Алиме Джемиль с мужем и детьми до депортации
К 80-й годовщине трагедии Крыма
Тех, кто слышал причитания и плач людей, изнуренных долгой дорогой в изгнание, кто сам стонал, стиснув зубы от страданий и горечи. Кто родился в пути в скотском вагоне, кто слышал грубые окрики конвоиров. Кто чувствовал острую боль от пинка или удара прикладом автомата. Кто иссохшими губами шептал молитву за упокой душ тех, кто остался лежать у железнодорожного полотна… Кто по сей день слышит стук колес в своем пульсе… Их уже мало… И с каждым годом становится меньше и меньше. Очевидцев тех мук… нет, не очевидцев – мучеников. Ибо это были адские муки, выдержать которые довелось лишь половине народа, несправедливо гонимого веками.
Время неумолимо…
Это уже восьмидесятый май…
80 лет назад моей бабушке Селиме-бита было 38 лет. С мужем и четырьмя детьми она жила в Симферополе. И судя по архивной справке, за семьей значились два дома: один на улице Кантарной, 41 (ныне Чехова), второй на улице Ново-Садовой, 50А (ныне Козлова). Из ее четверых детей после депортации выжили только двое: мой отец, ему на момент насильственного выселения было пять лет, и его брат, которого накануне отправили в трудармию (позже он отыскал свою мать и младшего брата в Андижане). Над почти бездыханным телом моего пятилетнего отца мулла-узбек уже прочитал заупокойную молитву. Но ему суждено было выжить, чтобы продлить этот род и рассказать об этом потомкам. С 13 лет он вынужден был наниматься на разную работу, потом устроился учеником сварщика на завод.
Мунире Абдураман (сидит первая слева) с родными
Голод… Он всегда вспоминал, как жили впроголодь, невыносимые условия выживания, тяжелый не по годам труд подорвали его здоровье. Он часто болел, перенес две операции, но смог вернуться в родной Симферополь …
Моей бабушке по материнской линии – Мунире-картана, выпала участь с тремя детьми (старшему из которых — Рефату — было 10 лет, младшей – моей маме – 4 года) оказаться на Урале. Собирали с полей подгнивший, подмерзший картофель, ели картофельные очистки. Жили в бараках по несколько семей. Родные братья Мунире-картана: танкист Куртсеит Муратшаев сражался на фронте, а младший – Ваит, попал в облаву, и его вместе с другими молодыми парнями и девушками отправили в качестве рабсилы в Германию. Но в пути, во время пешего следования, конвоир застрелил его, потому что он до крови натер ногу и все время отставал.
Мунире-картане помогла спасти детей от голода ее сестра Садие – молодая учительница, выпускница педтехникума.
Выживали первые годы с трудом. Работали на лесосплаве, по колено в холодной воде. Рубили ветки, тянули бревна.
В 1956 году пришло разрешение на воссоединение с родственниками, оказавшимися в результате депортации в Узбекистане. И две женщины с тремя детьми в сопровождении двух вооруженных конвоиров отправились в Андижанскую область. На определенной станции патруль сменялся, и двух хрупких женщин с тремя малолетними детьми, как опасных преступников, передавали подотчетно следующему конвою.
На нефтепромысле Южный Аламышык моя мама с братом и сестрой формовали кирпичи, из которых потом родственники помогли сложить небольшое жилище.
Мои родители всю жизнь работали: мама на швейной фабрике, отец на заводе. Имели множество грамот и благодарностей. Родители никогда не придавали какого-то особого значения значкам и наградам, которые лежали у них среди документов: «Ударник девятой пятилетки», «Ветеран труда» и прочие грамоты и удостоверения. Просто умели трудиться на совесть, чтобы не стыдно было за свою работу.
История каждого рода крымских татар выжжена, вытравлена репрессиями, войнами, депортацией. Сложно по крупицам восстанавливать и сохранять родовое древо, которое на разных витках истории, на разных рубежах политических событий власть предержащие старались подрубать на корню. Поэтому-то так сложно сегодня нам собирать по крохам историю рода. Старые фотографии, чудом сохранившиеся у родных, запечатлели додепортационные кадры жизни в родном Крыму. Они свидетельствуют о больших семьях и теплых родственных отношениях.
Мустафа Джемиль — выпускник Зынджырлы медресе
Мой двоюродный дед — брат Селиме-бита — Мустафа Абдул-оглу Джемиль, 1894 года рождения, выпускник Зынджырлы медресе, родился в Судаке, жил в Симферополе на ул.Субхи. Двоюродная бабушка — Алиме Люманова (в девичестве Джемиль), 1901 года, родила десятерых детей. Причем в 1930-е годы сразу четверых, тогда об этом случае многоплодных родов даже писали в газете. Но младенцы не выжили, и, по словам родных, врачебная комиссия забрала их тела в Москву для исследования.
Во дворе дома Алиме Люмановой (Джемиль) (стоит в центре) с родными на ул.Красноармейской в Симферополе
Внучка выпускника Зынджырлы медресе Мустафы-картбаба — Зинура Абибулаева — сегодня работает замдиректора Научно-технической библиотеки Крымского инженерно-педагогического университета им.Февзи Якубова. Внучки Алиме-бита: Зарема Алиева – педагог, Ленура Юнусова — бухгалтер. Всего тринадцать внуков и 42 правнука — наследники Алиме-бита — живут в Крыму. И каждый в своем сердце хранит эту память и боль. С этой веточки нашего родового древа мне предстоит еще собрать полные сведения и обязательно рассказать в следующий раз.
80 лет назад весь мой некогда многочисленный род в одночасье подвергся изгнанию. Мемет и Селиме Чилингир, Мунире Абдураман, Мустафа и Алиме Джемиль, мой дядя Энвер Чилингир и другие родные похоронены на чужбине. Не всем довелось вернуться…
Почему мы, дети и внуки тех, кто выжил после 18 мая 1944 года, самого массового истребления нашего народа, чувствуем сегодня эту боль? Она пульсирует в нас, в наших венах. Мы не имеем морального права это забыть. Возможно, кто-то скажет: это не те духовные скрепы, которые способны объединить народ, хватит страдать и плакать, уже мало среди нас тех, кто подвергся депортации. Мы — потомки выживших, потомки тех, кто не благодаря, а вопреки всему самосохранились, сумели произвести нас на свет, вскормить, вырастить и помочь вновь обрести родину.
Путь домой был мучительно долгим – полвека… Но мы вернулись, чтобы продолжить историю рода, историю народа… Продолжить жизнь на родной земле.