Юбилей
Это имя сегодня широко известно, ее голос (контральто) и манера исполнения узнаваемы. Ее концерты собирали полные залы, а многие помнят ее Театр эстрады. Почти в каждом доме крымского татарина там, на чужбине, крутились пластинки с «Лирическими напевами» Февзи Алиева и Заремы Алмазовой, с песнями «Юксек минаре», «Топузлы шалым», «Кирамет парчалары». Помнят ее по заезженным пластинкам с полюбившимися песнями «Акъкъан сувлар» под фамилией Алмазова. Позже — как Зарему Меметову. Но все это она в одном лице – любимая и неординарная эстрадная исполнительница, заслуженная артистка Украины Зарема Ханум.
Ее имя связано с крымскотатарским ансамблем песни и танца «Хайтарма» под руководством Ильяса Бахшиша и фольклорным ансамблем «Къырым» под руководством Сервера Какура, с такими корифеями вокального и эстрадного искусства, как Сабрие Эреджепова, Батыр Закиров, и многими другими известными артистами.
В эти дни матери семерых детей, бабушке многочисленных внуков — Зареме Ханум исполняется 70, и мы беседуем с ней немного о прошлом, но больше о настоящем и будущем крымскотатарской песни.
Сабрие-апте удалось остаться Человеком
— Зарема Ханум, вам выпала честь близко общаться с легендарной Сабрие Эреджеповой. Поделитесь, какой она была в жизни? В творчестве? В коллективе?
— Сабрие Эреджепова была эталоном для многих, мы росли на ее песнях. Она родилась в Крыму, Крым был в ее голосе, в ее песнях, в ее сердце. Она одна из немногих, кто обладал ключом к сокровищнице крымскотатарских песен, она исполняла их душой. Ей удалось пройти, как говорится, огонь, воду и медные трубы – войну, годы заключения, ссылку, признание и славу, и при этом остаться Человеком. Человеком понимающим, доступным, открытым, всегда готовым помочь, поддержать. Она была шутницей и частенько рассказывала разные истории из своей жизни. Сабрие Эреджепова была костяком ансамбля, абсолютно бесконфликтной. Она могла посоветовать, подсказать в плане исполнения, и если это понимали и прислушивались – хорошо, а если нет — то она просто отходила в сторону.
— Что вам в те годы хотелось у нее перенять? Черту характера, манеру исполнения?
— Именно по настоянию Сабрие-апте я стала петь в ансамбле, а не танцевать, так как не хватало танцовщиц. «Хайтарма» в те годы для меня была Крымом, она дышала родиной. И для меня неважно было — петь или танцевать, лишь бы созидать в «Хайтарме». Мы как-то разговорились с ней, и я спела ей старинную песню, и она с характерными для нее и абсолютно безобидными для нас эпитетами сказала: «Кяфирчик, къайдан сен билесинъ онъы?» (Ах ты, маленькая негодница, откуда ты ее знаешь?). «Мне с детства был близок фольклор, моя мама знала вас и росла на ваших песнях в Крыму», — ответила я.
Песню «Сыра-сыра джезвелер» Сабрие-апте тогда разучила со мной, она меня научила тонкостям ее исполнения. У меня с Сабрие-апте была какая-то духовная связь, я старалась учиться у нее. Конечно, у любого исполнителя свое восприятие, свое видение, но основывалось оно на ее истинно народном исполнении.
Без ошибок этот путь никому не дано пройти
— Главный усвоенный вами урок жизни, кто его преподал? Помогает ли он вам и как?
— Жизнь. Все уроки нам преподает сама жизнь. Баш язысыны козь корер. Я прошла только часть отмеренного мне пути, собираюсь и дальше идти. Каждый шаг – это новый урок, без ошибок этот путь никому не дано пройти. Но человек должен делать правильные выводы и идти к поставленной цели. Я ни о чем не жалею и благодарна Всевышнему за каждый подаренный мне день. Это самый главный урок.
Коверкать душу песни позволить не могу
— Крымскотатарская эстрада в местах спецпоселений на чужбине и сегодня на родине – какая она? Что, на ваш взгляд, мешает или не хватает современным крымскотатарским исполнителям?
