Решат-ага с супругой Айше
Лидия ДЖЕРБИНОВА, специально для «ГК»
Решат-ага Сулейманов родился в декабре 1940 года в селе Ак-кая Карасубазарского района. Казалось, что к этому времени жизнь как-то наладилась в многодетной семье. Отец Сулейман работал возницей в этом селе, мать Земине воспитывала четверых детей. Интересные сведения несет история рода.
Отец Сулеймана (дедушка Решата-ага) — Эюп, родом из Азамата Карасубазарского района, мама Мерьем — из Зуи того же района, в начале прошлого века вели свое хозяйство и жили безбедно. Но революция разрушила все устои. Эюп погиб в том хаосе, и молодому Сулейману уже пришлось работать на богатых родственников, чтобы не умереть с голоду. Всегда вспоминал, как родственники-работодатели сами ели чебуреки, а ему даже один не предлагали, за непосильный труд кормили супом с затирухой на воде (омеч шорбасы). Так они с мамой выживали в двадцатые годы прошлого столетия.
Сулейман Эюпов
Спустя годы молодой Сулейман женится. В те годы молодежь проводила свое свободное время совсем не так, как сейчас. Вечерами, собираясь группами, пели веселые песни, частушки (чинълар), соревнуясь на ходу придуманным их содержанием и шуточными намеками — так развивался народный фольклор. Проводились различные подвижные игры. Вот на одной из таких вечеринок в Ак-кая он и встретил свою суженую Земине. У Земине тоже, как и у Сулеймана, жизнь была сопряжена с голодом 1920-х годов в Крыму. Когда умерла ее мама и кругом царил голод, ее отец Саледин отправился в Краснодарский край в поисках продуктов питания, а на четырнадцатилетнюю свою дочь Земине оставил четверых малолетних детей. Все четверо малышей, умирая друг за другом, в слезах умоляли ее: «Абла, отмек, отмек….» (Сестра, хлеба, хлеба). Она сама, голодая, заливалась слезами, но была бессильна в ситуации. Отец, конечно, постарался быстро вернуться, но не думал и не ждал дома такой трагедии. Со временем, он женился на Ребие из Ак-кая. Началась другая жизнь. Родилось тоже четверо детей.
Земине Салединова
Земине подросла, превратившись в красавицу. Она пленила сердце Сулеймана, и он решил взять ее в жены, но ее родители не соглашались на этот брак из-за его бедности. Тогда молодые договорились, и в один прекрасный день он ее увез. Полгода он никому ее не показывал, никому не рассказывал, и только после согласия ее родителей они поженились. У них родилось шесть детей. Казалось, что трудности прошли… Но не тут-то было.
Грохот военных орудий в июне 1941 года принес в страну горе, смерть, разруху и искалеченные судьбы. Сулейман, продолжая быть возницей, возил военный груз. Никак не мог он забыть жуткую картину, которую наблюдал вдоль берега Черного моря: вся земля была усеяна черными бескозырками, доказывающими гибель многих наших моряков, защищавших Севастополь в неравном бою и павших смертью храбрых.
А в селе Ак-кая властвовали союзники Германии — румынские солдаты. Они устанавливали, как и немцы, свои порядки: вытесняли хозяев из домов и сами там устраивались. Как на всех захваченных территориях, так и в этом районе организовывались облавы на молодежь с целью отправки в Германию. Обычно это происходило в мечетях, где проходили молебны. Но, несмотря на жесткие и жестокие условия проживания в оккупации, жители села умудрялись помогать партизанским формированиям в партизанском Баксане, который в декабре 1943 года был сожжен.
Румынские солдаты вели себя нагло и жестоко, не отставая от германских солдат. Выставили из собственного дома и семью отца Земине – Саледина. Его жена Ребия попросила свою дочь Джевирье принести какую-то посуду из дома. Девочка десяти лет поднялась в дом. В комнате румынские солдаты чистили свое оружие. Один из них вскинул ружье, прицелился и выстрелил в маленькую девочку. Она скончалась на месте. А их сын Решит, семи лет, вместе с близким родственником Абкадыром, девяти лет, играли недалеко от дома. Нашли лимонку и приняли ее за игрушку. Их заинтересовала чека, только они попытались дернуть ее, заметившие взрослые крикнули, чтобы они этого не делали, но любопытные мальчишки убежали, словно торопились к смерти, убежали за конюшню, залезли под телегу и осуществили свое желание – дернули чеку: Абкадыра разнесло на куски, а Решит через четыре часа попросил пить и через два часа умер. Всегда вспоминали, какой он был смышленый — любил решать арифметические примеры и задачи на песке или на земле.
