Шевхий Джапаров
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости.
А.Пушкин
С возрастом люди все увереннее понимают, что память о предках может сохраниться только посредством ее передачи подрастающему поколению в рассказах, передавая из уст в уста или запечатлев на бумаге, что намного надежнее устного сообщения, которое со временем забывается. Сегодня о своих предках рассказывает Шевхий Саитович Джапаров, работавший старшим преподавателем кафедры сварочного производства инженерно-технологического факультета КИПУ и заместителем декана по воспитательной работе.
Саид и Мерьем Джапаровы, г. Чкаловск, 1952 г.
Находясь со своими родителями в Таджикистане, куда их забросила депортация крымских татар в мае 1944 года, он после получения аттестата зрелости смог поступить в Томский политехнический институт, по окончании которого был направлен в город Коканд (Узбекистан). Здесь на заводе газового оборудования и арматуры «Большевик» начал свой трудовой путь. Работал мастером, технологом, какое-то время и главным сварщиком. Затем вернулся в Чкаловск. В ремонтно-строительном управлении Ленинабадского горно-химического комбината занял должность мастера механического цеха. Вроде все нормально: приличная работа, замечательная семья. Жена — Эдие Керимовна — преподаватель английского языка, двое детей. Но что бы ни делал — работал на производстве или обустраивался, проводил ли время с семьей — перед глазами маячил Крым со своим историческим прошлым и прошлым предков и многострадального крымскотатарского народа, кровь которого течет в его жилах и в жилах его семьи. В конце концов, в 1989 году он смог осуществить мечту родителей — переехать в Крым с семьей. К сожалению, к тому времени его родителей уже безвозвратно приняла в свои объятия таджикская земля.
В Керчи он работал директором дочернего предприятия керченской пищевкусовой фабрики. Позже дорога с переездами была проложена в Симферополь. Здесь начали заново обустраиваться. И появилась возможность продолжить трудовую деятельность в Крымском инженерно-педагогическом университете. Сейчас Шевхий Джапаров на заслуженном отдыхе и находит себе работу по дому и во дворе. Все спорится в его руках. Руки работают, но мысли все чаще возвращаются к рассказам бабушки Сафие и мамы Мерьем. И он поделился своими мыслями.
Сафие-бита
«Я постоянно вспоминаю нелегкую судьбу своей бабушки. Такое даже в страшном сне едва приснится. А с ней все произошло на самом деле. Моя бабушка Сафие-ханум Шейхмамбетова была родом из Черноморского района. Замуж вышла за Аджи Халила. Он слыл зажиточным и религиозным человеком, совершил хадж (паломничество) в Мекку.
Хадж (совершение мусульманами паломничества в Мекку) после победы Великой Октябрьской Социалистической революции пресекался. В начале 1929 года повсюду был разослан совершенно секретный циркуляр «О мерах по усилению антирелигиозной работы». Борьба с религией приравнивалась к классово-политической, что открывало новый этап наступления на религию. Известно, что в период 1920—1930-х годов практически каждый представитель духовенства любой конфессии подвергался преследованию и мог оказаться в местах заключения, либо высылке в другие регионы страны. Зачастую они обвинялись в контрреволюционной деятельности, уничтожались физически. К началу 1930-х годов СССР отказался от активной внешней политики на Аравийском полуострове, и паломничество советских мусульман в Мекку полностью прекратилось. Было закрыто и разрушено много мечетей. Разрушались и церкви. Участь наказания за паломничество в Мекку постигла и Аджи Халила.
Его вместе с братом Мустафой — сыновей Аджи Аблязиса – арестовали, и о них больше никто ничего не знал. В их роду почти все мужчины совершали паломничество, и к их имени добавлялась приставка Аджи, означающая, что человек совершил Хадж. Среди односельчан они были известны, кроме как Аджилар, еще и как Дурналар.
Сафие-бита, с целью хоть что-нибудь узнать о муже, ходила от одной инстанции к другой, но ей никто ничего не объяснял, в конце концов, пригрозили: «Будешь ходить, тебя тоже арестуем и вышлем». Слово «вышлем» обнадеживало в том, что муж может быть жив, и она постоянно продолжала его искать. О том, что его расстреляли через 3 дня после ареста с формулировкой «за контрреволюционную деятельность» по решению тройки и реабилитировали только в 1956 году, внуки узнали после возвращения в Крым в 1990 году из архивного дела. Сафие-ханум же всю жизнь его ждала, но так и не узнала о причине его ареста и о его реабилитации.
