(Продолжение. Начало в №№17, 19, 21, 22.)
В жизни, как отдельного человека, так и целых народов, бывают такие минуты, когда сделанный ими выбор определяет их судьбу на многие десятилетия вперед. Ответственность за принятые в такие моменты решения крайне высока и тяжела. В то время как правильность того или иного пути, открывающегося перед человеком на развилке его жизненной дороги, совсем не очевидна, а будущее скрыто в тумане неизвестности…
Московская встреча
В начале мая 1917 года в Москве открыл свою работу первый Всероссийский мусульманский съезд. Джафер Сейдамет, возглавлявший прибывшую на съезд крымскую делегацию, был избран в его президиум и находился в самой гуще происходящих событий.
Съезд продолжал традицию всероссийских мусульманских конгрессов, проходивших еще в годы первой русской революции 1905 – 1907 гг. Следуя веяниям времени, его делегаты высказались за мир без аннексий и контрибуций, осудив империалистический курс главы МИДа Временного правительства и по совместительству лидера партии кадетов Павла Милюкова. Съезд выступил за преобразование России в демократическую федеративную республику, и большинством голосов высказался за уравнение в правах женщин и мужчин. Все эти решения отвечали устремлениям лидеров крымских татар и укрепили их уверенность в правильности своей политической линии, поскольку они убедились в том, что схожих с ними взглядов придерживаются и лидеры других мусульманских народов России.
Во время пребывания в Москве, с Джафером Сейдаметом по его собственному признанию произошел следующий, весьма примечательный случай. «В разгар работы Конгресса на одном из заседаний, проводимом под моим председательством, ко мне подошел один из сотрудников и вполголоса сказал о неком господине в соседнем кабинете, желающем видеть меня незамедлительно», — вспоминает он. Этим человеком оказался старый друг Джафера Сейдамета — Джелаледдин Коркмасов, с которым тот был знаком еще со времен своей жизни в Стамбуле и Париже.
Происходивший из знатного аристократического кумыкского рода, Коркмасов тем не менее был активным участником революционных событий 1905 года в родном Дагестане, и после поражения революции был вынужден эмигрировать из России. Февральская революция открыла Коркмасову дорогу для возвращения на родину.
«Джафер, все, что вы здесь делаете — все это впустую. Очень скоро большевики возьмут Россию в свои железные руки. И все это стадо баранов не будет иметь никакого политического смысла. Вместо того чтобы возиться с ними, переходи к большевикам. Это тебе мой окончательный совет. Примешь — я сведу тебя с Центральным Комитетом большевиков», — с таким предложением обратился Коркмасов к своему старому знакомому.
Однако Джафер Сейдамет, как и многие в то время в России, не был готов поверить в возможность прихода большевиков к власти. Совсем недавно лидер коммунистов Владимир Ленин возвратился из эмиграции в Петроград. Однако его радикальная программа действий, отвергавшая парламентскую республику и призывавшая к социалистической революции и установлению диктатуры пролетариата, встречала противников даже в его собственной партии. Когда весной 1917 года прошел слух о том, что Ленин может приехать на отдых в Крым, городские думы некоторых крымских городов постановили арестовать лидера большевиков сразу после прибытия.
«Наша опора — народ, и мы должны сформировать его в политически значимую силу», — возражал Джафер Сейдамет Коркмасову. «От тебя никакого толка нет. Только голову понапрасну расшибешь», — бросил в сердцах тот. Так пути двух друзей навсегда разошлись в противоположных направлениях.
Крымские татары и партия «народной свободы»
На протяжении большей части 1917 года лидеры крымскотатарского движения видели своими главными политическими противниками партию кадетов. Во время революции 1905 года либеральная и оппозиционная к царскому режиму партия конституционных демократов (именовавшая себя партией народной свободы) пользовалась симпатиями национальных меньшинств. Однако с того времени утекло уже много воды. К 1917 году кадеты, отражавшие интересы крупного капитала и землевладельцев, выступавшие против федерализации России, ратовавшие за войну до победного конца и завоевание Константинополя, уже не пользовались симпатиями широких масс мусульманских народов бывшей Российской империи. Так, например, лидер казахской партии «Алаш» Алихан Букейханов, являвшийся членом кадетской партии с 1905 года, в 1917 году предпочел публично объявить о выходе из ее рядов.
В Крыму кадеты были хорошо организованы. В апреле 1917 года именно их представитель Николай Богданов был назначен Временным правительством комиссаром Таврической губернии. Бывший депутат Государственной думы второго созыва от Рязанской губернии Богданов обосновался в Крыму в 1909 — 1910 гг. Был руководителем ялтинского земства.
Благодаря своему климату курортная Ялта привлекала многих аристократов и богатых людей со всей России. Неудивительно, что Крым, и прежде всего ЮБК находились в поле зрения лидеров кадетской партии, имевших значительное влияние на работу Временного правительства в начале его существования. Интересно, что Джафер Сейдамет в своих воспоминаниях упоминает, что впервые встретился с Богдановым еще до революции, когда решал в земской управе вопрос о создании в своем селе винного кооператива, позволявшего кизилташским крестьянам выгодно сбывать выращиваемый ими виноград. Тогда взаимоотношения будущих политических противников проходили во вполне конструктивном русле.
Заместителями Богданова в губернском комиссариате стали присяжные поверенные Петр Бобровский и Павел Бианки, выдвиженцы партии меньшевиков, доминировавшей в созданном весной 1917 года симферопольском Совете рабочих и солдатских депутатов.