— Благодаря мэтрам, как раз таким, как Сабрие Эреджепова, там, на чужбине, исполнители хорошо знали фольклор, он был более близок, более прочувствован. Сегодня мы вернулись на родину, но утратили утонченность родного языка, его дух. Сегодня коверкаются и искажаются слова, утрачено характерное произношение, многое унифицируется под литературный. Это неправильно, важно сохранить красоту наших диалектов. Мой отец ялыбойлю (южнобережный), мама из Бахчисарая, и я помню, как они всегда в шутку друг друга высмеивали, отыскивая некоторые диалектные различия, особенности. Но эти шутки не несли угрозы утраты языка, напротив, обогащали его. На чужбине, когда еще не было ни радио, ни газет, ни телевидения, наши родители сохранили язык, его богатство и дух, иначе они бы не смогли выжить. Сумели и нас воспитать в том же духе. Сегодня, когда пытаюсь послушать крымскотатарскую эстраду, то мне становится не по себе: какая несуразица! Я ненавижу слово «цензура», но кто-то же должен, перед тем как запускать эти песни в эфиры, их прослушать, оценить их качество, исполнение. В сердцах звоню на радио, а мне в ответ: «Зарема-апте, ничего нет. Что находим, то и крутим».
В свое время мы находили молодежь из художественной самодеятельности, обучали, подсказывали, и они выходили на сцену уже с определенным багажом и навыками исполнительского мастерства. В Крыму, к сожалению, нет профессиональной школы, где обучали бы исполнению на крымскотатарском языке. Я всегда обращалась и обращаюсь через свою страничку в соцсетях, что готова помочь начинающим нашим вокалистам. Но что вы! Слушаешь, только голосочек: мяу-мяу-перемяу. Надо над ним работать и работать, работать над собой. Мешает болезнь нашего народа — Мен озюм билеим (Сам знаю). Не терпят критики, не прислушиваются к замечаниям, подсказкам. Есть и такие, что одним только своим видом демонстрируют: у них что ни слово – то песня, и что чуть ли не с короной на голове родились. Знаю их позицию: старые певцы – это отработанный материал, так уже не поют, новые веяния, новые тенденции. Да вы можете что угодно сочинять на ходу, но коверкать, в корне искажать душу песни, народную душу — позволить не могу. Это наше национальное искусство, народное достояние. Наши художники-орнаменталисты, вышивальщицы воссоздают, возрождают наши национальные узоры, орнаменты, не вторгаясь и не искажая старинного рисунка, не вплетая новые веяния…
— Вы многодетная мать семерых детей, бабушка 15 внуков, после возвращения в Крым вам довелось работать поваром, на ваших глазах в лихие 1990-е произошло чудовищное убийство мужа, его охранника и водителя, ранения получили двое ваших детей, многие вокруг отзываются о вас, как о сильной женщине, считаете ли вы сами себя такой? И кто и что вам в этом помогает?
— Я счастливая мама, богатая детьми и внуками, уже 16-й на подходе. Я, наверное, такая же сильная, как любая женщина, вырастившая столько детей. Сумевшая обучить их, поставить на ноги, сыграть свадьбы. Горжусь детьми и внуками, они делают меня сильной. Вернувшись в Крым, в кафе работала, и чебуреки жарила, и восточные блюда готовила. Все успевала. С утра в родное Черное море окунусь, подзаряжусь, сил наберусь — и готовить, жарить. И люди благодарят за вкусные блюда, тоже силы придают. А поздно вечером, уже после 23-х, снова в море. Оно меня любит. Была такая гордость, такой дух, что мы, наконец, в Крыму. Любой работе была рада. Помню, в 1976 году мы с Урие Керменчикли приезжали в Крым и, зная, что напрасно, но так, для интереса, пошли в Крымскую филармонию трудоустраиваться. Видели бы вы квадратные глаза тогдашнего руководства! Заплетающимся языком, сославшись на отсутствие вакансий, нам, конечно, отказали. Возвращению крымских татар приказано было противостоять на местах. А в 1990-х годах народ уже было не удержать, крымские татары хлынули, и на рынках стояли врачи, учителя, профессора, специалисты с высшим образованием, чтобы обустроиться на родине, дать возможность детям и внукам рождаться, жить и трудиться на родной земле. Сейчас вроде большая часть обустроилась, теперь другая беда – теперь многим из них ничего не надо, кроме личного благосостояния.
А еще сильна и горда тем, что песнями вносила свою лепту в пропаганду крымскотатарского искусства и фольклора. Меня узнавали и благодарили люди разных национальностей, говорили: «Вот мы слушали «Арафат дагъындан», хоть и слов не понимаем, а мурашки по коже…». В песнях – сила, мне легко становится, когда пою. Все это вместе взятое и помогает быть сильной.
— Черта характера, которую вам хотелось бы изжить? Почему? И удается ли?