Наконец, дожили до освобождения Крыма от захватчиков. Радости односельчан не было предела. Из лесов спустились партизаны. Цвел апрель, вселяя надежду на мирные садово-полевые работы. За несколько дней до рокового 18 мая, в селах Крыма была проведена перепись населения, а молодые мужчины и юноши были призваны в трудовую армию. Никто в этом ничего беспокойного не видел. Думали, что проводимая по всему Крыму перепись имела целью уточнение оставшегося населения, а в трудовую армию призывали для восстановления страны после военной разрухи. Так думали. Но ночью 18 мая 1944 года в дверь семьи Сулеймана ввалились солдаты с автоматами, которые жили в их же доме, и, зачитав приказ о депортации всего крымскотатарского народа, заставили срочно собраться. Не разрешили ничего взять с собой. Всех собрали на кладбище. Люди думали, что их собрали для расстрела, не зря же местом сбора было определено кладбище. Так прождали до вечера. Потом отвезли их на железнодорожную станцию Ички, погрузили в товарные вагоны. В забитом людьми вагоне под ногами был навоз, не вычищенный после перевезенного скота, ни дверей, ни окон, ни туалета. Как вспоминает Решат-ага, ехали в полуголодном состоянии, есть давали через 3-4 дня. Это была еда с соленой рыбой. Воду находили на станциях во время стоянок эшелона. Мертвых забирали на станциях.
А брат отца Сулеймана Эмин Эюпов в это время на фронте воевал за освобождение Родины от немецко-фашистских захватчиков в составе советских военно-воздушных сил. Был стрелком. Демобилизовался только в мае 1946 года.
«Привезли нас в Суслангер, что в Марийской АССР, – рассказывает Решат-ага, — развезли по местам. Мы попали в барак 26 разъезда. Было очень жутко. Хоть я был и маленький, мне было неполных четыре года, но кое-что отложилось в детской памяти. Помню, как Мерьем-бита, сидя у костра, курила и плакала».
Курение женщин в Крыму не считалось зазорным, так как они привлекались к производству табака на полуострове. Работа женщин начиналась где-то в 3-4 часа утра. Ну а соблазн попробовать часто превращался в привычку.
«Мерьем-бита день и ночь напролет плакала, иногда в голос, — продолжает Решат ага. — Все ждала, что вскоре всех нас вернут из этой проклятой ссылки в наш прекрасный родной и теплый Крым. Ведь они же не были ни в чем виноваты. За что должны они, честные люди, нести наказание в этом чужом лесу? Она ждала справедливости. Но так и не дождалась, умерла. Мама от безысходности давящего голода собирала картофельную кожуру, жарила ее всухую на печи, она обгорала до черноты. Мама говорила: «Кушайте, будете учиться и станете грамотными».
Чтобы заработать на кусок хлеба и не умереть с голоду на чужбине, нужно было работать в нечеловеческих условиях, словно заключенные. Куда было девать детей? Их ведь по нескольку в каждой семье. Чтобы они не уходили далеко от барака, была организована детская группа, что-то вроде детского садика. Мама там работала на кухне, а старшая моя сестра Усние работала на каком-то заводе. Ежедневно с ней расплачивались 400 граммами хлеба. Она съедала половину, а вторую половину приносила нам – малышам. Так мы выживали как могли. Здесь, на 26 километре я пошел в школу.
До сих пор не знаю, на каком языке я учился в этой школе, на марийском или русском – ничего не понимал, знал ведь только свой — родной крымскотатарский, но как-то окончил два класса. К тому времени в 1949 году у меня родился братишка Рустем. Нас нашли дети маминой второй мамы Ребии — Зевиде и Осман. Они способствовали нашему переезду на 10 км, но здесь бараки были переполнены людьми, даже на нарах не было места, и нас разместили на 12 километре. Взрослые работали на лесозаготовках. Эти лесоучастки были отдалены друг от друга на расстоянии 1,5-2 км.
