Сегодня трудно осознать всю глубину и сложность испытаний, выпавших на долю отцов и наших дедов. Прошедшие через суровые годы войны, ужасы сталинской депортации, они, казалось, должны были сломаться под тяжестью обрушившихся на них невзгод. Но, тем не менее, среди людей того времени можно встретить немало примеров стойкости и мужества, проявленных как в моменты боевых схваток, так и в мирные годы во время борьбы за права своего народа.
Одиннадцатый полет
Шел двадцать шестой день войны. Эскадрилья самолетов ДБ-3Ф покидала аэродром у железнодорожной станции Кшень. Сигарообразные силуэты этих двухмоторных бомбардировщиков постепенно растворялись в ясном июльском небе. Их путь теперь лежал на запад к Днепру, где уже гремела ожесточенная битва за Киев. Фашистские войска рвались к столице Украины, и перед авиаторами была поставлена боевая задача — разбомбить вражескую переправу в районе Белой Церкви.
Для двадцатитрехлетнего стрелка-радиста сержанта Абдураима Аблякимова это был 11-й по счету боевой вылет. Отечественная война застала его в составе 220-го авиационного бомбардировочного авиаполка, базировавшегося в Курской области. За плечами сержанта был опыт участия в финской кампании. Призванный в сентябре 1939-го в ряды РККА из родного села Отузы, где работал учителем начальных классов, он сначала служил в артиллерии, но по окончании войны с Финляндией стал курсантом авиашколы.
С первых дней войны полк, в котором служил Абдураим, приступил к выполнению боевых задач. Это было очень тяжелое для советской боевой авиации время начального периода войны. Чтобы нанести бомбовые удары по позициям противника на передней линии фронта и в его тылу, советские летчики совершали в ясную погоду, безо всякого воздушного прикрытия, далекие перелеты через наводненные германскими истребителями воздушные пространства. Такое положение вещей, естественно, приводило к большим потерям. Всего за четыре дня до описываемого вылета во время выполнения боевого задания погиб экипаж самолета, членом которого был сослуживец и земляк Абдураима младший сержант Муедин Эмирасан.
Экипаж, в составе которого летал Абдураим, помимо него самого, состоял из командира лейтенанта Михаила Мясникова, штурмана Василия Сенатора и еще одного стрелка-радиста Ивана Заколодного.
Когда самолеты оказались над целью и начали бомбардировку, противник открыл по ним ураганный огонь из зенитных орудий. Осколок снаряда попал в правый мотор машины, на борту которой находился Абдураим. Самолет потерял скорость и отстал от эскадрильи. А на горизонте уже появились три фашистских истребителя-мессершмидта. Вражеские пилоты увидели в поврежденном бомбардировщике легкую добычу, и атаковали его.
Экипажу не оставалось ничего другого, как принять неравный бой. Одним за другим метким огнем были подожжены два мессера. Однако и бомбардировщик получил повреждения и начал гореть. Оба стрелка были ранены. В этих условиях командир экипажа проявил незаурядное мужество и мастерство пилота. Ему удалось перетянуть через линию фронта самолет и совершить жесткую посадку в лесу на территории, контролируемой советскими войсками.
Оказавшись на земле, штурман и командир поспешили вытащить раненых стрелков из горящего самолета, который вскоре взорвался. Но Иван был уже мертв. Ранение Абдураима было тяжелым. В правую ногу попали вражеская пуля и осколок снаряда. Штурман В.Сенатор был ранен осколком в лоб. Похоронив погибшего стрелка, товарищи помогли Абдураиму добраться до госпиталя в Киеве, где врачи обработали его раны и наложили на ногу гипс. Командир экипажа отправился в Курск в расположение части, а штурман остался в городе у родных и приходил в госпиталь на перевязку.
Постепенно положение Киева становилось все более угрожающим. 20 августа тяжелораненых из госпиталя, в котором лежал Абдураим, должны были на барже доставить по Днепру на юг, в Николаев. В этот день Сенатор как раз зашел навестить его. Отпросившись у главврача, Абдураим вместе с боевым товарищем выехал в расположение своей части, в лазарете которой и долечивался.
В дальнейшем боевые товарищи продолжали нести службу в Авиации Дальнего Действия, но в разных частях. В.Сенатор в 1943 году был удостоен звания Героя Советского Союза, но дальнейшая его судьба сложилась трагически. В сентябре 1944-го он был убит своим же сослуживцем во время ссоры.
«Летая днем и ночью в сложных метеоусловиях»…
В декабре 1941-го полк, в котором служил Абдураим, был расформирован. После двух месяцев обучения в авиационной школе в Карши в марте 1942 года он вернулся на фронт. 18 мая того же года был вновь тяжело ранен, однако и в этот раз возвратился в строй. Участвовал в Сталинградской битве и в боях на Северо-Кавказском фронте, совершая ночные вылеты на бомбардировку войск и техники противника, а также дневные полеты для транспортировки боеприпасов частям Красной Армии, находившимся на передовой.
Командир 3-го авиаполка АДД гвардии майор Шамраев, в июне 1943-го представляя Абдураима к ордену Отечественной войны II степени, так характеризовал его: «Летая днем и ночью в сложных метеоусловиях, тов. Аблякимов надежно обеспечивает радиосвязь с землей и охрану корабля в воздухе. Матчасть радиостанции не имеет ни одного случая отказа и всегда содержится в хорошем состоянии. В полете держит себя спокойно и уверенно. Мужественный и смелый младший командир. Будучи тяжело ранен в воздушном бою, после выздоровления снова отлично летает на выполнение боевого задания, при котором показывает примеры героизма». Это представление было поддержано вышестоящим начальством, и 6 июля 1943-го Абдураим был удостоен правительственной награды.
