Гульсум Азаматова
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
(Окончание. Начало в №39)
Началась жизнь в чужих краях. В местах депортации.
«Как они были там размещены, мама не рассказывала, — продолжает Гульсум-ханум. Но позже я поняла, что, благо дело, у мамы уже было педагогическое образование, так как вскоре по прибытии она смогла устроиться в школу учительницей 1 класса хлопководческого совхоза «Баяут» Хавастского района Ташкентской области. В 1946 году вернулся с фронта мой отец. Обосновавшись в Самарканде, нашел маму с двумя дочерьми в Баяуте и по разрешению комендатуры перевез всех к себе. Жил он со своей мамой в маленькой комнате без окон, а через стенку жила сестра его мамы Гузаде-тизе, у которой было бы 11 детей, но двое из них — Неби и Вели — были угнаны в Германию. Об их судьбе она не знала ничего. Жили в тесноте, а спали на том ковре, который во время депортации вынесла соседка. В феврале 1947 года мама родила меня на этом ковре, а папа и мои сестры ждали снаружи на снегу. И не было даже сарая, куда можно было бы складывать уголь, так отец в углу нашей маленькой комнатушки вырыл яму для угля. Когда я подросла, меня, как самую маленькую, спускали туда с ведром. Наполненное мною ведро с углем поднималось наверх.
В таких условиях жила наша семья. Отец, согласно приказу начальника Самаркандского Облстатуправления Бадальяна, с 30 августа 1946 года был назначен инспектором районного статуправления Госплана СССР по Комсомольскому району Самаркандской области. Мама в этом же районе с 5 декабря 1946 года по 28 августа 1947 года работала учительницей русского языка в школе. Спросите, почему такой короткий срок работы? Отвечу. Потому что пошла волна увольнений учителей из числа крымских татар и руководителей любого ранга. Не обошла стороной она и моего отца. И что теперь? Мама смогла устроиться цветочницей в подсобное хозяйство военного госпиталя. Позже она работала в Самаркандском госуниверситете. Нет-нет, не думайте, что преподавала, работала швейцаром. Место работы часто менялось. Была и паспортисткой, и сестрой-хозяйкой, и даже грузчиком. У папы с трудоустройством все сложилось значительно хуже. Узнав, что в колхозе «Москва» требуется сторож в яблоневый сад, он, выйдя из дома в 2 часа ночи, отправился туда в поисках работы. Прошел пешком 30 километров и, добравшись, получил сначала положительный ответ, но после просмотра документов, отказали. Пройдя назад те же километры в удрученном состоянии, добрался домой и слег. Его угнетало то, что он фронтовик с высшим образованием, а ему даже работу сторожа не доверили. В результате через трое суток скончался от кровоизлияния в мозг. Сшили саван из марли (нужной ткани не было) и похоронили. Нам на память остались медали «За оборону Кавказа» и «За отвагу», которые он заслужил своими ратными подвигами, освобождая Отчизну от врага.
Мне на тот момент было всего восемь месяцев. Мама нанималась по домам на любую работу: стирала, белила, за что ей платили, то мылом, то половиной буханки хлеба. Сестры хлеб съедали, а мне, в отсутствие мамы, должны были оставить немного мякиша, положить его в марлю и дать вместо соски, а так как они сами не наедались, то не удержавшись, съедали и мякиш. Когда же выросли, очень извинялись. Мама с работы возвращалась, а меня кормить нечем — грудь пустая, молока нет. Жили-выживали. Условий никаких не было. За водой ходили очень далеко, носили ведрами, прикрывая воду дощечками, чтобы не расплескивалась. С хлебом были трудности по всей стране. Очередь за хлебом выстраивалась с 4-х утра. Мы продолжали жить в этой коморке, крышу которой время от времени нужно было замазывать глиной. Это мы делали вместе с мамой.
А когда в 1953 году умер Сталин, в трауре гудели все заводские сирены, плакал весь народ, и мы всей семьей плакали. Люди боялись, что могут наступить еще более худшие времена для народа, а некоторые надеялись на улучшение. Проскальзывала надежда на возвращение в Крым. По всей стране был объявлен траур. Со временем всенародное горе утихло, и жизнь потекла по другому руслу. Мама стала работать сестрой-хозяйкой в пионерском лагере от шелкоткацкой фабрики. Теперь мы лето проводили там с мамой. И так, день за днем, шли годы, выстраивающие нашу жизнь по законам судьбы. После учебы в средней школе я поступила в Самаркандский государственный университет на филологический факультет, специальность «русский язык и литература». Работала в детском саду воспитательницей, методистом. Почему в детском саду? Так уж жизнь сложилась. В то время, когда старшая моя сестра Леман ухаживала за своим мужем Мамутом Османовым в больнице, я полностью занималась ее детьми. Сама была школьницей, но их своевременно провожала в школу и встречала. Помогала с уроками и т.д. Позже Леман погибла в автокатастрофе. А ее детям и детям второй сестры – Диляры, я проявляла свое внимание и заботу. Так и определился выбор моей специальности — воспитание дошколят.