Учился я в русскоязычной четырехлетней школе на 10 км. Здесь мне очень повезло с директором школы Марией Ивановной Свешниковой. Она очень сочувственно относилась к нам. Ее сын и дочь тоже были учителями. Они были замечательными людьми. Я их доброту никогда не забуду. Учеба в пятом классе уже продолжилась в поселке Филиппсола. Нужно было ежедневно преодолевать пять километров пешком. Мороз не мороз, шел, никогда не пропускал занятий в школе. С одеждой и питанием все еще были трудности. В 1952 году, когда я был в пионерском лагере Кокшайск, что под Козьмодемьянском, мне поручили дежурство у памятника Ленину, я стоял босиком».
Решат Сулейманов у памятника Ленину во время дежурства в Пионерском лагере, Кокшайск, 1952 г.
«Когда мне было тринадцать лет, — продолжает Решат ага, — умер Сталин, и снова через определенное время нашу жизнь изменили к лучшему Зевиде и Осман (тракторист). Их с семьями отправили в Казахстан. Переехало еще несколько семей наших соотечественников, с ними и наша семья. Все уехали в Акмолинск, а я остался доучиваться в седьмом классе. Жил я то у родственников, то у одноклассников. Остался, но слыл школьным хулиганом по срыву уроков. За это мне одноклассники давали конфетку или печеньку. Это ведь считалось деликатесом, а я не имел возможности их покупать. Мне было очень обидно, когда я из-за отсутствия нормальной обуви носил чарыкъ (постолы – мягкая обувь из сыромятной кожи, особый фасон чевяков), а остальные дети носили лапти (лапти изготавливались из липового луба), одноклассники надо мной смеялись и обзывали. Благодаря учительнице у меня появились тряпочные ботинки.
Окончив учебный год, я приехал к родителям в Казахстан. Меня ждала Акмолла, Астраханский район, совхоз Кызылжарский, село Жанатурмус. Здесь из-за сложного материального положения я не продолжил учебу. В 1954 году началось освоение целины. Требовались рабочие руки, и я в возрасте 16 лет пошел работать учеником в столярный цех. Со временем получил 4 разряд».
Бурными темпами шло освоение целины. Оно в Советском Союзе по размаху и масштабности не уступало космической программе и атомному проекту. Целина изменила страну, вмешалась в судьбы миллионов. Молодежь, окрыленная патриотическим порывом, приезжала на целину. Постепенно палатки, вагончики оставались в прошлом. На их месте вырастали дома. Кипела работа на сельскохозяйственных полях. Нужны были водители и трактористы. Решат-ага приобрел эти специальности и стал работать в совхозе Кызылжарский.
«Работали по 10-14 часов, перевыполняя норму, а нам учетчик дядя Митя постоянно объявлял о повышении нормы, записывая при этом 8 часов работы вместо отработанных сверхурочных. Мы заметили по зарплате, что что-то происходит неладное. Люди начали возмущаться. Было организовано рабочее собрание с присутствием парторга Люберец Александра Филипповича. Я был комсоргом. Мне, как и другим рабочим, не понравилось повышение норм. Рабочие требовали их пересмотра. Парторг молчал. Я вскипел и, бросив ключи парторгу, сказал: «Пусть твой сын так работает», — и ушел». Это был смелый поступок по тем временам.
Свой рассказ Решат-ага продолжает: «Работал кочегаром, но с началом учебного года устроился в школу-интернат учителем труда и водителем. В 1962 году меня в числе передовых учителей наградили поездкой в Сочи. В день отъезда я встретился с папиным братом Эмином Эюповым, который был на фронте, когда нас депортировали из Крыма. После войны он нас долго искал, наводил справки, и наконец нашел и приехал. Мы встретились, я хотел остаться, но он не позволил, и я уехал. Больше мы с родным дядей не виделись, так как он вскоре умер.