В дальнейшем он продолжал также образцово нести свою службу. Весной 1944-го судьба во второй раз сделала А.Аблякимова участником боевых действий против Финляндии. Он участвовал в налетах на финскую столицу Хельсинки, а также портовые города Турку и Котка. В мае 1944 года он был вновь награжден. На этот раз орденом Отечественной войны I степени.
В 1944-1945 гг. А. Аблякимов принимал участие в освобождении Польши, Чехословакии, Австрии, Венгрии, Румынии и Югославии. Под конец войны гвардии старшина А.Аблякимов занимал должность начальника связи эскадрильи. В победном мае 1945-го его заслуги были отмечены медалью «За отвагу». Всего за годы войны он совершил 256 боевых вылета на бомбардировку сил противника и 123 вылета на транспортировку снаряжения, боеприпасов и продовольствия передовым частям Красной Армии.
В национальном движении
После войны Абдураиму Аблякимову, показавшему себя смелым воином, предлагали продолжить службу в армии. Возможно, он и остался бы, но прежде решил проведать своих родных. Еще будучи на фронте, не зная о насильственном выселении своего народа, он отправлял родным одно письмо за другим, но не получал ответа.
Как и все фронтовики-крымские татары, он был шокирован, узнав о депортации. Своих родных он нашел в Андижанской области Узбекистана. К тому времени от голода уже умерли его мать и старшая сестра. В живых оставались младший брат и сестра. Он остался вместе с ними, взяв заботу о них в свои руки. Сложно представить, что творилось в душе воина-орденоносца, оказавшегося в условиях комендантского режима. С того момента его судьба была связана с работой на нефтепромысле в поселке Палванташ.
Когда во второй половине 1950-х гг. в Средней Азии начало развертываться движение крымских татар за возвращение на родину, он вместе с целым рядом крымских татар фронтовиков стал его активным участником. В составе делегаций народных представителей А.Аблякимов ездил в Москву, участвовал в подготовке документов национального движения и организации собраний. Он поддерживал тесные отношения с Бекиром Османовым и его сыном Юрием. В доме Аблякимовых по ночам проводились собрания, на которых инициативники готовили обращения в Москву.
«Отца часто вызывали в партком нефтепромысла, КГБ, исполком, партийный комитет области и просили отойти от участия в движении. Даже обещали выделить квартиру в любом месте Крыма. Но отец категорически отказался. Несколько раз наш дом обыскивали, искали документы движения», — вспоминает дочь Абдураима-ага Мусемма.
9 сентября 1966-го А.Аблякимова и других крымских татар коммунистов, работавших на нефтепромысле, собрал второй секретарь Ленинского райкома КПСС Нестеров. В присутствии директора предприятия, районного прокурора и начальника РОВД секретарь повел разговор о предстоящем на следующий день собрании крымских татар, проживавших в Палванташе, на котором планировалось заслушать информацию от представителей народа, вернувшихся из Москвы. Нестеров заявил о незаконности таких акций и потребовал от крымских татар членов партии не участвовать в собрании и уговорить людей не собираться. Но А.Аблякимов и его товарищи решительно отказались подчиняться этим установкам, поскольку считали недопустимым для себя идти против справедливых требований народа.
Власти не простили А.Аблякимову этого. Вскоре его демонстративно исключили из рядов КПСС, в которой он состоял еще с 1943 года. Тогда на фронте, в перерыве между боевыми вылетами, каждый из которых мог стать последним, он вместе с несколькими однополчанами был принят в партию. Искренне верившие в коммунистическую идею солдаты считали это глубоко патриотическим шагом. Теперь же, спустя 23 года, о пролитой за страну крови партийные бонзы легко забыли.
А.Аблякимов неоднократно жаловался на это в вышестоящие партийные инстанции, но неизменно получал отказ. Лишь на закате советской эпохи, в 1989 году, Комитет партийного контроля удовлетворил его апелляцию, восстановив в партии.
«При исключении из членов партии Аблякимову было предъявлено обвинение в том, что он отказался от поручения райкома партии провести разъяснительную работу среди крымских татар по предотвращению митинга, который должен был состояться на нефтепромысле, где он работал. Его также обвинили в отправке телеграммы в ЦК КПСС от имени крымских татар о незаконном задержании и выдворении органами общественного порядка г.Москвы группы уполномоченных крымских татар. Изучение материалов показало, что каких-либо антипартийных, антисоветских или противозаконных действий со стороны Аблякимова не было. Более того, поднимаемые им тогда вопросы сегодня в центре внимания», — так в октябре 1989-го писала об этом главная партийная газета «Правда».
Известие о восстановлении в партии застало А.Аблякимова на лечении в санатории в Ялте. Старые боевые раны давали о себе знать. По возвращении в Палванташ ему во время торжественной церемонии вручили новый партийный билет. Но это уже не было для него главным. Значение имело то, что наконец-то, спустя много лет, государство признало неправоту своих действий по отношению к крымскотатарскому народу в целом и к нему в частности.
Но вернуться на родину в Крым Абдураиму Аблякимову помешала болезнь. В августе 1993-го фронтовик-орденоносец умер, похоронен в Палванташе.
comments powered by HyperComments