В 1978 году я вышла замуж за Ваида Дегтярева. Ваид, находясь в командировке в городе Стожок, утонул. И я осталась с десятимесячным сыном на руках. Моя мама не оставила меня один на один с трудностями, постоянно помогала. А когда я познакомилась с Кеннаном Сервериевым из Нарпая, моя мама согласилась на наш брак, боясь, что останусь одна. К слову сказать, у него были замечательные родители: отец — Менай Сервериев и мама – Зоре-ханум. Они относились ко мне как к дочери. Мы прожили с Кеннаном почти 40 лет. Нас разлучила только его смерть в 2001 году, уже в Крыму.
Он, получив образование в железнодорожном техникуме, работал составителем поездов. У нас в совместном браке родился сын, которого мы в честь (уже к тому времени покойной) мамы назвали Лятифом. Сейчас я живу с его семьей в Алупке, радуюсь внукам. Лятиф учился в Севастопольском институте ядерной энергетики и промышленности, но с четвертого курса вынужден был отчислиться. Сейчас работает в Ялте сборщиком мебели. А старший сын Сервер поступил на инженерный факультет Трабзонского университета в Турции. Вообще-то, литературное творчество прельщало его еще со школьной скамьи. До сих пор помню его стихотворения «И память о войне не заживет», «Язык» и др.
Через три года учебы в Трабзоне он решил поменять направление и стал учиться на факультете журналистики университета Анкары. Вернувшись в Крым, работу не нашел. Попытался поработать в другой сфере. На сегодняшний день со своей семьей живет в Москве. Работает в одной из туристических фирм. Посетил много стран.
Ну а как мы оказались в Алупке — это отдельный рассказ. В 1989 году, на волне эмоций, мы решили ехать в Крым. Нам казалось, что продления возвращения на исконную Родину сердце не выдержит. Нужно было действовать. Без Крыма жизни нет! И муж со своим отцом отправились в Крым. Нашли домик недалеко от Скворцово, в Колодезном. Муж устроился на работу по своей специальности составителя вагонов на железной дороге в Симферополе. Потом приехали мы с детьми и его родителями по льготным билетам мужа-железнодорожника. Благодаря его работе, мы ездили отдыхать и лечиться в Трускавец и на другие курорты. Мы, жители Узбекистана, уже давно жившие со всеми бытовыми условиями, оказались в средневековье в курортном крае без газа и водопровода в доме. С водой тоже была проблема – нужно было ее качать. А школа — в соседнем селе Новоселовка, в нескольких километрах от нашего села. Пошла устраиваться. Директор школы, узнав, что я учитель русского языка, изумилась: «Как это крымская татарка может преподавать русский язык? Я в ответ: «А что, английский язык у вас преподает англичанка?» Хлопнула дверью и ушла. Далее была предложена работа обрезчика винограда, уборщицы. Только после вмешательства уважаемых людей приняли на работу в детский сад воспитательницей, а через 4 месяца мне предложили заведование вместо ушедшей в декрет заведующей. Но, как говорится, «недолго музыка играла». В девяностых начали закрываться детские сады. И наш садик тоже закрылся, потому что оставалось всего 16 детей, и это стало не рентабельно.
Как известно, после черной полосы обязательно наступает белая. Старшему сыну в школе сделали пробу Манту, тест оказался положительным, и ему дали путевку в санаторий Алупки на весь учебный год. Там учителя обратили внимание на уровень его знаний в сравнении с другими одноклассниками, и когда я приехала за ним, меня пригласили к директору. Узнав о моем образовании, предложили работу воспитателя. Выделили там же жилье, участок под застройку, приняли и моего второго сына в первый класс.
Дети мои давно отучились в школе этого санатория, обзавелись семьями, а я до сих пор работаю там и чувствую себя нужной воспитанникам санатория и себе, так как труд продлевает жизнь. Желаю всем работоспособности, здоровья и добра».
comments powered by HyperComments