Супруги Бекмамбетовы
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Нет ничего худшего, чем блуждать в чужих краях.
Гомер
С возрастом каждый человек волей-неволей мыслями отправляется в прошлое, ворошит в памяти события былого, которые связаны с историей не только семьи, но и страны. Хотят оставить память своим потомкам для осмысления ими судьбы предков. По этому поводу у нас сегодня беседа с супругами Бекмамбетовыми из Армянска.
Армянск в их жизни связан с отцом Шашне Бекмамбетовой — участником Великой Отечественной войны Аблямитом Менсаттаровым. Поэтому они, возвращаясь на историческую Родину из мест депортации, остановились именно здесь. А путь их лежал сюда из древнего города Намангана, который, как и многие города и поселки Узбекистана, богат славной историей, но отнятая насильно Родина, политая кровью верных сынов и дочерей на протяжении всей истории ее существования, была сердцу милей и родней. В годы войны Армянск был ареной жестоких боев. В 1941 году советские войска обороняли Перекопские позиции от германских войск. Гитлеровцы имели явный перевес. Девять дней упорных сражений не привели к успеху, и Армянск был занят фашистами.
«В этих боях принимал участие и мой отец — Аблямит Менсаттаров, — рассказывает Шашне-абай. — Он был возницей и искусно владел этим мастерством. Телегой он доставлял боеприпасы на боевые позиции, возил раненых в санчасть, исполнял и другие задания своего командования. В одном из боев под Ор-Капы он сам получил ранение и контузию недалеко от родного села Ортай Кировского района. Из санчасти попал в плен. Успел побывать в печально известном Картофельном городке для пленных, что под Симферополем, но смог совершить побег и окольными путями пробраться и присоединиться к нашим войскам, таким образом, продолжить борьбу с врагом. Отец нескоро после войны нашел семью на Урале, в Верхне-Городковском районе Пермской области, куда была депортирована наша семья.
Мама Кафие Решитова во время войны, как мне известно, принимала участие в партизанском движении Кировского района вместе со своими братьями Решитом и Аметом. Видимо, мама была связной. Часто по заданию уходила из дома, когда мы спали, и приходила под утро. Ее участие доказать невозможно, а судьба братьев неизвестна. Однажды в барак, где мы жили на Урале, пришли с обыском солдаты и забрали Коран — священную книгу мусульман, в котором были все документы семьи, свидетельства о рождении детей, другие документы, и в том числе мамина справка. Сколько бы мама не умоляла сохранить Коран, ее мольбы остались не услышаны. Потом через окно мы наблюдали, как наши вещи и вещи других обитателей бараков были облиты керосином и сожжены.
Отец на досуге иногда вспоминал жизнь в селе у приемных родителей, так как был сиротой, и им он был особо благодарен. Перед глазами вставала прекрасная в любое время года кормилица-степь, вспаханная им. Глаз радовала колосящаяся пшеница. В колхозе ему было любое дело по плечу. На фронте постоянно мечтал о встрече с любимой молодой женой и четырьмя детьми. К слову, с мамой он познакомился по совету родственников из села Тохтабай, после того как вернулся из Коми края, куда был репрессирован по неизвестным мне причинам».
Нужно сказать, что по степени насыщенности лагерями, спецпоселениями, колониями и тюрьмами Коми занимает особое место в общей системе ГУЛАГа. Силами репрессированных осуществлялась продуманная и долговременная политика колонизации обширных территорий, освоения огромных запасов полезных ископаемых, лесозаготовок, промышленного и гражданского строительства.
Встретившись на Урале с семьей, перенесшей тяготы войны и тяжелый восемнадцатидневный путь из теплого цветущего Крыма в этот морозный край, Аблямит Менсаттаров слушал рассказ жены, работающей на лесоповале. Осваивался в комнате барака, в котором были еще три такие же семьи соотечественников.
А сегодня Шашне-абай, вспоминая о своем военном детстве, с непреходящим ужасом в глазах и голосе вспоминает ту черную ночь: «Мы жили в селе Ортай. Ужас военных лет остался навсегда в памяти: очень боялись каждого звука, каждого шороха. 18 мая 1944 года… Нас четверо детей и мама спали крепко в непривычно тихую ночь без всевозможных обстрелов и взрывов. И вдруг стук в дверь, послышались командные голоса в доме и во дворе. Нас, заспанных детей, буквально бросали маме в руки при погрузке в грузовые автомобили, а потом и в железнодорожные товарные вагоны, где от огромного скопления людей и отсутствия воздуха все задыхались. Я не помню, чем нас кормили в пути и кормили ли вообще, но хорошо помню, как мама в Казани раздобыла пучок редиски. Для нас это было в диковинку. По прибытии к реке Кама нас затолкали на баржу, а потом доставили в деревню Сухая Пермского края. Далее баня, барак и скученное жилье с чужими людьми, болезни, смерти….
