ТАРИХЧИ
Благодатные земли Крыма с древних времен привлекали к себе внимание иноземцев. Неудивительно, что посещавшие полуостров путешественники в своих заметках запечатлели самые разные стороны местной жизни. В том числе и быт сельского крымскотатарского населения.
Степной Крым
Турецкий путешественник Эвлия Челеби, побывавший в Крымском ханстве в 60-е годы XVII века, описывая свой путь из крепости Ор (Перекоп) в город Кезлев (современную Евпаторию) отмечал, что окрестные селения «находятся в степи без деревьев, без садов и виноградников», а их жители топят печи бычьим, верблюжьим и лошадиным навозом. Вместе с тем путешественник отмечал плодородность здешних почв, дающих большие урожаи.
«Все стены их домов сложены из земляного кирпича и из широкого кирпича из навоза. А украшением их является грязная солома. Зато какие прочные это стены. Эти поселения находятся в степи и не имеют воды. Воду достают лошади бурдюками из колодцев в 100, 70 или 50 куладжей в глубину», – писал Э.Челеби.
Крымские села разнились по степени своей зажиточности. Так, описывая село Тузла, находившееся неподалеку от Перекопа, Э.Челеби сообщает, что оно расположено на берегу соленого озера, его населяет бедный люд, добывающий соль из озера. «В нем 300 домов, крытых дерном, стены которых сложены из досок и бычьего навоза», – так описывал путешественник Тузлу.
Далее, проезжая через село Буташ, Э.Челеби указывал, что этот населенный пункт принадлежал ханским знаменосцам: «Дома здесь крыты дерном, но стены их выложены из камня. Здесь всего 3 больших ивы. Это дерево известно на Крымском острове. И здесь тоже топят навозом, но за гостем ухаживают хорошо. Угощают щедро, разумеется, кониной, похлебкой ляхсе, талканом и куртом, а также сладкой, как мед, бузой, которая называется тарма и максума».
Продолжая свой путь через расположенное к югу от Буташа село Яйшили, турецкий путешественник отмечал, что «народ здесь зовется яйшили, то есть «лучники», потому что с удивительным мастерством они делают татарские луки». Лучниками были и жители села Бузъяйши. По поводу последнего Э.Челеби замечал, что «все их дома выстроены из камня, потому что это селение близко от каменистого места».
Спустя два века крымский краевед Василий Кондараки (1834–1886) так описывал крымскотатарские села степного Крыма: «Татарских поселений в наше время не особенно много въ Перекопском и Евпаторийском уездах, но до последней эмиграции этого народа из Крыма они были довольно густы, но очень редко попадались многолюдныя, а еще реже с хорошими избами, обыкновенно складываемыми из землянаго кирпича с земляною кровлею. В землянках этих редко можно было встретить окна со стеклами и больше двух перегородок, но непременно очаг для варенья кушанья и печения лакомаго малая с просяной муки под раскаленным казаном. Внутреннее убранство составлялъ войлок, съ несколькими шерстяными тюфяками, обложенными вокруг стен большими подушками. Пред хатами этими обыкновенно строились курятники и сараи безобразнаго вида, еле-еле державшиеся на подставках. Дальше виднелись хлебныя ямы, заменяющия магазины, и бугры пепла, ежедневно выносимаго из очагов, въ которых вечно тлелъ скотской кизяк. Посредине-же селения, как-бы оно не было мало, стояла мечеть, покрытая черепицею, где ежедневно неоднократно совершалось богослужение. Внутренность этих мечетей до того была бедна, что трудно предполагать их назначение. Вне деревни в загородах или окопанныхъ местахъ складывалось в скирды сено и солома, а несколько дальше торчала на куриных ножкахъ ветряная или лошадиная мельница, вокруг которой бродили стаи индюков, замечательно жирных и чрезвычайно легко разводимых въ этой местности».
Горный Крым
По понятным причинам южная часть полуострова удостаивалась куда большего внимания со стороны иностранцев. Так, например, Шарль Монтадон – автор одного из первых туристических путеводителей по Крыму, изданного еще в 1834 году в Одессе на французском языке, рассказывая о наиболее интересных природных и исторических достопримечательностях полуострова, попутно описывает и некоторые села горного Крыма.