— Сейчас удается. Была очень вспыльчивой: вперед и с песней! Не удержать… видать, и сыновьям, внукам эта черта передалась. Пацаны горячие у меня… Раньше, бывало, если вспылю на них, дети меня одергивали: мама, остановись. Ругала, воспитывала, в угол ставила, но руку на детей никогда не поднимала. Как-то младшей Севиле было семь лет, не хотела уроки учить, завела она меня, и ни в какую. Ну все, говорю, собирай свои вещи и в детдом, раз не хочешь по-хорошему. А она тоже с характером, не отступает, собралась. Старший Эльдар посадил ее в машину и повез, петляет по городу, сам на нее в зеркало смотрит, а она сидит, напряглась, молчит. Потом не выдержала, расплакалась, говорит, отвези меня домой, я попрошу прощения и буду хорошо учиться. Этого случая было достаточно. Она и учиться стала, и вокалом у хорошего педагога занималась. Правда, если честно, я хотела, чтобы она изучала языки, но вернувшись с гастролей, узнала, что Севиль поступила в Крымский институт культуры на вокальное отделение. Так что она пошла по моим стопам. Сейчас у нее семья, свой оркестр. Порой жалуется, что очень устает. Ну а что ж ты хотела! Артист – работа нелегкая. Им или быть, или нет.
— В одном из интервью вы отмечали, что в настоящее время пишете стихи и поэмы, увлекаетесь историей, следует предполагать, что в скором времени увидит свет сборник ваших произведений или мемуаров?
— Пишу пока в стол и под творческим псевдонимом Esma Sultan. Художница Зарема Трасинова предлагала проиллюстрировать некоторые мои стихи. Поэт и писатель Нузет Умеров, прочитав несколько из них, тоже неплохо отзывался, но пока с изданием книги еще не определилась… Дорогое это удовольствие… Хотя к изданию как бы все готово.
«Хаят» радует
— Учитывая современную тенденцию в мире, спрогнозируйте, пожалуйста, ближайшее будущее крымскотатарского вокального искусства.
— Недавно слушала ансамбль «Хаят». Знала Рустема Куртмеметова как музыканта, скрипача. Не думала, что он так хорошо поет. Свадебное исполнение заметно отличается от сценического. И меня радует, что «Хаят» сегодня не только прекрасный свадебный ансамбль, но уже заметно приближается к сценическому мастерству и стремится к сохранению и развитию крымскотатарской народной музыки. И надо отметить, им это удается. К счастью, в нашем народе, хоть и единицы, но есть такие способные молодые люди, за которыми будущее крымскотатарского вокального искусства.
Желаю моему народу добра, мира, процветания, а процветание народа — в процветании его культуры на родной земле. Иначе и быть не должно!
Хайырлы яшлар олсун, Зарема Ханум!
В стихах балкарского поэта Кайсына Кулиева, на перевод которых исполнена популярная песня, говорится, наверное, и о вас, сохранившей тепло огня и крова, не отяжелевшей душой и телом, не пресытившейся любимым делом.
Пусть и впредь Судьба хранит вас и своей рукою даст счастья, а значит, даст покоя той женщине, которая поет.
СТИХИ ЗАРЕМЫ ХАНУМ
Esma Sultan
Найди меня в последующей жизни
И расстели цветами мой порог.
Там неизвестен пребыванья срок,
Не ошибись, есть множество дорог.
Найди меня средь звезд на небосклоне.
Найди в тумане среди тьмы мой след.
И в океане, полном тьмы, в ответ
Мерцающий вдали увидишь свет!
Найди меня ты в следующей жизни.
Я буду вечно умолять судьбу:
«Направь любовь к порогу моему.
Подарок твой я с радостью приму».
***
Вот маскарад на шахматной доске.
Есть ферзи, дамы, туры, короли.
Разряженные, словно попугаи в клетке,
И пешки, весело снующие меж ними, – марионетки.
Как будто в ритме скачут, не сбиваясь с такта,
Но нет меж ними твердого контакта!
Потерян благородства ритм, растрачен, все впустую!
Я ж ход конем в стихах своих рисую!
Давно уж нет меня на этом маскараде.
Нет маски, ритм не тот, и чего ради
Себе я изменить должна,
Чтоб пешкой быть,
Средь ряженой толпы
Несчастных лизоблюдов распыляться,
Лжецов безликих восхвалять,
Пред ними преклоняться?
Сама себе я королева, так тому и быть!
Вы можете меня любить иль не любить.
Да, не люблю я всяких маскарадов, право!
Друг друга восхваляя, восклицают: «Браво! Браво!»
***
Хранил в душе мудрец десятки мудрых слов,
Для мудрости был мал огромных свитков кров.
Все про себя мудрил в раздумьях день и ночь,
Не осознал, как жизнь вмиг удалилась прочь.
***
Без стука, не стыдясь, средь сна
Ворвалась, разбудив меня в ночи,
Красавица и искусительница Муза!
Воспламенила догорающие свечи,
Ах, сколько было чудной речи!
Скрестились с нею наши мечи!
Но все же сон вновь одолел меня…
comments powered by HyperComments