Н. Решитов (второй справа) с соотечественниками в Баяуте
Нариман РЕШИТОВ, специально для «ГК»
Летом 2022 года мне пришлось побывать в солнечном Узбекистане, где прошли мои детские и юношеские годы. На земле этой среднеазиатской республики оказалось около 80% депортированных крымских татар в 1944 году. Для нашего поколения, кто родился в 50—70-е годы прошлого века, Узбекистан еще близок тем, что там остались могилы наших предков. И еще на этой земле живут родственники, друзья, одноклассники, соседи, знакомые и близкие. Вспоминая годы жизни в этом солнечном краю, помню гостеприимство и щедрость узбекского народа.
В тот период нас больше всего мучил вопрос: «А когда же мы вернемся на историческую родину, в Крым»? И мы работали над тем, чтобы внести свой вклад в борьбу нашего народа за возвращение. Благодаря старшему поколению, в наших сердцах сохранилась любовь к родной земле — Крыму, их рассказы о жизни на Родине передались нам и оставили глубокий след в воспитании моего поколения.
И вот наступило время массового возвращения. В юношеские годы я был большим оптимистом и максималистом, и считал, что обязательно вернемся на родную землю, и исполнится моя заветная мечта. Мечты сбываются, летом 1988 года я с семьей вернулся в Крым.
Проведенное в 1990-х годах Центром независимой экспертизы советско-американского фонда «Культурная инициатива» исследование подтверждает искренность большинства переселенцев, заявивших, что они приехали в Крым не для улучшения своего материального положения или бытовых условий, а исключительно из желания возвратиться в родные места.
Известно, что миграционные намерения определяются тремя группами факторов: 1) «удерживающие» в данном месте; 2) «выталкивающие» из него; 3)«притягивающие» к новому месту. Две последние формируют переселенческие побуждения, первая гасит их, сочетание же всех трех устанавливает меру мобильности. Основной «выталкивающий» фактор для всех опрошенных – осознание вынужденности проживания вне Крыма вследствие насильственной депортации.
Могилы крымских татар остались в далеком Узбекистане
Исследования, которые были проведены в тот период, приводили к выводу, что запреты не помогут, темпы миграционного прироста за первую половину 1990 года резко возросли. Нерегулируемый поток переселенцев (считали, что к 1996 году их численность, наверное, достигнет 330—350 тыс.) может обострить социально-экономические проблемы Крыма, усложнить межнациональные отношения. Об этом свидетельствуют и результаты опроса, проведенного крымскими социологами. Наряду с тем, что заметно растет население области, изменяется и его социальный состав. Если вначале приезжали в основном рабочие и колхозники, то в последние годы увеличивается доля интеллигенции. У нее выше недовольство условиями быта на новом месте, больше требований предъявляется к государственным органам. Последние же пытаются преодолеть возникающие трудности привычными административными методами — ужесточают паспортный режим, а главное — ограничивают выделение переселенцам земельных участков под индивидуальное строительство. Крымские татары за 45 лет своих мытарств привыкли не доверять властям. Когда они видят, что те самые участки, которые вчера выдавали беспрепятственно, нужно отвоевывать, у них создается впечатление «захлопывающейся двери», оттого люди спешат «проскочить в щель».
Мемориал жертвам репрессий в г. Ташкенте
Нарастание темпов переселения объясняется и необычайным (в два-три раза) повышением стоимости строительства жилья в Крыму и одновременно падением цен на дома в Средней Азии. Неуспевший переехать сегодня, рискует завтра затратить все свои сбережения на приобретение крыши над головой. И еще один фактор, подстегивающий переселенческий процесс — у большинства крымских татар есть свои «полпреды» (родственники и знакомые) в этом обетованном крае, благодаря чему многие живут там без прописки. В тот период около 11% не имели ее к моменту опроса, еще 80% в свое время жизни на «птичьих правах» от шести месяцев до трех лет ожидали возможности прописаться. Непрописанные не пользуются защитой власти, но, в свою очередь, они и не управляемы ею. (Э.А.Паин «Социологическое исследование по депортированным народам. Политическая социология и этносоциология»).