«В трех верстах от Бия-Салы находится Улу-Сала. Деревня, состоящая из 50 домов, построенных у подножия нескольких возвышенностей, имеет прекрасные фруктовые сады. Напротив виден Хаджикой, насчитывающий 30 дворов. Жители двух этих деревень очень гостеприимны и, кажется, живут в достатке, хотя и не заметно, чтобы какой-нибудь промысел был развит у них более, чем в других местах», – писал Ш.Монтадон, рассказывая об одном из своих горных маршрутов. Продолжая свой путь через Коуш, он отмечал тамошние фруктовые сады с прекрасными ореховыми и вишневыми деревьями. «Жители в числе 260 человек говорят только по-татарски. Остановившись здесь, можно будет заказать себе форель, которую ловят в шести верстах от деревни», – писал путешественник.
Говоря о Буюк-Озенбаше, Ш.Монтадон отмечал размеры и значения этого села: «Эта деревня, одна из самых больших, богатых и промышленно развитых в Крыму, располагается у подножия большой горной цепи, пересекающей полуостров. Окружающие деревню горы покрыты лесом, но есть в них и фруктовые сады, и поля, и луга. Красивый ручей протекает через деревню, дома которой обращают на себя внимание аккуратным внешним видом и большей тщательностью постройки, нежели в других местах».
В.Кондараки, побывавший в Озенбаше уже во второй половине XIX века, то есть спустя несколько десятилетий после Ш.Монтадона, так же указывал, что «по числительное народонаселенія, садовъ и чаировъ, есть самое обширное и самое богатейшее в Крыму. В нем три мечети и одна соборная джумаджами, магометанская семинария, кофейня и несколько лавочек, чего не встречается въ других деревнях на полуострове. Здесь, кроме хлебопашества, сенокошения, садоводства, огородничества (для своих надобностей), пчеловодства и другихъ сельско-хозяйственных занятий, народонаселение занимается жжениемъ древеснаго угля, продажею дров и приготовлениемъ колес и мажар для степных жителей. Такое счастливое состояние озенбашцев можно подметить по двум-этажным домам, довольно прилично убранным, и по значительному числу домашней скотины. Селение это, кроме всего этого, славится между татарами красотою обитателей».
Красотой своей природы славилось и село Коккоз, находившееся в долине одноименной реки. Ш.Монтадон так описывал его: «Это селение, слишком мало посещаемое иностранцами, но, однако, заслуживающее самого большого их внимания, почти полностью вклинивается в горы. 230 домов и мечети, его составляющие, расположены ярусами на холмах, у подножия которых катит свои пенные воды Кабарда, и имеют вид, свидетельствующий о достатке жителей. Почти все они занимаются изготовлением телег или другими работами по дереву; считается, что каждый год в этой деревне производится 18 000 колес и большое количество маджар (телег), продаваемых на разных рынках полуострова. Здесь 300 тележников и лишь один кузнец на всю деревню. Остановиться можно у Мемеча-Мурзы, богатого и очень гостеприимного здешнего помещика. Коккозская форель отменна на вкус, и за один-два рубля можно заказать отличное блюдо из нее. Несмотря на возвышенное расположение и обращенность к северу, место это очень плодородно, и деревья здесь, в основном ореховые, поразительной силы. Из самой деревни открывается великолепной красоты вид на горы и окрестные скалы, представляющие самые дикие и разнообразные картины. Лучше всего оценить расположение этого места можно в середине лета. Воздух здесь чист и прохладен».
В.Кондараки также считал Коккоз одним из самых благоприятных для сельской жизни мест в Крыму: «Путник, впервые взглянувший на эту роскошную местность, невольно позавидуетъ жизни здешнихъ владетелей татар. И в самомъ деле, чего еще можетъ требовать поселянин, обладающий 6-ю тысячами десятин земли, большинством покрытой громадным лесомъ и настолько плодотворной, что до настоящаго времени никто не замышлял об удобрении ея нив. Здесь река переполнена форелью и раками; здесь дозревают все лучшие плоды юго-западной части Тавриды; здесь пчелы дают восхитительный мед, а вечно зеленые чаиры — огромное количество превосходнаго сена; здесь прекрасныя лошади и такого рода коровы, которыя никогда не требуют заботливости хозяина; здесь козы приносятъ по два приплода въ год и щедро вознаграждаютъ владетеля отличною шерстью и жирным молоком, из котораго приготовляется любимый татарами тулупный сыр. Кроме всехъ этих естественныхъ благ, здесь поселянин, обладающий великолепнымъ буковым лесом, на свободе занимается изготовлением колес для подвод, которыя доставляют ему средства для более комфортабельной жизни».