…Она осталась одна с тремя маленькими детьми. Жила как могла. Бывало и родственники помогали. Ухаживала за имеющимся хозяйством. Но черные тучи войны все настойчивее сгущались над Родиной. Внезапно грянул бомбежками, фашистским маршем и вражескими порядками июнь 1941 года, принесший нестерпимое горе для всего советского народа и, в частности, для народов Крыма и, конечно же, для крымских татар. Он страшным эхом отзывается в истории каждой семьи по сей день. К ноябрю 1941 года Крым был уже под сапогом врага. В Черноморском районе, где коротала дни в ожидании мужа Сафие-бита, тоже проходил фашистский военный сценарий.
Прошли тревожные годы войны. Наступила весна освобождения. В доме Сафие-бита жил советский офицер. В ночь депортации он предупредил ее о выселении в дальние края, что было запрещено, но он рискнул. Она собралась, взяла Коран, намазлык (коврик для совершения намаза) как память о муже, золотые украшения, дегирмен (мельничка для перемалывания кофе, хранится у внука Шевкета), швейную машинку-кормилицу, продукты и другие необходимые вещи. Сафие-бита с тремя детьми — Зоре, Мерьем и Ильясом — отправилась товарным поездом в числе наказанного народа, не понимая куда, за что и почему, в неизвестном никому направлении. Их состав через дни и ночи прибыл в Андижанскую область, кишлак Дардак.
Были размещены в глинобитных кибитках без окон и дверей, видно, были слеплены на скорую руку к приезду спецпереселенцев. Молодая Сафие, не привыкшая к таким условиям, оплакивая и вспоминая счастливую жизнь в любви с мужем в родном селе, сохраняя память о нем, повесила намазлык на стену. Так муж казался ей рядом, рядом с ней и детьми, которых он очень любил. Женщина с приятной внешностью и статной осанкой старалась как-то скрыть свою красоту от посторонних глаз. Но от коменданта (мусульманина) ничего не могло ускользнуть. Увидев на стене намазлык, снял его, и стал домогаться ее. Она вывернулась. Но зная, что он не оставит своих попыток надругаться над беззащитной и бесправной женщиной, решила тайно бежать с детьми в Серово. Это грозило ей очень суровым наказанием. Нарушение комендантского режима приравнивалось побегу из мест заключения. Узнав об этом, комендант пригласил племянников ее мужа к себе в кабинет. Сначала избил их, а потом приказал поехать и привезти ее: «Не найдете — накажу!». Организовавшие сами ее побег Саид, Рефат и Решат, прибыли к родственникам в Серово. Но, спасая Сафие от 25 лет заключения за побег, а ее детей от участи быть определенными в детский дом, решили, вернувшись, сказать, что не нашли никого. Так и сделали.
Взбешенный комендант зверски избивал подростков на протяжении трех дней, да так, что Саид остался инвалидом по зрению на всю жизнь. Эта его внутренняя сила и стойкость, наверное, передалась и его внуку Илимдару Саидову, на сегодняшний день обладателю золотого пояса и титула «Сильнейший борец Крыма».
А в Серово родственники искали выход из создавшегося положения. Стали разыскивать брата Сафие-ханум — Изета Шейхмамбетова. Откуда-то пришло известие, что он где-то рядом. Адреса не знали. Старшей дочери Зоре было 12 лет. Решили ее отправить на поиски. Весь многодневный путь в тамбуре товарного поезда ее сердечко сжималось от страха. Этот путь остался в ее памяти страшным воспоминанием на всю жизнь. Позже она боялась передвигаться на любом транспорте. Из-за этого страха она не смогла даже вернуться на родину в Крым. Все-таки эта отважная девочка выполнила задание взрослых, добралась до станции Ленинабад и нашла дядю Изета. Радость переполняла ее исстрадавшееся от страха сердечко. Она была уверена, что только он сможет помочь им в создавшемся положении.
