Майе АБДУЛГАНИЕВА, г. Симферополь
Мы познакомились с Валерием Темненко благодаря художнице-орнаменталисту Зере Аблязисовой, когда работали над проектом сборника почтовых открыток «Гузель Къырым».
Я обратила внимание на предварявшее сборник стихотворение «Рубубийа» из цикла «Арабские мотивы». Оно производит сильное впечатление своим строем и смыслом.
Вот небеса безо всяких опор,
Вот пред тобой неколеблемы горы.
Вот вам степей и предгорий простор,
Радуга, дождь благодатный и скорый.
Разве взошло не по воле Моей
Солнце, светящее ныне
Так покажи, предъяви без затей,
Что сотворили иные.
(2014)
Известно, что исламский термин «Тавхид-и рубубият» обозначает признание своим Всевышним Господом только Аллаха, и никого другого. Что примечательно, автор этих стихотворных строк – кандидат физико-математических наук. И для себя я отметила, что источником вдохновения для такого стихотворения стал так узнаваемый в нем Крым. То есть, в этих строках пример чего-то всеобъемлюще духовного, что основывается на чувствах к благословленной Всевышним крымской земле.
Автора этого стихотворения я впервые увидела на презентации сборника открыток. Тогда он прочитал несколько своих произведений в свойственной ему, очень живой и мелодичной, манере. Каждый звук имел свой характер, свою окраску. А тексты обладали глубоким философским наполнением. Известно, что Валерий — автор текстов песен обладательницы уникального голоса Урьяне Кенжикаевой.
Уже тогда мне стало понятно, что за внешней сдержанностью и деликатностью Валерия Темненко стоят большие миры, знание. Мне захотелось, чтобы люди узнали, что он может описать в мгновении целую вечность, например. Чтобы рассказать о том, что он ученый-физик, который знает о мире до его элементарных частиц и удаленнейших границ, но может в своем тексте, создавая лиричную зарисовку, подобно акварельному рисунку, двумя-тремя мазками и оттенками запечатлеть Крымский лес.
Встреча с Валерием Темненко прошла в Фотостудии&Артпространстве «ЭРА», уютном и стильном помещении в центре Симферополя, которое уже не в первый раз принимает нас, наших героев и гостей.
И вот на встрече прозвучали эти прекрасные тексты. Когда я впервые сама читала стихотворение «Не тщись сохранить ни монеты, ни домы…», мне показались в нем нотки иронии, но в авторском исполнении я услышала строки, в которых переплелись мифы и человеческие драмы…
Не тщись сохранить ни монеты, ни домы:
лишь тексты живучи, едва ли понятны,
и пусть археолог, наитьем ведомый
отыщет ли клад, амулет ли занятный,
при факелах сыщет стишок торопливый, недавний:
«Здесь был Ахиллес. Он встречался с красавицей Дафной».
Трактат, разумеется, лучше оставить
с лакуной зияющей для профессуры,
о многом-едином ход мысли прославить –
в похмелье писал, утром мерзким и хмурым,
с пометкой на поле, обиженной, горькой и злою:
«Здесь был Феогнид. Он увел мою дивную Хлою».
А лучше еще справедливого мужа
из области Уц, что был назван Иовом,
мольбу записать, и пусть адская стужа
любого, кто с текстом знакомится новым,
охватит, до почек пронижет и судоргой стянет:
«Не плачь, коль творец безымянный в Чистилище канет».
(02.06.04)
Пишет книгу человеческих жизней «железнодорожная» серия. Глубоко, драматично, опять же, двумя-тремя штрихами.
…Ты проснешься, а рядом нет милой,
вы расстались столетье тому,
ты пройдешь к электричке постылой,
там споешь про любовь и тюрьму.
Мелким шагом скользя по проходу,
разводя залихватски меха –
так и канешь однажды ты сходу
между рельсы, не помня греха»
Нужны ли комментарии к следующим двум четверостишиям?! Я нахожу в них некий оксюморон, антагонизм начала и конца строки.
Поделясь, ничего не оставишь себе –
не делясь, сохранишься едва ли …
Милосердная смерть в неустанной косьбе
мягко срежет восторг и печали.
И ты ляжешь травинкой в снопы у дорог,
стебельком, как тростник говорящий…
Лишь соседней травинке ты скажешь: «Продрог,
и в костре отогреюсь, горящий.
(03.02.2011)
Сильное впечатление на меня произвела зарисовка «Сурб-Хач». Как отмечает сам автор, пейзажные крымские зарисовки им написаны лет 30-40 назад, когда он ходил по горным тропам, по еще не плотно застроенным улицам и окраинам Симферополя. Разве не трагедия памятников Крымской старины – древних храмов всех конфессий, жилых домов, когда-то живых фонтанов описана в этих строках?
***
Три родника Сурб-хач поили:
ключ юности, источник красоты и силы,
но не было ключа забвенья…
а стены рухнули,
бесстыдно обнажились кельи,
и в трапезной дерьмо и мусор,
а на лице Христа прохожий расписался.
Щемяще-трогательно написан образ человека в отражении величия ночи в степи.
***
Секреты растеряю ремесла
и тайну вдохновенья утеряю –
ночная степь и звезды без числа,
я мальчик,
я на дудочке играю.
На встрече Валерий Темненко рассказывал предысторию возникновения почти каждого его стихотворения. Это реальные ситуации, которые переродились в прекрасные сюжеты и ритмичные строки, наполненные богатством звукоряда.
Чатырдаг в феврале
Лохмотья облаков
теней лохмотья
слепящих снегов синева
в прожилках нерожденных ручейков
и над долиной
мельница вселенская лучей
шагнуть из суеты в прозрачность мира
и там остаться
Валерий Темненко – замечательный педагог, в этот день на творческую встречу пришли его бывшие студенты. Их взаимная радость общения была настолько большой и искренней!
А для меня знакомство с Валерием Темненко – большая удача. Он побуждает идти вперед, узнавать, добираться до источников, расширять свои границы, бороться с леностью собственного ума. Он из тех людей, которые мне кажутся небольшим оконцем, распахнув которое, можно обнаружить Космос.
И не знаю, сказалась ли профессия на мировосприятии Поэта или наоборот, склад ума и взгляд на Вселенную именно в таком ракурсе стали толчком для выбора профессии, но вместе это дает интереснейшую личность, большого ученого. И тогда перед читателем возникает мир в его смысловых контрастах. Мир, который мы можем созерцать.
Обсерватория
Голубые галактики звезд
проплыли как медузы по темной воде.
Залаяла сука – за десять верст,
взорвался квазар – черт знает где.
comments powered by HyperComments