Шашне Бекмамбетова (третья слева), Урал
Многие родственники и знакомые умерли здесь от тифа, да и по дороге в эти края сколько умерло безвинных людей, не счесть. Папина племянница Асие-абай и вся ее семья погибли в тех условиях жизни. Спустя время мама смогла освободиться от работ на лесоповале и устроиться санитаркой в медучреждение, на ее глазах от всевозможных инфекционных болезней, непосильного труда, недоедания и несовместимых с жизнью травм гибли многие соотечественники. Ну а отец, как каждый крымский татарин, невзирая на фронтовые заслуги, должен был встать на спецучет как спецпереселенец. Комендант встретил его грубо и, забрав документы, не разрешил переехать в Узбекистан с семьей, напротив, распорядился отправить его на работу по лесозаготовкам. Отец разозлился, но что делать? — Власть! Шло время. Он заболел пневмонией. Из-за несоответствующего лечения заработал туберкулез. В общем, климат, бытовые условия и непосильный труд сыграли свою роль. Отчаявшись, он написал письмо в Москву на имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. Шверника. Вскоре был получен ответ: «Удовлетворить просьбу Менсаттарова А., если есть куда и к кому ехать».
Кафие Решитова и Аблямит Менсаттаров с братом Джемаем Менсаттаровым
Брат отца Джемай-акай прислал подтверждение, и мы в мае 1955 года отправились в Наманган. Здесь началась более-менее нормальная жизнь. Все-таки среди родственников, которые оказывали посильную помощь, было легче жить. Да и климат был мягок. Семья зарегистрировалась в комендатуре. Отец устроился на работу сторожем в Пахталыкуле, а мама — в автобазу ХТП-8 уборщицей. Оба проработали до пенсии и мечтали вернуться в Крым, но не смогли, так как время и возможности не всегда подвластны нашим желаниям. Теперь родители покоятся в чужой земле».
А дети Менсаттаровых жили своей молодой жизнью. Одна из их дочерей — сегодняшняя наша собеседница Шашне-абай — в юности привлекла внимание молодого сверстника Аблямита Бекмамбетова. Повстречались несколько месяцев и устроили скромную свадьбу в 1958 году. И с тех пор они неразлучны друг с другом.
Вспоминая о себе, Аблямит Бекмамбетов рассказывает: «Во время войны мы жили в селе Бесут Советского района. Страх войны не исчезнет никогда из памяти. В 1943 году я, маленький мальчик (1935 г.р.), вместе с родителями и остальными тремя детьми были схвачены во время облавы в селе и насильно отправлены в Германию. Здесь за колючим ограждением находились три месяца. По истечении этого срока многих распределили по хозяйствам, а нас отправили на строительство какого-то комбината. Работали на бетонном узле и дети. Брат и сестра, работая на циркулярке, травмировали руки и стали инвалидами. Освобождение пришло вместе с американскими войсками в 1945 году. Отцу Эмир-Усеину предлагали остаться вместе с семьей в Германии, так как на Родине в СССР они «враги народа» и могут понести наказание. Но отец хотел разделить эту участь с народом и выбрал Узбекистан, где были родственники. Нас доставили в Ташкент, оттуда поехали в Наманган. Встали на учет. Родители не выдержали новых условий. В те годы и в Узбекистане было тоже не сладко, и в 1945, 1946 годах они умерли один за другим.
Старшие брат с сестрой где-то устроились, а нас, младших двух, и своих троих детей мамина сестра Сайме определила в детский дом. В детском доме 140 детей были нашей национальности, и ухаживала за ними старушка-нянечка крымская татарка. Вообще уход был нормальный. Но вскоре сестра подросла и устроилась ученицей на текстильном комбинате «Пятилетка». Я остался один и решил уйти из детского дома. И жизнь стала протекать на вокзале, в вагонах, под вагоном, в общем, где придется. Меня пожалела и приютила одна еврейская чета, я помогал им во всем. А они в свою очередь помогли мне выучиться на шофера. И стал я шоферить по просторам Узбекистана. Я до сих пор очень благодарен этим людям, которые не дали мне умереть, пропасть в круговерти событий послевоенных лет среди беспризорников, помогли приобрести специальность. Работа дальнобойщика кормила».
А Шашне-абай трудовую деятельность начала ткачихой на ткацкой фабрике. Потом замужество. Родила прекрасных четырех девочек. Пришлось работать в разных местах города Намангана. Работала то уборщицей, то санитаркой в медпункте комбината хлебопродуктов.
Ее муж Аблямит Бекмамбетов веселым нравом и надежностью привлекал друзей и честным трудом снискал авторитет коллектива. Он ветеран труда, победитель соцсоревнований. Имеет ряд трудовых наград. Но все эти признанные страной награды и документ, подтверждающий, что он малолетний узник фашизма, не помогли ему при возвращении в Крым в начале 1990-х. В Армянске не получилось трудоустроиться, тем более прописаться, и они всей семьей отправились в Каланчакский район Херсонской области. Их сразу приняли в совхозе «Рисовод», где директор от фермы, где Аблямит-ага стал работать скотником, выделил им жилье. Здесь прожили пять лет и все же смогли вернуться в Крым. Жили все эти долгие годы в общежитии №12. Не осталось ни одной инстанции, куда бы они не обращались за помощью с жильем. Везде получали отказ, и только два года назад (в 2019 г.) им, наконец, выделили двухкомнатную квартиру. Все четыре дочери Бекмамбетовых смогли хоть как-то устроиться в Крыму. Их род продолжают дети и внуки. Самое главное — они на родной земле!
comments powered by HyperComments