Певат Зети
Несмотря на то что Певату Зети перевалило за 80, он, как и в молодости, продолжает оставаться в строю национального движения крымских татар. Не теряя активности, по силе возможностей продолжает выполнять работу, за которую сегодня не каждый возьмется. Достаточно отметить его вклад — а это ходьба из дома в дом — в сбор средств на установку памятников Номану Челебиджихану и Решиду Медиеву. Певат-ага теперь уже принадлежит к старшему поколению активистов, его опыт важен для молодежи. В сегодняшней беседе мы попросили Певата Зети ответить на ряд вопросов, надеясь, что мнение ветерана заинтересует крымскотатарскую общественность.
— Первые шаги в национальном движении. Осознанный ли был выбор?
— В ссылке я оказался в г. Сырдарья. Преодолевая весь кошмар, свалившийся на крымских татар, народ постепенно вставал на ноги и начинал борьбу за свои права. 7 ноября 1962 года в Сырдарье состоялось собрание активистов национального движения. На это собрание пригласили моего брата, который и меня взял с собой. Будучи свидетелем беседы участников войны, авторитетных соотечественников о судьбе народа, в сердце моем запылал огонь борьбы за возвращение на Родину. Моим наставником стал Аблямит-оджа, которого я постоянно навещал, выполняя его поручения. Ходил на судебные заседания активистов, собирал подписи, ездил по поручениям в Москву.
Впервые после высылки побывал в Крыму в 1966 году. Посетил родную деревню, съездил в Ялту. Через год приехал вновь, а спустя три, в 1970-м, переехал на родину, остановился в Ленинском районе, в доме Рефата-ага Муслимова.
Как-то вечером иду вдоль дороги, возле меня остановился УАЗик. «Куда идешь, из какого села родом?», — поинтересовался милиционер. Услышав, что Кояш, он, еще раз посмотрев на меня, вскрикнул: «Певат, ты ли это?». К моему удивлению, он поименно назвал всех членов нашей семьи. Как оказалось, мы были из одного села, он постарше, ровесник моего брата, 1930 года рождения. Милиционер свободно изъяснялся на крымскотатарском языке. С детства впитанное уважение к крымским татарам побуждало его к действиям, облегчающим наше положение. Русский односельчанин неоднократно меня предупреждал, когда и кого будут выселять, задерживать, а я, в свою очередь, — соотечественников. Когда очередь дошла до меня, он успел сообщить и посоветовал срочно покинуть село. Собрав нехитрый скарб, я уехал в Раздольненский район, где остановился в доме у Сейяра-ага, прожив там две недели. Пытался закрепиться на материковой Украине, но закончились деньги, и мне пришлось вернуться в Азию. Моя крымская эпопея длилась около 7 месяцев. В Узбекистане смог приобрести маленький домик, стал работать и строиться. За 5 лет выстроил новый дом и, продав его в 1975 году, снова вернулся в Крым. Приобрел жилье в с.Батальное Ленинского района. Судьба свела меня с крымской татаркой, обосновавшейся в Белогорске (Карасубазаре), женившись, я переехал к ней, так и остался жить в этом городе. Через два года, прописавшись, получил работу. Помимо участия в национальном движении, увлекся краеведческой деятельностью.
— В связи с постоянными переменами и вызовами времени — как свою жизнь выстраивать народу?
— Учитывая все обстоятельства, крымским татарам следует проявлять гибкость, нацеливаться на то, что доступно и выполнимо, и двигаться в поступательном направлении. Сегодня Певат есть, завтра нет, таковы законы природы, но приходят новые поколения, и народ продолжает жить. Интересы нации требуют активной работы.
— Первоочередные задачи, стоящие перед народом, и способы их решения?