Так и случилось. Встретились на чужбине близкие родственники. И Изет-бей рассказал о себе. О том, что он до начала Великой Отечественной войны был призван на советско-финскую войну (1939—1940 гг.), знали все родственники. На том фронте он водил танкетку (танкетка — легкая боевая одно— или двухместная броневая машина 20—30-х годов ХХ века на гусеничном ходу). А вот о его участии в Великой Отечественной войне они слушали с удивлением. В одном из боев его танк Т-34 был подбит в Венгрии. Командиру размозжило голову, и он сразу умер. А Изет-бей оказался в концлагере Германии, который потом перешел к американской зоне. Условия в лагере были ужасными, и не дай Бог заболеть. Лечись как можешь. Они сдружились с одним советским офицером, которого несколько дней мучила диарея. Изет-бей поджег на костре кукурузу, превратил ее в активированный уголь, напоил друга, и все прошло. Так и жили, выручая друг друга в ожидании освобождения.
1945 год. Наши войска стремительно продвигались к Германии. Наступила долгожданная Победа. В концлагерь пришли советские войска. Офицер обратился к советским военнопленным: «Желающие вернуться на Родину, сделать два шага вперед!». Изет ринулся вперед, но друг, потянув его за рукав назад, сказал: «Там всех посадят. Не выходи». Но верный Родине и Отечеству, Изет вышел на два шага вперед. Он постоянно мечтал вернуться на Родину, в Крым. А там будь что будет. Всех мужчин призывного возраста и его отправили в фильтрационный лагерь. Провели следствие. Каждому определили свою меру наказания. Кому-то предписали заключение до десяти лет лишения свободы и выше. Ну а его лишили всех наград и отправили в Чкаловск, куда в мае 1944 была доставлена часть депортированных крымских татар. Чкаловск (Соцгород) – поселок при Ленинабадском горно-химическом комбинате, первенец атомной промышленности СССР. Из урана, добытого и обогащенного здесь, был запущен первый атомный реактор, была сделана первая советская атомная бомба. Комбинат был создан на базе завода «В» и Ленинабадского завода. В конце 1944 года, в соответствии с постановлением «О мероприятиях по обеспечению развития добычи и переработки урановых руд», эти предприятия были переданы в ведение НКВД СССР. Строительство комбината осуществлялось заключенными, немецкими военнопленными и советскими гражданами, которые во время войны были угнаны в Германию, а по возвращении направлены в лагеря, а также спецпереселенцами — представителями депортированных народов СССР (немцы, крымские татары, чеченцы, калмыки, корейцы и т.д.)
Репетиция в Доме культуры г.Чкаловска.Ильяс исполняет танец «Чобан оюны»
Изет-бей работал на складе Ленинабадского горно-химического комбината и имел право свободного передвижения, поэтому ему удалось устроить сестру с детьми подальше от чужих глаз в колхозе имени Ленина. От голода их спасало вывезенное из Крыма золото, как рассказал Шевхий-бей, его очень охотно скупали бухарские евреи. За пару сережек они давали полмешка кукурузы. Кукурузу перемалывали, варили и получался деликатес того сурового времени. Сафие-бита своей религиозностью и чтением Корана снискала глубокое уважение у местных жителей. А швейная машинка «Зингер», которую она взяла с собой при выселении, была кормилицей, как в годы войны в Крыму, так и в ссылке. Старшей дочери Зоре было 12, Мерьем — 9, Ильясу — 8 лет. Несмотря на то, что были маленькие, они хорошо понимали: для выживания нужно что-то делать. На железнодорожных путях находили уголь или доставали его из-под стоящих вагонов, несли домой, прекрасно понимая, что уголь —это и горячая пища, и тепло. Если попадались брошенные бревна диаметром приблизительно 10-15 см, то и их на плечо и вперед, домой. В кишлаке прожили до 1956 года. Сафие-ханум говорила постоянно: «Алла берсе де, Къырыма къайтсам, анда да ольсем» (Дал бы Аллах вернуться в Крым и там умереть). Однако не довелось… Осталась навсегда в чужой земле.
Сафие-ханум, несмотря на все трудности, хорошо понимая, что дети должны получить образование, смогла дать им верное направление в жизни.
