9 апреля этого года Роллану Кадыеву могло бы исполниться 85 лет. В истории национального движения крымских татар за возвращение на родину было немало стойких борцов, самоотверженно переносивших выпавшие на их долю гонения, но продолжавших оставаться верными идее полного восстановления прав своего народа. Роллану Кадыеву в этой героической плеяде принадлежит особое место. Молодой ученый-физик, который, как полагали современники, мог бы добиться блестящих успехов в науке, он предпочел карьере борьбу за права своего народа. Он был не просто участником движения, но и одним из немногих интеллектуалов, стремившихся осмыслить цели и задачи национального движения, обозначить перспективы его дальнейшего развития…
Суд в Ташкенте
1 июля 1969 года в столице Узбекской ССР начался большой судебный процесс над десятью активными участниками крымскотатарского национального движения. На скамье подсудимых находились Решат Байрамов, Айдер Бариев, Светлана Аметова, Мунире Халилова, Риза Умеров, Руслан Эминов, Иззет Хаиров, Роллан Кадыев, Ридван Гафаров и Исмаил Языджиев. Как отмечалось в документах следствия, обвиняемые были активными участниками инициативных групп, стремившихся к «решению так называемого крымскотатарского вопроса».
«Указанные лица продолжительное время занимались изготовлением и распространением различного рода документов, содержащих заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, сбором подписей под этими документами, проведением нелегальных сборищ… В документах, изготовленных и распространенных Байрамовым, Бариевым, Кадыевым и другими обвиняемыми, в данном клеветническом духе излагается политика КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, а также содержатся утверждения о том, что лица татарской национальности, ранее проживавшие в Крыму, находятся якобы в состоянии крайней нужды, бесправия, угнетения и т. д.», — отмечалось в обвинительном заключении.
По сути дела, подсудимых обвиняли в том, что они были авторами и распространителями документов, в которых говорилось о несправедливом выселении крымских татар с их родной земли и законном желании народа добиться полной реабилитации и восстановления справедливости. Эти письма, в первую очередь направлявшиеся в партийные и государственные органы власти, тем не менее, объявлялись власть имущими «заведомо ложными измышлениями». На активистов национального движения обрушивались репрессиями. И никого из членов следственной группы, готовившей обвинительное заключение, не смущало, что один из обвиняемых — Исмаил Языджиев — был ветераном Великой Отечественной войны, в том числе и участником героической обороны Севастополя.
Московский адвокат Николай Сафонов, защищавший в ходе процесса Айдера Бариева и Ридвана Гафарова, в своей книге «Записки адвоката: Крымские татары» так описывает картину, представшую перед его глазами у здания суда в Ташкенте:
«То, что я увидел, превзошло все мои ожидания. На улице возле суда сидело на земле человек триста крымских татар. Они терпеливо ждали перерыва судебного заседания, чтобы узнать последние новости по делу от людей, находящихся в зале суда. Но не меньше, чем крымских татар, возле здания городского суда и в самом здании было милиции и подозрительных людей в штатском, а во дворе стояли даже две пожарные машины с полным комплектом пожарников в полной боевой готовности, с подключенными к воде шлангами».
В то время как на улице толпились сотни людей, желавших присутствовать на суде, чтобы хоть как-то морально поддержать арестованных, для проведения заседания был выбран самый маленький зал в здании суда, вмещавший человек тридцать. В то время как власти стремились, чтобы процесс прошел как можно тише, подсудимые, напротив, стремились придать суду максимальную огласку.
Описывая обвиняемых, Сафонов, прежде всего, обращает внимание на фигуру Р.Кадыева:
«Роллан Кадыев производит впечатление умного, мужественного человека, у него красивые темные глаза на смуглом лице. Даже год пребывания в тюрьме не сломил его, и он всякий раз улыбается, когда к нему обращается кто-нибудь из подсудимых… И самим подсудимым, и следственным органам, да и суду ясно, что ярко выраженным лидером в этом деле является Роллан Кадыев. Его авторитет признают даже старики — крымские татары. Молодой, энергичный, умный, он предпочел карьере ученого-физика, которую ему прочили в университете, борьбу за справедливость и с головой окунулся в движение крымских татар за возрождение своей нации. Все наиболее важные документы составил он: письмо на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева, письмо в Политбюро, письмо-обращение крымскотатарской молодежи Самаркандской области».
Письмо генеральному прокурору
Роллан Кадыев был арестован в октябре 1968 года в Самарканде. Всего за месяц до этого он выступал на проходившей в Тбилиси пятой всемирной конференции по проблемам теории относительности. Его доклад привлек тогда внимание многих зарубежных физиков и астрономов.
