Аблямит и Шазие Абдувелиевы с внуком
Лидия ДЖЕРБИНОВА
Нет роднее в мире края,
Где бы был так счастлив я.
Никогда я не забуду
Сердцу милые места.
(Валерий Паранин)
Воспоминания о деревне, где в 1941 году родился Аблямит-ага, не покидают его ни на минуту. Живет он в массиве Ак-Мечеть г. Симферополя. С возрастом все реже бывает в родных местах – здоровье уже не то. Постоянно мечтает о затерявшейся в горах под Бахчисараем родной деревне со странным названием Янджу (предположительно гуннского происхождения), повидавшей немало исторических перипетий. Его значение и происхождение — каждый из старожилов объясняет по-своему. Безо всяких на то научных обоснований. В дагестанских и кумыкских источниках встречаются и другие модификации этого топонима: Анджи, Энджи, Инджи, Гяндж в Азербайджане и пр. В Южной Корее Янджу – это крупный город в провинции Кёнгидо и наземная станция сеульского метро. Как они все взаимосвязаны друг с другом — может ответить только наука. А уроженцы крымского Янджу теряются в догадках.
Абдувели Халил оглу
Отца — Абдувели Халил-оглу (1906 г. р), коммуниста, председателя колхоза «Путь Ильича», с первых дней начала войны призвали на фронт. Мать — Фатиме и Теслиме-ала привезли двухмесячного ребенка на пункт сбора в Симферополь, чтобы попрощаться, но смогли увидеться только через ограду. Отец подбежал и даже не успел поцеловать ребенка, как командир его отозвал, и больше они не виделись. Пароход, на котором нужно было доставить из Ялты в Новороссийск раненых, разбомбили. Видимо, погиб и он, так как о нем больше никаких известий семья не получала.
Аблямита-ага Абдувелиева в далеком 1944 году трехлетним ребенком объявили «предателем» и выселили из Крыма. Он еще долго не мог понять за что, да и сейчас нет объяснений. Пережив страх, голод и лишения военных лет, когда уже появилась надежда на лучшее будущее, Фатиме с четырьмя детьми вынуждена была покинуть родное гнездо вместе со всем исстрадавшимся в годы войны крымскотатарским народом. День за днем, сменяя климатические пояса, выживших огульно обвиненных людей доставили на Урал. Сам Аблямит-ага не помнит, но со слов взрослых знал, что местное население села Ужига Колобривского района Костромской области, что на реке Унжа, с настороженностью и недоверием ждали однорогих, но прибывшие оказались обычными людьми, с которыми вскоре сложились нормальные взаимоотношения. Все более или менее стоящие на ногах члены семьи валили лес, не взирая ни на возраст, ни на пол. Паек в 500 г хлеба на целый день не утолял голода. Ребенок рос, плакал от голода и не наедался хлебом, так сестра Наджие отдавала ему свою пайку. Невесть откуда появившиеся две козочки давали молоко, в нем разминали картошку, которую тайком находили в поле после сбора урожая. Еда хоть как-то должна была утолить голод ребенка, но он хотел хлеба. Многие не выдерживали таких трудностей и умирали. Первой умерла Земине-бита (мама отца), известная в Янджу эбанай (повитуха). Вскоре за ней ушел на тот свет ее муж Сеитабла-картбаба.
Куртбедин и Фатиме. Тула, 1949 г.
Так продолжалось долгих четыре года, пока в 1948 году в трудармии Тулы не отыскался Нафе-дайы. Переехали туда. Здесь умерла шестнадцатилетняя Наджие. В том же году Фатиме вышла замуж за друга Нафе-дайы – Куртбедина (1906 г. р.) из Каралеза, потерявшего свою семью. А дело было так. С началом Великой Отечественной войны его призвали на фронт. Оставив четырех детей, он отправился защищать Родину. Но при погрузке на корабль их настигли вражеские бомбардировщики. Многие погибли. Крым был оккупирован. Спустя месяцы Куртбедину удалось добраться домой. Жил в деревне с семьей. С освобождением Крыма, его мобилизовали в трудармию. Пока находился в пункте отправки Джанкоя, его жена испекла бурма и поехала к нему, он предупредил ее о предстоящем выселении и велел быстро возвращаться, но она не успела, и дети были депортированы без родителей. Переносили трудности в совхозе №17 имени Сталина Ташкентской области: голод, болезни, смерть. Эдие (их матери) каким-то образом удалось найти детей. Но в 1945 году она, заболев, умерла. Из четырех детей осталось двое. В детдом приняли только Февзи. Сестре Зодие отказали из-за возраста. Приют ей дала русская женщина: надо было присматривать за ребенком. Нашлись мамины сестры. Зодие отыскала и братишку Февзи в новом детдоме в Алимкенте. Он плакал, просил его забрать или остаться с ним. Воспитательница разрешила. Они еще долго жили в детдоме вместе. И даже тогда, когда молодая Зодие вышла замуж, Февзи жил с ними до женитьбы. Позже все вместе переехали в Краснодарский край с мыслью: «Отсюда до Крыма рукой подать».