Младший сын Ильяс – ее опора и надежда — стал прекрасным столяром-краснодеревщиком. Из-под его рук выходила замечательная мебель, изумительные резные двери и окна. Эти его способности пригодились в новом здании ленинабадского совхоза, выстроенного копией одного из замков Петродворца по желанию директора совхоза Урунходжаева. Его талантливые работы можно видеть во Дворце бракосочетания, музея и театра имени Пушкина. Его три сына тоже нашли свое достойное место в жизни. Его покойный сын Илимдар Халилов занимался борьбой, был бронзовым призером на чемпионате Союза среди школьников. Учился в музыкальном училище, хорошо пел. Второй сын Арлен играет на ударных инструментах, работал в Санкт-Петербурге. Эрнест — предприниматель в Симферополе.
Старшая дочь Сафие ханум — бесстрашная Зоре — вышла замуж за радиомеханика Муртазу Гутту. Старший их сын Мустафа умер в Чкаловске, второй Мансур живет в Саратове.
Вторая дочь Сафие-ханум — мама Шевхия-бея Мерьем — вышла замуж в 1952 году в Чкаловск. Ее мужу Саиду Джапарову в 14 лет тоже пришлось испытать немало. Он попал в одну из облав, которые в Крыму фашисты проводили часто. Подростка Саида из села Мамбетали Черноморского района, куда его предки попали из села Керлеут (Водопойное), спасаясь от репрессий 20-30 годов ХХ века, отправили на корабле до Констанцы. Оттуда предстояла пересадка на поезд и дальнейший путь в Германию. Но внезапная бомбежка заставила всех разбежаться. Подросток Саид был маленького роста, и на него никто не обратил внимания. Он сбросил с себя арестантскую одежду и в трусах продолжил путь в сторону родного Крыма. Пришел в Чехию. Влился в партизанский отряд. Ему покровительствовал командир Януш. Саид был ранен в боях. Тому подтверждением многочисленные следы осколочных ранений. После Великой Победы прибыл в Табошар, где еще в 1925 году было открыто крупнейшее в Средней Азии месторождение урановых руд. Работал на тракторе, сваливал руду в бункер.
Вскоре после женитьбы родился первенец Экрем, который в два месяца заболел и умер. Позже родились еще три сына. Шевкет, учась в старших классах средней школы, интересовался математикой. Выписывал и читал журнал «Юный техник». Решал оттуда задачи и отправлял по адресу. В результате из Новосибирского государственного университета прислали приглашение на поступление. Поехал, поступил, но решил не продолжать учебу. Нашел себя в должности слесаря контрольно-измерительных приборов. Умер в Крыму. Басир окончил химико-технологический факультет Томского политехнического института. Работал мастером на цемзаводе в Исфаре. Переехал в Крым в конце 1980-х, живет в Керчи.
Молодежь подрастала, развивалась, и в хрущевскую оттепель повсеместно активизировалась художественная самодеятельность. В ней стали участвовать и крымские татары, проявляя свой талант в песнях и танцах, ставились спектакли на родном языке. Среди них был и сын Сафие-ханум Ильяс, который пел, танцевал и в спектаклях принимал участие. Один из них — полюбившийся народу спектакль «Арзы къыз». Его восторженно встречали зрители. Так они мысленно сживались с горячо любимой Родиной, незабываемым Крымом. Эту же любовь прививали своим детям. Уже участились и экскурсионные поездки: сердце звало на Родину. Без посещения Бахчисарая, назад в Среднюю Азию не возвращались.
Вот такую историю рассказал нам один из внуков Сафие-ханум — уважаемый Шевхий Саитович Джапаров, который в молодости тоже увлекался классической борьбой. Он счастлив в браке. У него с женой Эдие Керимовной два сына и три внучки, которые их очень радуют общением на родном языке и подают надежду на лучшее будущее в родном Крыму. Они часто рассказывают им о прошлом своих родителей: Шевхий-бей о своих, а Эдие ханум о своих. Особое место в ее рассказах занимает воспоминание о маме Аве Абибуллаевой, которая в годы войны вместе с родственниками спасла двух девочек-евреек. Рассказывая о былом, желают всем счастья и мирного неба над головой.
comments powered by HyperComments