С 1990-х по 2000-е годы возвратилось на историческую родину большинство народа. В настоящее время, по мнению представителей республиканского крымскотатарского национально-культурного центра «Авдет», в Узбекистане проживает от 40000 до 100000 наших соотечественников. Деятельность национально-культурного центра многогранна, по мере возможности организовываются культурные программы и другие мероприятия. Например, «Авдет» получил грант и установил памятник жертвам депортации 1944 года на ташкентском кладбище «Домбрабад».
Хотелось бы отметить и некоторые негативные явления среди наших соотечественников. Никто не знает, сколько проживает крымских татар в настоящее время в Алмалыке, Бекабаде, Чирчике, Янгиюле и др. В 1970—1980 гг. в Алмалыке проживало около 1000 семей, Бекабаде и Бекабадском районе — 8000 тысяч, а в Чирчике – более 10000 семей. Нет координации между областными и городскими культурными центрами республики.
Как им живется? Какие проблемы волнуют нашу диаспору? Чем мы можем помочь друг другу? И многие другие вопросы интересовали меня в ходе встреч и бесед с представителями разных категорий нашего народа в Узбекистане.
Я бы выделил четыре группы или разделил их на следующие категории.
Первая категория наших соотечественников в республике Узбекистан — немолодые люди (50—70 лет), которые «сидят на чемоданах», у многих из них дети и близкие родственники в Крыму. Они в ближайшие годы собираются возвратиться. Думаю, у них уже есть гражданство, и они планируют либо продать жилье или еще решить какие-то проблемы и после чего переехать. К такой категории я бы отнес 10—15% наших соотечественников в Узбекистане.
Вторую категорию составляют представители нашего народа, живущие в городских квартирах или частных домах, в основном они жители крупных городов республики. К ним бы я отнес известных спортсменов, работников науки, культуры, искусства, бизнесменов. Нет оснований полагать, что эти люди вовсе не намерены возвращаться в Крым. Скорее всего они выжидают, присматриваются, как меняется ситуация в Крыму, и, очевидно, при определенных условиях переедут. Многие из них имеют бизнес или занимают высокооплачиваемую должность, возможно, имеют недвижимость или собственность и на полуострове. Их мало, но, по моему мнению, они составляют 3-5% нашей диаспоры.
Третья категория – это молодые и среднего возраста крымские татары, в основном городские жители. Их много, которые имеют работу, собственные дома и квартиры. У них стабильный обустроенный быт, но проблемы имеются. Например, беспокойство за будущее детей, и перспективу они видят в крымскотатарском социуме. У них много вопросов к нам по адаптации и обустройству в Крыму. Например, будут ли какие-то льготы и ссуды на строительство индивидуального дома при переезде? Возможно ли найти работу по специальности и др. Эти крымские татары востребованы в различных областях экономики республики Узбекистан. Это квалифицированные рабочие и инженерно-технический персонал заводов и фабрик, фермеры, преподаватели и учителя, медицинские работники. К этой категории я бы отнес от 30 до 40%.
В четвертую группу можно отнести одиноких людей старше 70—80 лет. Данная категория не имеет финансовых основ для изменения места жительства, семьи со смешанными браками и их дети, которые не планируют возвращение. Эта группа ждет материальной поддержки и государственных льгот. По моим расчетам, четвертая группа составляет от 30 до 40% крымских татар Узбекистана.
Посетив Узбекистан, я пришел к выводу, что необходимо сохранить и увековечить памятными плитами места массовых захоронений нашего народа в 1944—1945 годах, углубить изучение истории депортированных крымских татар в Узбекистане, необходимо постоянно поддерживать связь с соотечественниками для решения их культурных и образовательных вопросов.
На территории современного Узбекистана сохранились этнические сообщества и места компактного проживания потомков депортированных крымских татар, глубоко интегрированных в местное общество и сыгравших свою положительную роль в развитии экономики, науки, культуры, спорта республики. Это является одним из устойчивых каналов взаимодействия крымскотатарского и узбекского народов.