Куртбедин-ага мечтал о семье. Решил стать отцом для детей Фатиме, а свою семью он продолжал искать. Нашел только в 1958-м. Оказалось, что его жена уже умерла. В город Наманган переехали в 1959 году. Их радушно приняли его дети. А в семье старшей его дочери Зодие они прожили, пока не построили свой дом.
В Намангане Аблямит проработал два года слесарем в автопарке №11. В 1961 году, после учебы в ДОСААФ, был призван в ряды Советской Армии. Три года службы в Свердловской области возил командное начальство части. Суровый климат Урала заставлял его окунуться в воспоминания детства, ведь в школу он пошел с девяти лет. А причиной было отморожение ног еще в детсадовском возрасте — сказалось босоногое детство сурового Урала. До девяти лет мать на руках носила его в поликлинику. Там только перевязывали, но дома она лечила сквозные гнойные раны на обеих ногах своими методами: льняную веточку в виде девичьей косички смазывала какой-то мазью и протягивала ее насквозь через раны, вычищая гной, снова смазывала и перевязывала. В школе Аблямит отучился семь классов, пошел работать на шахты Тулы. Отработав два года в компрессорном цехе, всей семьей взяли курс на Узбекистан. Своего отца он знает только по сохранившейся фотографии, и очень благодарен Куртбедину-ага, заменившему ему отца и давшему возможность получить образование в Кокандском автодорожном техникуме.
Аблямит после демобилизации вернулся в Наманган. Он уже водитель автобазы №17. Познакомился с Шазие (1947 г. р.), и судьба Аблямита была решена — женился. Как можно было устоять перед чарами красавицы? За 12 лет совместной жизни у них родились Рустем и Ремзи. Сейчас у них взрослые дети. Но родной Крым, милая деревня Янджу с первых дней депортации звали к себе.
Джафер и Разие Муйдиновы. 1970 г.
Почему же у Шазие такое желание жить в Крыму, ведь она родилась в Узбекистане? Получила высшее педагогическое образование. Все кроется в воспоминаниях родителей и их рассказах о милой сердцу Родине, которую пытались заставить забыть, но ничто не вытравило великой любви к ней. Ее отец Джафер Муйдинов, родом из Озенбаша, работал директором в школе Каралеза. В депортации оказался в Колобривском районе Костромской области. Бывший директор стал бригадиром на лесоповале. Там же работала Разие Асанова. Познакомились и поженились. В 1947 году получили вызов от брата Сеитумера из Намангана и отправились в путь. Не доезжая до места прибытия, родилась Шазие. В Касансае жили у брата. Из мебели одна односпальная кровать, и не было даже корыта, чтобы купать ребенка. Вскоре отец занял должность директора школы. Снимали квартиру, которую приходилось менять после первой же побелки, так как хозяева требовали назад – им нравился наведенный порядок. Однажды его уволили из-за участия в национальном движении за возвращение в Крым. Работал на МТС. Пытался устроиться в школу, но его, историка, не принимали, поэтому преподавал русский язык в узбекских классах, и только к 1970 году разрешили вести уроки истории. Тоска по Родине однажды привела их в Краснодарский край. В Крым вернулись в 1990 году. Путь возвращения на Родину для Аблямита-ага и его семьи был тернистым, но они все преодолели. В 1978 году, чтобы остановить возвращение народа, в Узбекистане не давали контейнер, они переехали в Чкаловск Ленинабадской области Таджикистана, получили и отправили контейнер в Симферополь, в Мазанку к сестре. Прописка в Таджикистане длилась всего три дня. Уехали по зову сердца в Крым. Купили дом в Старом Крыму. Два года не прописывали. Шазие решила поискать правду в Москве. Там всех митингующих крымских татар, и ее в том числе, арестовали и продержали в СИЗО двое суток. Когда их везли на вокзал в «воронке», чтобы отправить по месту жительства, смелые девушки пели: «…Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек..». Поезд направлялся в Узбекистан. «Опасных преступников» везли под присмотром конвоиров. Когда поезд прибыл в Узбекистан, их встречали как героев. Родственники купили Шазие обувь, одежду, обратный билет в Старый Крым, где жили родители и дети. Детей из-за прописки не брали в школу. Тем временем Аблямит-ага в Крымске Краснодарского края купил недостроенный дом, прописался, а Шазие не прописывали до 1980 года. Когда же он попытался проехать в Крым и навестить родителей, то на паром не пустили, якобы из-за карантина.
Продолжалась борьба за возвращение в Крым. Проводились собрания, митинги и даже забастовки. Написали заявления в администрацию предприятий с предупреждением о невыходе на работу вплоть до решения вопроса о возвращении в Крым. Забастовка длилась три месяца. Всех уволили за неявку на работу по статье, из-за которой потом и в Крыму еще долго не принимали на работу. Но Аблямиту-ага удалось устроиться водителем медцентра, поработать водителем в УКСе, проектном институте, а также в Госкомнаце. Сегодня они с женой на пенсии. Когда же вспоминают количество переездов, то получается семь: Урал, Тула, Узбекистан, Таджикистан, Старый Крым, Кубань и, наконец, Крым в 1990 году.
Наслаждаясь жизнью в Крыму, они желают всем мира и добра, чтобы работали школы с изучением родного языка, чтобы молодежь уважала старших, берегла и сохраняла обычаи и традиции народа.
comments powered by HyperComments