Таким образом, климат и природные богатства горного и южнобережного Крыма способствовали тому, что его обитатели были менее подвержены эмиграционным настроениям. Но, как видно из записок путешественников, селянам было недостаточно просто выращивать фрукты и овощи. Чтобы обеспечить себе более достойное существование, они должны были заниматься ремеслами и торговлей.
Ш.Монтадон в своем путеводителе отмечает, что крымскотатарские деревни ЮБК – Дерекой и Ай-Василь, жили в большом достатке. Этому способствовало как то, что они производили табак и отличные овощи, в том числе лук, замечательный своей исключительной сладостью. Но, кроме того, дерекойцы и ай-васильцы водили торговые барки, которые курсировали между Ялтой и соседними крымскими портами. В свою очередь, жители Демерджи, выращивая пшеницу, лен и табак, также занимались перевозками, добычей строительного леса и дров. Жителей Корбека Ш.Монтадон отмечает как очень гостеприимных и трудолюбивых, занимающихся в основном производством арб и торговлей лесом.
Не только юго-западная, но и восточная часть горного Крыма была известна своими большими и богатыми селами. Тот же Ш.Монтадон уделяет им достаточно много внимания:
«Эта деревня, оказавшаяся у наших ног и расположенная очень глубоко, имеет совершенно своеобразный облик. Все крыши домов, покрытые пчелиными ульями, между которыми просачиваются струйки дыма, усиливающего иллюзию, создают видимость дикой орды с ее шалашами посреди укрепленного лагеря. Деревня Ускут велика, но местоположение ее не имеет ничего достопримечательного. Ее жители производят впечатление трудолюбивых людей и заняты в основном сельским хозяйством; мед также является для них предметом прибыли…
Деревня, расположенная в двух верстах от моря, очень велика, хорошо построена и одна из самых красивых на побережье. Мечеть, строительство которой завершается, укрепляет мнение въезжающих в селение о достатке местных жителей. В Капскоре множество очень старых виноградников. Несмотря на недостаток ухода за ними, качество производимого ими вина сносно…
Кутлак, в отличие от большинства горных деревень, не выстроен амфитеатром на склоне скалы или крутых холмов; его территория не гориста, дома просторны и отделены друг от друга, что придает селению совершенно иной вид. Посреди деревни есть красивый каменный фонтан, возле которого путешественники и их проводники обычно дожидаются смены лошадей. Обитатели селения живут в достатке, получая доход от своих виноградников и от продажи жерновых камней, добываемых в карьерах окрестных гор…
Коз – деревня, расположенная в приятном месте на возвышенности и окруженная горами; в ней есть прекрасный источник и большой виноградник, который тянется очень узкой лентой по берегу никогда не пересыхающего ручья до самого моря (находящегося приблизительно в 5 верстах). В некоторых местах долина, которая, сужаясь к морю, делится на два рукава, имеет ширину около версты. Козские плоды замечательны; здесь можно найти главным образом груши, яблоки и черешню. В садах есть также гранатовые деревья, но в небольшом числе…
Улу-Узень – деревня в 120 дворов, которая благодаря своему возвышенному положению бесконечно привлекательна и живописна. Речушка Улу-Узень, с шумом несущая свои воды через скальные глыбы к нижней части деревни, приводит в движение несколько маленьких мельниц и особенно оживляет эту местность, где примечательны также ореховые деревья необычайной величины. Население Улу-Узени весьма предприимчиво и зажиточно; жители работают в лесах, делают колеса для экипажей, лопаты и выращивают лен очень высокого качества. Любители форели найдут, чем полакомится в Улу-Узени; рыба эта в реке отменна, и если обратиться к татарам заранее, то можно быть уверенным, что через несколько часов у вас будут форели».
Таким образом, записки путешественников и туристических путеводителей запечатлели на своих страницах облик патриархального сельского Крыма, канувшего в лету после событий мая 1944 года. Ввиду ограниченности объема, в рамках данной публикации невозможно рассказать о всех путешественниках, побывавших в Крыму за последние столетия и оставивших свои записки о полуострове и его различных населенных пунктах. Естественно, что идеализировать ушедшую эпоху нельзя, да и уклад современной жизни уже совершенно другой, чем сто-двести лет тому назад. Но современные городские жители не должны забывать о своих корнях и истоках.