К моменту Февральской революции раздел Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) на партии большевиков и меньшевиков еще не успел завершиться окончательно. Но линия раскола, прошедшая между двумя фракциями одной партии, была чрезвычайно глубокой. Выступая за построение социализма, меньшевики, в отличие от большевиков, по иному видели методы и темпы продвижения к этой цели. Впрочем, в скором времени Бобровский и Бианки перешли в небольшую левую партию «Единство», лидером которой был видный российский социал-демократ Георгий Плеханов. В 1917 году Плеханов активно критиковал Ленина, выступая в поддержку Временного правительства и продолжения участия России в Первой мировой войне.
Казалось, новых руководителей губернии, в прошлом оппозиционеров к царскому режиму, испытавших на себе давление властей, нельзя было назвать реакционерами. Однако проблемы во взаимоотношениях межу ними и набиравшим силу Крымским мусульманским исполнительным комитетом начались уже в мае 1917 года. Состоявшийся тогда по инициативе комитета съезд крымскотатарских учителей постановил реформировать и передать под контроль комитета учительскую семинарию по подготовке учителей для русско-татарских школ.
«Претендуя на роль проводника западной культуры народам Востока, считая себя свободомыслящими передовыми демократами и либералами, крымское губернское чиновничество чинило всяческие препятствия не только в вопросе учительской семинарии, но и в вопросе учреждения при губернском управлении просвещения отделения мусульманского просвещения», — вспоминал Дж.Сейдамет.
Вскоре особую остроту приобрел вопрос о создании отдельных крымскотатарских воинских частей. Еще в мае Номан Челебиджихан и Джафер Сейдамет поднимали этот вопрос на встрече с военным министром Временного правительства А.Керенским в Севастополе и предлагали перевести в Крым тыловые части Крымского конного полка для охраны общественного порядка. Министр обещал содействовать этому.
В июне в симферопольском гарнизоне солдаты и офицеры из числа крымских татар приняли решение выделиться в отдельный батальон и присоединиться к маршевым эскадронам Крымского конного полка, прибытия которых ожидали в городе. Как отмечал советский историк Бунегин, татарский батальон являлся уже реальной силой, на которую мог опереться Крымский мусульманский исполнительный комитет. Встревоженный таким развитием событий, губернский комиссар Богданов инициировал арест муфтия Н.Челебиджихана. По указанию комиссара 17 июля его помощники Бианки и Бобровский направили прокурору симферопольского окружного суда ходатайства о привлечении муфтия к ответственности. Челебиджихана обвинили в противодействии отправке солдат на фронт. Сам Богданов находился в тот момент в Москве, где должен был проходить очередной съезд кадетской партии.
Россия в тот момент переживала очередной политический кризис. В начале июля на фоне очередных поражений на фронте в Петрограде прошли масштабные антиправительственные выступления, инспирированные большевиками. Обеспокоенный опасностью, исходившей со стороны партии Ленина, Керенский вел переговоры с кадетами о формировании нового коалиционного правительства, и был готов идти им на уступки. 19 июля верховным главнокомандующим российской армии был назначен генерал Лавр Корнилов. Кадеты возлагали на генерала большие надежды. Понимая, что демократическим путем у них не получится остаться у власти, кадеты делали ставку на установление военной диктатуры.
На фоне этих событий, утром 23 июля военной контрразведкой в Симферополе были арестованы Н.Челебиджихан и командир татарского батальона прапорщик Шабаров. Арестованных тут же увезли в Севастополь. Но в тот же день в Симферополе собрались толпы крымских татар, требовавших освобождения муфтия. Сложившееся положение обсуждалось на экстренном совместном заседании Губернского общественного комитета, Совета солдатских и рабочих депутатов, Совета крестьянских депутатов и других властных органов.
В конечном итоге властям пришлось освободить муфтия. И на следующий день после своего ареста Челебиджихан триумфально вернулся в Симферополь. С этого момента крымскотатарские организации настойчиво добивались отставки Богданова с поста губернского комиссара. Однако крымские меньшевики и социалисты-революционеры не демонстрировали стремления идти навстречу этим требованиям.
Вместе с тем нельзя не отметить, что арест муфтия оказался весьма плохо подготовленной и организованной операцией властей, что было весьма симптоматично. Однако на фоне громадных потрясений, переживаемых страной ежедневно, это событие прошло практически незамеченным в столицах. Вскоре также бесславно провалилась попытка генерала Корнилова совершить военный переворот во всероссийском масштабе. В этом сыграло роль как отсутствие согласия в высших эшелонах власти (Керенский, опасавшийся, что Корнилов отнимет у него власть, в последний момент стал противодействовать генералу), так и широкое общественное недовольство перспективами военной диктатуры.
Неудавшийся корниловский путч окончательно дестабилизировал политическую обстановку в России. Временное правительство было ослаблено, страна жила ожиданием итогов выборов в Учредительное собрание, которые должны были пройти в ноябре. Тем временем поднявшие головы после июльской неудачи лидеры большевиков нанесли свой новый, и на этот раз успешный удар.
26 октября новости о произошедшем накануне в Петрограде перевороте достигли Крыма. Эти известия поставили политические силы полуострова перед новой, до конца ими еще не осознаваемой политической реальностью.
(Продолжение следует.)
comments powered by HyperComments