В 1964 году я окончил заочно Атбасарский сельскохозяйственный техникум широкого профиля. Стал преподавать в школе машиноведение. Вел кружок по правилам уличного движения. В этот же год был призван в армию. Служил в Свердловске. Был комсоргом роты. После окончания курсов молодого бойца работал в штабе. Через три года меня за воспитание молодежи в коммунистическом духе наградили Грамотой ЦК ВЛКСМ.
В 1967 году демобилизовался и прибыл в Казахстан, в село Жанатурмус Астраханского района. Устроился работать в машинотракторные мастерские, сначала дефектовщиком, потом работал контролером. Был объявлен набор в ряды милиции. В 1976 году переводом начал работать в райотделе милиции участковым. В Павлодаре окончил среднюю милицейскую школу. В Астраханском районе работал участковым, старшим участковым, начальником отделения общественного порядка».
Пора было обзаводиться семьей. Много раз знакомился в разных городах, но сердце завоевала только одна, которая жила в Нижней Баканке Краснодарского края, с прекрасным светлым именем Айше. Ее родители — Сеитджелял Велиляев и Шеиде Халилова — были родом из села Соллар Карасубазарского района. Познакомил молодых его друг Джелил Сейдаметов. Молодой Решат увидел ее и сразу решил: «Увезу!». Как говорится: «Пришел, увидел, победил». В 1972 году привез молодую невесту к себе в Казахстан, сыграли свадьбу. Со временем на свет появилось трое детей.
Старший сын Решит живет с семьей в Казахстане. У него высшее юридическое образование, работал в органах, в звании майора уволился; с женой Жанной занимается предпринимательством. У них три дочери. Дочь Решата-ага — Алие, с мужем Нариманом Халиляевым работают и воспитывают троих детей. Вторая дочь — Эльзара, окончила Харьковский финансово-экономический институт, факультет бухгалтерского учета. Они с мужем Меметом Халиловым тоже воспитывают троих детей. Дочери живут в Крыму.
Решат-ага после депортации впервые посетил родину в 1962 году. Жители родной деревни Ак-кая еще помнили его семью, спрашивали о родителях, хотели, чтобы он остался, но у них ничего не получилось из-за политики того времени в отношении крымских татар. С того времени он приезжал на Родину пять раз, с целью трудоустройства обращался в районные отделы милиции Белогорска, Симферополя, Первомайска, но все было тщетно.
Но родина звала, и не смог он больше жить вдали от родного Крыма. В 1996 году уволился из органов в звании майора, хоть ему и светило очередное повышение в звании подполковника. Его и это не удержало. Приехал, купил дом в Долиновке (Эски Бурульча). Это село находится в Цветочненском сельском поселении. Здесь уже у активиста Решата-ага закипела работа. Его избрали депутатом Цветочненского сельсовета. Избирался четыре созыва. По его инициативе в селе появилась улица Алима Азамат оглу Айдамака.
Решат-ага при поддержке односельчан смог добиться расширения земли под кладбище в Долиновке. Был поставлен памятник участникам ВОВ на средства народа. Добились открытия детского садика в обновленном старом здании. Группы работали на русском и крымскотатарском языках. В селах было организовано так называемое благотворительное дарение скота. Эта деятельность предусматривала помощь нуждающимся семьям. Суть состояла в том, что семьям раздавали скот, через определенное время появлялся приплод, который соответственно передавался другим семьям, и так по цепочке…
На средства прихожан строились мечети. В селе Цветочное стала работать мечеть, но туда трудно было добираться. На сельском сходе по просьбе жителей было решено построить мечеть в Долиновке. Решат-ага поехал к муфтию Крыма, написал заявление, начал оформлять документы. Даже попал в автомобильную катастрофу при неосторожном переходе дороги, получил переломы, поэтому 7 дней пролежал в реанимации не приходя в сознание. Но высококвалифицированные врачи смогли поднять его на ноги. Он очень благодарен врачу Айдеру Мустафаеву, подарившему ему вторую жизнь. И через три года, в 2015 году мечеть появилась в Долиновке.
В конце нашей беседы я спросила у Решата-ага о его пожеланиях, и он ответил: «Нам нужно единство. Нужно любя Крым повышать его экономическое и культурное благосостояние. Возрождать традиции, забытые национальные праздники и игры. Это можно осуществлять только на Родине, а не на чужбине».