— Крымские татары обладают достаточным интеллектуальным потенциалом для определения большого спектра задач. Перечислять все нет возможности и необходимости. Однако отмечу, что решения появляются там, где начинает кипеть жизнь. Наша инициатива будет заключаться и в обращениях в официальные инстанции, и в непосредственной работе над проектами. Сейчас многие замкнулись, ушли в себя, сторонятся общественных дел.
— То есть совсем не чувствуется активность в общественной жизни?
— Активность приостановилась, я ее не наблюдаю. На рынке полно народу, на мероприятиях — нет. Бескорыстных людей становится все меньше. В течение последних трех лет пришлось собирать деньги на памятники национальным лидерам, и в процессе работы невольно становился свидетелем пассивного поведения людей. Немало оказалось и тех, кто вообще не знал, кто такой Решид Медиев. Обидно было, когда пенсионер давал 1000 рублей и такую же сумму вносил владелец магазина. Народ газеты не читает, что такое книги — многие забыли. Раньше при встречах обсуждали политические темы, национальный вопрос, сегодня все разговоры сводятся к тому, кто умер и когда дуа (поминки). С народом практически никто не работает.
— Вы известны как активный даритель.
— Это оказалось еще одним смыслом моей жизни. В Узбекистане мне в руки попала перефотографированная книга Б. Чобан-заде «Сонъ девир къырымтатар эдебияты». Издание было напечатано арабицей, которую я уже к тому времени освоил. Прочел. Потом ознакомился с работой Османа Акчокраклы «Старо-Крымские и Отузские надписи XIII—XV вв». Интерес к крымскотатарской истории возрастал. В Узбекистане я познакомился с учителем математики Ваитом Муртазаевым. Однажды он пришел ко мне домой и, буквально крича с порога, сообщил, что нашел номер газеты «Терджиман». Оказывается, учитель-узбек принес ему газету, которая обнаружилась в их семейной библиотеке, оставшейся то ли от отца, то ли от деда. Номер был за 1907 год. Надпись на кириллице «город Бахчисарай» навела владельца на мысль отдать экземпляр газеты крымским татарам. В свою очередь, я показал газету доктору Айше Рефатовой, сестре композитора Асана Рефатова, которая проживала тогда в г.Сырдарья. Ее бурная реакция даже для меня оказалась неожиданной. Радость сменялась слезами и воспоминаниями о прошлом. Номер «Терджимана» ходил по рукам, старики читали на арабице. Происходило это в 1960-е годы. Спрятав газету, я привез ее в Крым. Сейчас тот номер хранится в Крымскотатарской библиотеке имени И. Гаспринского.
Экземпляр газеты «Терджиман»
Еще я подарил книгу, где напечатана прекрасная статья об Ильясе-мурзе Бораганском. Пополнил библиотечные фонды и 30 номерами журнала «Советская тюркология», и даже подарил мараму.
Крымскотатарскому музею культурно-исторического наследия я преподнес в дар книгу «Элифбе», изданную Гаспринским в 1898 году. В свое время мне пришлось ее обменять у нашего соотечественника. Я передал музею письма-оригиналы, пришедшие с фронтов Великой Отечественной войны. Делал подарки и в другие музеи, а фонды Белогорской библиотеки им. Б.Чобан-заде пополнил 364 изданиями.
— Что можете сказать о дальнейших планах?
— Моя мечта — присвоить улице Коммунаров в Карасубазаре имя репрессированного поэта Амди Гирай-бая.
Я собрал в свое время много сведений о нашем городе. Написал работу, положил в конверт деньги и отнес вашему журналисту Ибраиму Абдуллаеву на просмотр и редактирование. Через некоторое время он позвонил и предложил встретиться. Сделал некоторые замечания, дал советы, при этом вернул конверт и ничего слышать не захотел о деньгах. К сожалению, я не закончил работу, книгу выпустить не смог. Если бы Ибраим был жив, с его помощью я бы работу завершил.
Старость берет свое, мне уже 82 года, ресурс на исходе, но мечты одолевают.
comments powered by HyperComments