В изданном в 1976 году в Амстердаме сборнике документов, посвященных Ташкентскому процессу, можно обнаружить несколько документов за авторством Р.Кадыева. Так, например, спустя полтора месяца после ареста, он обращается с письмом к генеральному прокурору СССР Роману Руденко, протестуя против преследования крымских татар.
«7 октября 1968 года я арестован сотрудниками Комитета госбезопасности Узбекской ССР по санкции прокурора республики якобы: за изготовление и распространение документов, порочащих государственный и общественный строй по статье 191-4 уголовного кодекса Узбекской ССР.
Однако истинная причина моего ареста и заключения в следственный изолятор КГБ станет очевидной для Вас, стоящего на высшей ступени охраны советских законов, если я посвящу Вас в свою «тайну», — вопреки экстремистским попыткам «просталинских» государственных преступников ликвидировать когда-то существовавшую крымскотатарскую социалистическую нацию и даже «узаконить» подобные потуги через Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года о «татарах, ранее проживавших в Крыму» — вопреки этим попыткам я этнически осознаю себя лишь крымским татарином», — пишет Роллан Кадыев.
Он также рассказывает о некоторых обстоятельствах из собственной биографии:
«Я работал с 1965 года ассистентом кафедры теоретической физики СамГУ. Каждому ассистенту полагается, кроме проводимой учебной нагрузки, курировать одну из студенческих групп. Курирование это, в частности, выражается и в том, что ассистенты, независимо от партийной принадлежности и собственной системы взглядов, должны проводить еженедельно политинструктаж в группах, придерживаясь, конечно, сугубо официальной трактовки политических событий.
Не привыкнув лицемерить (в противоположность некоторым нынешним руководителям партии), я отказался в декабре 1966 года провести политинформацию в своей группе на тему о «самой-самой» демократичной Советской конституции, мотивируя отказ тем, что мне, как крымскому татарину, всю жизнь приходилось и приходится сталкиваться лишь с нарушениями и извращениями Советской конституции.
Не нужно ломать голову над тем, чем же окончился этот инцидент. Меня, беспартийного, вызвали на партбюро и довольно долгое время внушали мне, что я клевещу на нашу действительность (какая привычная формулировка), что крымским татарам нечего сетовать на свою судьбу, короче, кончилось тем, что мне умудрились (беспартийному) влепить выговор на партбюро.
Правда, после заседания некоторые партийцы высказывали мне свое «соболезнование» и посоветовали покорно смириться. «Мы тебя понимаем, но что поделаешь», — говорили они с глазу на глаз…
9 сентября 1967 года в актовом зале СамГУ состоялось собрание сотрудников и студентов университета, на котором зачитывался Указ от 5 сентября 1967 года. Представитель ЦК КПСС Вишневский с трибуны начал грязно клеветать на крымских татар тут же после прочтения указа. Он называл вымышленные цифры о числе дезертиров и предателей среди крымских татар, о спрятанных складах оружия и прочее, используя антисоветскую литературу Надинских, Вергасовых, Первенцевых и их компании. Вишневский лгал с трибуны, утверждая, что у крымских татар никогда не было автономии… В общем, трудно перечислить всю ту грязь, которую изрыгал этот матерый шовинист, антикоммунист, сталинский выкормыш, который в такой форме выполнял порученную ЦК ему «миссию».
В такой форме проводилась «политическая реабилитация», обещанная на приеме представителей крымскотатарокого народа Ю. В. Андроповым и Вами. Когда же я вместе с В. Исмаиловым разоблачили лживость и провокационную миссию Вишневского, то через день были вызваны в ректорат, где в течение 4 часов подвергались «идеологической обработке».
Описывая репрессии в отношении участников крымскотатарского национального движения, Р.Кадыев отмечает, что с 1958 года от них пострадало более 200 крымских татар. Он обращает внимание на то, что ни один судебный процесс над участниками крымскотатарского национального движения не был отражен в советских средствах массовой информации. Он делает вывод, что от советского общества скрывается правда о крымскотатарском вопросе.
«В написанных мною документах, направленных в советские и партийные органы, нет никаких измышлений. В них говорится лишь о дискриминационном положении моего народа, о том, что до сих пор руководители партии и правительства игнорируют требование крымскотатарского народа об организованном возвращении в Крым и тем самым проводят политику геноцида, направленную на ликвидацию крымскотатарской нации, в то самое время, когда в своих речах демагогически заявляют о расцвете ленинской национальной политики в СССР, о развитии культуры, науки, искусства всех народов СССР». — пишет Р.Кадыев. При этом он не питает иллюзий по поводу исхода будущего судебного процесса: «ведь обвинительные заключения уже давно состряпаны на предыдущих процессах, и прокурорам не остается делать на судах, как «с листа», по «нотам», пропеть заранее расписанную арию».
(Продолжение следует.)
comments powered by HyperComments