Несибе Борсеитова в годы войны помогала присматривать за группой из 20 детей. В депортации родила и воспитала четырех сыновей и одну дочь, за что награждена медалью «Мать-героиня».
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Нам жизнь не стелила пушистых ковров,
Спокойной судьбы, как другим, не сулила.
Ломала и гнула руками ветров
И в море проблем наши лодки топила.
Ирина Майская
Интересно всегда общаться с первопроходцами-жителями Ак-Мечети. Участки на этом сельскохозяйственном поле были выделены в феврале 1990 года. Радость у возвращающегося через 46 лет из мест депортации на Родину народа переполняла сердца. У этой части крымских татар остались позади мучительные многомесячные пикеты у административных зданий Крымской столицы с требованием выделения земли для строительства жилого дома. Впереди ожидали трудности обустройства на пустыре, где привычная цивилизация находилась далековато, а о коммуникациях даже и не думали, это их не пугало. Главное — иметь крышу над головой к зиме на долгожданной Родине.
Воздвигались рубероидные домики, ставились палатки, металлические гаражи и вагончики. Люди готовились к выживанию в неприспособленных условиях. Первую зиму на выстраданных, но милых и родных участках будущего возрождения народа пережили 30 семей.
Сыновья Несибе-апте Борсеитовой были в их числе. Встретились мы с этой милой женщиной в ухоженном, довольно добротном и красивом доме, где она живет с семьей сына Марата. А застала я ее в хозяйских хлопотах по дому.
Несибе Борсеитова родилась в селе Джермай-Кашик (Керчь), которое у крымских татар ассоциируется с известной разведчицей и гордостью народа Алиме Абденановой. Известно, что здесь она со своей группой работала и погибла после жестоких пыток в застенках гестапо. Но главная награда, о которой многие годы, еще в депортации, хлопотали участники национального движения крымских татар, долго искала героя, и только 1 сентября 2014 года ей было посмертно присуждено звание Героя Российской Федерации. Благодарный народ решил увековечить славное имя героини. На сегодняшний день одна из улиц и средняя общеобразовательная школа №44 города Симферополя названы в честь резидента отдела разведки штаба Приморской армии, кавалера ордена Красного Знамени, Героя Российской Федерации Алиме Абденановой.
Мы долго беседовали с Несибе-апте. А рассказ о своей семье она начала с отца и даже не обмолвилась о родстве с известной разведчицей. Как я узнала из других источников, отец Алиме Абденановой и отец Несибе-апте — Аблямит Борсеитов, были двоюродными братьями. Аблямит Борсеитов был сельским учителем истории и имел уже заслуги в этой области. После окончания педагогических курсов преподавал в школе, а с 1930 года был уже директором школы в селе Ойсул (Останино). В 1941 году он окончил исторический факультет Симферопольского пединститута. С началом Великой Отечественной войны, в числе 600 добровольцев-учителей Крыма отправился на фронт. В боях был несколько раз ранен. Каждый раз после лечения возвращался в строй. Но конец 1943 года оказался роковым — получил серьезное ранение в руку. Лечился в кисловодском госпитале, откуда выписался без правой руки, был комиссован. И первое его желание — попасть в Крым и встретиться с семьей, тем более Крым был уже освобожден.
Аблямит Борсеитов с учениками сельской школы. Крым.1940 г.
Он торопился домой. Ехал поездом, на подъезде к Крыму его высадили – дорога на Крым закрыта. Но разве может смириться бравый советский воин, старший сержант, прошедший горнило войны, с запретом на въезд в Крым? Он был готов пешком идти, лишь бы дойти до родного дома, где его ждала любимая жена Гульфериде и пятеро детей. И пошел. Нашел рыбаков, которые с большой охотой переправили безрукого воина через Азов в Крым. 15 мая 1944 года он уже был в объятиях родных. В освобожденном Крыму семья праздновала возвращение дорогого человека. А работники НКВД поздравили его и продолжили проводить опись имущества. Но при выселении 18 мая его документы и ранения не были приняты во внимание. Наоборот, солдат резко огрел прикладом по протянутой левой руке с документами, которые разлетелись по комнате в разные стороны. Выпив в дорогу по кружке свеженадоенного молока, стали собираться. Наспех прихватив два миндера (тонких матраса), четыре подушки, одно одеяло, съестных припасов на две недели, семья с пятью детьми снарядилась в дальний путь в неизвестные края.
Прибыли в Ташлы-Яр, где проводилась погрузка людей для отправки по местам высылки: Урал, Средняя Азия, Сибирь. Отсюда началась жизнь, не сулившая ничего хорошего в ближайшем будущем. Тяжелейшие условия в пути вынуждали плакать как детей, так и взрослых. Голод, холод и антисанитарные условия в товарном поезде делали свое черное дело. Смерть забирала слабых, невзирая на возраст. В пути у одной женщины начались преждевременные роды. Ее от посторонних глаз отгородили какими-то тряпками. А рожденного мертвым ребенка забрали солдаты и оставили у обочины железной дороги. Нужно было видеть страдания матери! Так поступали со всеми умершими в пути. Через 20 дней эшелон с голодными, уставшими и обессиленными людьми остановился в Курган-Тепе Андижанской области Узбекистана. Разместились в ветхих бараках. Всех определили на работы на хлопковых полях. Но эта сельскохозяйственная культура была прибывшим крымским татарам почти незнакома.
Хотя, если обратиться к истории развития сельского хозяйства в Крыму, то следует упомянуть, что еще более 150 лет назад предпринимались попытки по возделыванию хлопчатника. Под Керчью, например, первый урожай хлопка собрали в 1791 году. В конце 20-х годов прошлого века в Крыму уже стали получать полновесные урожаи. Накануне войны под хлопчатником было более 50 тысяч гектаров земель. Во время войны оккупанты тоже лелеяли надежду по возделыванию этой культуры. Но развитие этой отрасли в Крыму полностью прервалось с депортацией коренного населения Крыма.
Пока взрослые осваивали работу на хлопчатнике, дети должны были прореживать бахчевые. Они не могли отличить ботву моркови от сорной травы. Ничего не понимающие в этом дети вместе с травой выдергивали лук и морковь. Обнаруживший это объездчик камчой наказал виновных. Шрам от этой камчи остался навсегда жестокой памятью первых лет депортации на теле Несибе-апте. Потом прислали женщину. Она объясняла все жестами, так как никто не владел узбекским языком, хотя этот язык и относится к тюркской группе, но первое время были трудности в понимании. В жаркое лето с детьми за целый день расплачивались 200 граммами хлеба, а взрослым выдавали 500 граммов. В совхозе Савай возделывали также и пшеницу. После уборки комбайном дети подбирали колоски. Вечером оплачивали работу жменей пшеницы.
Несибе-апте вспоминает: «С нами работал мальчик лет двенадцати. В конце работы он вытряхнул свой мешок, но заметили, что там еще что-то осталось. Посчитали это воровством, и в наказаниеего привязали к хвосту лошади и погнали по полю на глазах у всех, После первого круга мальчик скончался. Взвесили сворованные колоски. Оказалось 400 грамм. Мать его, обливаясь слезами, причитала: «Убили! Из-за 400 граммов убили…, убили…».