Помощь казанских татар крымским собратьям
История тюркских народов знает немало примеров поддержки и взаимовыручки. Одним из ярких проявлений солидарности братских народов стал приезд летом 1990 года в Крым студенческого стройотряда из Казани.
Массовое возвращение крымских татар на родину было в самом разгаре. Несмотря на принятую Верховным Советом СССР декларацию об осуждении депортации, возвращению крымских татар продолжали чиниться искусственные препятствия. В той непростой обстановке любая поддержка имела большое значение для народа. Среди общественности Татарстана, который сам переживал национальный подъем, крымские татары обрели немало друзей.
Резонансные статьи Венеры Якуповой в республиканских газетах способствовали прорыву информационной блокады вокруг крымскотатарского народа, которому на протяжении десятилетий усилиями пропагандистской машины создавали образ предателя.
Естественно, нашлись неравнодушные люди, желающие оказать посильную помощь возвращающимся в Крым. Один из участников стройотряда Фиргат Давлетзянов так рассказал о тех событиях: «Это было время распада Советского Союза и подъема национального самосознания. Тогда мы познакомились с Надиром Бекировым, работавшим ассистентом на факультете философии Казанского государственного университета. Он рассказывал нам о ситуации в Крыму, о крымскотатарском народе, о том, какие трудности приходится переживать им при возвращении на родину. И мы, студенты-казанские татары, приехавшие из разных регионов Советского Союза, слушали, сопереживали и сочувствовали. Надир рассказывал нам, что крымские татары после демонстраций в Москве начали массово возвращаться на родину, несмотря на чинимые им препятствия. На местах им приходилось сталкиваться с трудностями, было тяжело находить общий язык с местным населением, которое настраивалось против них. И мы решили проявить солидарность с крымскими татарами и помочь им в возвращении и обустройстве на родной земле. Поэтому начали формировать стройотряд из молодых ребят — казанских татар, которые могли бы во время летних каникул помочь крымским татарам в строительстве домов. Набралось где-то около 20-30 человек. Прилетев в Симферополь, мы одели тюбетейки, развернули национальные флаги, чем вызвали некоторый переполох. Нас встретили крымские татары, и мы разделились на две части. Одна часть осталась в одном из крымскотатарских поселков, где-то под Бахчисараем, а другая поехала в сторону Судака. Там мы вновь разделились — часть осталась в Судаке, в поселке Асрет, а другая поехала в Морское (Капсихор). В Судаке мы встретились с местным руководством крымских татар и распределились по семьям, которым нужна была помощь в строительстве. В течение нескольких недель мы работали — помогали заливать фундамент, строить, занимались благоустроительными работами. Жили в большой землянке, в которой до нас жили сами крымские татары, питались и работали вместе с теми семьями, которым помогали. Вечерами отдыхали у моря. Так проходило это время. Вначале крымские татары сами не верили, что мы приехали просто так, из далекой Казани, безвозмездно им помогать, поскольку обстановка в Крыму в то время была враждебная.
Но потом они поняли, что это искренне, и мы быстро подружились. Общаясь с крымскими татарами, мы больше узнали об их жизни, непростой, но яркой истории этого мужественного народа, почувствовали боль и переживания этих людей. Не помню, чтобы мы участвовали в каких-то митингах, мы занимались строительными работами, помогали строить дома. Откровенных нападок на нас со стороны нетатарского населения не было, хотя мы старались ходить в тюбетейках и не скрывали, что мы, казанские татары, помогаем крымским собратьям. Был один эпизод, когда мы ехали в сторону Судака на каком-то автобусе. Водитель был крымский татарин, а нас было человек 15-20 из казанского стройотряда – молодых, здоровых ребят спортивного вида, с тюбетейками на головах. По дороге водитель подобрал женщину, и она, сев рядом с водителем, начала громко с ним разговаривать, жаловаться, что понаехали крымские татары. Водитель не отвечал, потом она утихла, начала оглядываться и заметила нас, сидевших сзади. Она поняла, что происходит что-то не то, и поинтересовалась у водителя, кто это такие. Он ответил, что это казанские татары, едут помогать крымским в строительстве домов. Это ее поразило до глубины души, и она шепотом начала говорить водителю: «Как?! Нашим, своим татарам земли не хватает, а тут еще из Казани татары приезжают, да что же это творится!!?» На ближайшей остановке она выскочила в расстроенных чувствах. Так, «понаехавшие» крымские татары сразу стали для нее своими, это, конечно, позабавило.
Где-то в начале 2000-х годов я был проездом в Крыму. Заезжал в Судак, на место, где мы работали. Встретился с теми, кому помогали тогда, поговорили, они все помнят, было интересно. Крымские татары народ гостеприимный и благодарный, они не забывают добро».
Новая Смаиль и газета Исмаила Гаспринского
Следует отметить, что среди студентов-участников стройотряда были выходцы не только из Татарстана и Башкортостана, но и других регионов. Что не удивительно, поскольку из более чем пятимиллионного татарского населения России в пределах национальной республики живет только два миллиона. Недавно по приглашению своих друзей, участвовавших в 1990 году в работе стройотряда, крымскотатарский общественный деятель Надир Бекиров побывал на их родине, в селе Новая Смаиль Малмыжского района Кировской области, где перед учениками местной школы выступил с лекцией о Крыме и крымских татарах. Татарское село Новая Смаиль было основано в XVII веке выходцами из деревни Смаиль современного Балтасинского района Республики Татарстан. Сегодня в Новой Смаиле проживает более 500 человек, подавляющее большинство из которых татары, кроме того в селе и в соседних деревнях живут представители удмуртского и марийского народов, в связи с чем в местной школе организован богатый этнографический музей, иллюстрирующий традиционный быт и образ жизни татар, марийцев и удмуртов. В целом граничащий с Татарстаном Малмыжский район Кировской области отличается пестротой национального состава населения: 45% — русские, 33% — татары, 16% — марийцы, 5% — удмурты, притом, что в населении области доля русских составляет 91%. В самом начале ХХ века, 1903 году, о происшествии, имевшем место в Новой Смаиле, писала на своих страницах издаваемая И.Гаспринским в Бахчисарае газета «Терджиман». Как сообщала газета, в начале 1900 года в селе была открыта русско-татарская школа. Первоначально учебное заведение пользовалось популярностью у местного населения, но затем среди сельчан стали распространятся слухи о том, что школа учреждена со специальной целью обрусения татар. Родители стали забирать детей из школы, а один из крестьян организовал тайную татарскую школу, которая быстро заполнилась учениками. О конфликте организатора тайной школы Мухамедиева и местного муллы Наби Юнусова, преподававшего в русско-татарской школе «закон божий», стало известно уездной полиции. «На этой почве разыгралось сопротивление властям, и трое из обвиняемых татар приговорены к заключению в тюрьме на год, а остальные шесть человек на один год и 3 месяца каждый», — писал «Терджиман». По мнению издания, разлад возник из-за «местного муллы и нежелания его обучать детей по звуковому методу». Копия этого номера «Терджимана» хранится в школьном музее этого татарского села.
В этнографическом музее новосмаильской школы
comments powered by HyperComments