. С развитием авиасообщений, в стране появилась потребность в бортинженерах. И он поступил в Кировоградское авиационное училище, по окончании которого работал бортинженером в Самаркандском, а позже в Ташкентском аэропорту. Со временем у нас появилось двое прекрасных детей: Лейля и Ленур. Лиля закончила музыкальный факультет Ташкентского пединститута, работала концертмейстером в средних и высших музыкально-образовательных учреждениях, после возвращения в Крым — музработником детского сада. Ленур окончил Ташкентскую политехническую академию по специальности инженер-механик. В Ташкенте работал инженером на экспериментальном механическом заводе. В Крыму с 2003 года занимается предпринимательской деятельностью. Жена Диляра — врач. Трое их детей стремятся к знаниям: Медине в медуниверситете, Эскендер в КФУ, Али в шестом классе.
Все сложилось хорошо, а если немного повернуть колесо истории семьи назад, то те годы вспоминаются кровоточащей раной под названием «Крым». Нас, родившихся в Крыму, генетически тянуло на родину. Начались полеты-перелеты. Мне нужно было курсировать между Ташкентом, Симферополем и Донецком. Причем тут Донецк? — спросите вы. Здесь напрашивается рассказ о моем брате Амете.
…Шел 1946 год. Амет пришел в четвертый класс школы (во время войны не учился). На одной ноге калоша, а на другой подвязанная подошва от какой-то обуви. Учеников рассмешил внешний вид новичка, раздался громкий хохот. Девятилетнему мальчику было уже не до учебы. Он убежал и больше в школу не пошел. Нашел себе занятие — помогал киномеханику крутить кино. За это ему платили. После службы в армии с друзьями-сослуживцами поехал на манящую родину в Крым, где, ясное дело, им дали 24 часа и выдворили из Крыма. Не помогла и армейская форма. Уехали и оказались в городе Харцизске Донецкой области. Амет остался, а два друга вернулись в Узбекистан. Он женился там, в 1963 году получил коттедж от «Донбассэнерго», работал водителем-дальнобойщиком. Родителей перевез к себе. Возил их в Крым во время отпуска. Отец умер в 1973 году. Я очень скучала по маме, и поэтому, приезжая в Крым, обязательно навещала ее в Харцизске. В один из приездов я поехала в Евпаторию и нашла мамин дом. Муж хозяйки был крымский татарин, занимался фотографией, она подарила нам снимки старого дома, которые я храню по сей день как немеркнущую память о родителях.
Брат получил участок в с.Яркое, рядом с г. Саки, но трудности строительства дома на Родине подточили его здоровье, и он умер в 1998 году. Сейчас там живет его младший сын Юрий, названный в честь первого космонавта Юрия Гагарина. А старший Руслан так и живет с семьей в Харцизске. После смерти папы, я забрала маму в Ташкент, где она стала себя чувствовать лучше, стала передвигаться по квартире, ведь я ее привезла на носилках.
В одну из поездок в Крым я встретила в аэропорту ректора КГИПУ Февзи Якубова, который сообщил мне об открытии вуза и пригласил на работу. Так я стала преподавателем этого вуза с первых дней его основания, где проработала 18 лет. Эти годы не прошли бесследно — осталось очень много хороших впечатлений, о чем я сейчас вспоминаю с удовольствием.
Гульнара Аблаева в гостях у Ольги Дугедруа (Уммие Лапа) во Франции. 2000 г.
Как-то нам с коллегой — преподавателем английского языка Алие Бахшишевой, профсоюз вуза выделил путевки в пансионат «Учитель», что расположен в Ай-Василе над Ялтой. Когда мы прогуливались по набережной и услышали французскую речь, у меня от неожиданности вылетело по-французски: «А кто это говорит по-французски?», — и в ответ услышала радостное: «Мы». Познакомились. Это были супруги Жан Поль, Элен и ее сестренка Марсель. Они очень обрадовались, что мы крымские татарки, говорим по-французски и по-английски и являемся преподавателями иностранных языков вуза. Познакомили со своей мамой, крымской татаркой, уроженкой Дерекоя Ольгой Дугедруа (урожденная Уммие Лапа). Это была незабываемая неделя путешествий по Крыму вместе с ними: Ялта, Бахчисарай, восхищались Ай-Петри и Учан-Су. Вспоминая о годах войны, Уммие-апа рассказала, как они с братом Меметом ходили к маме на работу в санаторий помогать и попали под лесную облаву фашистов. Их разделили. Ее отправили в Германию, а о брате она так ничего и не знала. В трудовом лагере для военнопленных Велесберг, недалеко от Берлина, она работала в госпитале с 1942 года. Приближался конец войны, думала о возвращения на Родину, но ее будущий муж Роже Дугедруа, который тоже попал в Германию в результате облавы на родине, предупредил, что ей в Крым нельзя, так как ее могут арестовать. Он уже знал о депортации крымских татар. И они бежали к нему на родину во Францию, сначала в Париж, откуда распределялись узники, а затем в рыбацкий поселок у Бреста (Франция) в Бретань, где жили родители Роже, позже в Брест (Франция). Поженились. У них родились две дочери — Элен и Марсель. Уммие-ханум очень любила свою деревню Дерекой, и поэтому завещала после смерти часть ее праха захоронить у могилы мужа, а оставшуюся развеять над Черным морем у Дерекоя. Так и сделали. В доме двоюродного брата в Крыму провели молебен (дуа). О жизненном пути Уммие-апа ее зять Жан Поль Морван написал книгу «La jaune fille tatare» — «История жизни татарской девушки». Книга эта о любви девушки к своей Родине и роду Лапа, семье, где было 10 детей. Тоска по родителям, братьям и сестрам не давала ей покоя, и как только пошел первый теплоход из Марселя в Крым, она с мужем и двумя детьми в 1956 году прибыли в Ялту. В родном доме в Дерекое ее встретила чужая женщина, которая не знала, где прежние хозяева. Но желание найти свою семью все возрастало. На набережной Ялты Уммие-апа случайно познакомилась с Лией, дала ей денег, свой адрес и попросила помочь. Лия обещание сдержала и нашла их через советский Красный Крест. Сообщила во Францию, что они были депортированы в Самарканд, в Кой-Таш. Уммие-ханум их навещала, а когда они переехали в Абинск, так как в Крым не пускали, приезжала и туда. Она была рада, что могла общаться с мамой и родственниками».
После этого знакомства Гульнара Аблаева по приглашению семьи Дугедруа несколько раз побывала во Франции, посетила и знакомых в Бельгии, откуда привезла море впечатлений и воспоминаний.
(Продолжение следует)
comments powered by HyperComments