«За» и «против»

Экзамен выдержан – заветная­ мечта абитуриента, отправившегося покорять мир знаний. Во многих крымскотатарских ­семьях, в которых дети заканчивают 11 класс, сегодня главенствует тема поступления в ­учебное заведение и определения дальнейшей судьбы ребенка. Какую профессию избрать, перспектива трудоустройства и карьерного роста, оплата труда – весь спектр возникающих вопросов, как правило, находится в поле зрения родителей и молодежи, делающей первые шаги в предстоящей самостоятельной жизни.
У учащихся времени на подготовку к Единому государственному экзамену (ЕГЭ) ­остается совсем немного, кто-то ­усилено занимается с репетиторами, подходя к финишу подготовки. Не всем предоставляется возможность организации дополнительных занятий, ведь дело затратное, и не у всех семей есть такая возможность. В сельской местности, плюс ко всему, наблюдается дефицит педагогических кадров, поэтому найти репетиторов дело проблематичное.
ЕГЭ – безжалостен, но справедлив. Во всяком случае мешает реализоваться многим «договорнякам» и предоставляет возможность одаренным выходцам из глубинки поступать в престижные вузы.
Образование можно получить не только в стране проживания, но и за ее пределами. В советские времена о таком и не мечтали, только избранные в интересах государства могли там ­определенное время практиковаться. На моей памяти первые наборы молодежи для отправки на учебу в Турцию. Будучи сам студентом пятого курса ­университета, принимал экзамены по ­истории у абитуриентов и восторгался предоставленной возможностью пройти обучение­ в ведущих вузах Турецкой республики. Мы смотрели на них как на «надежду нации», которые, по царящему тогда мнению­, вернувшись после обучения, значительно продвинут вперед интересы народа. Но ожидания в полной мере не оправдались. Кто-то действительно вернулся на родину и самоотверженно трудился на благо общества, были и те, кто извне экономически укреплял свои семьи, естественно, оказались и такие, кто навсегда распрощался с Крымом. Большого наплыва ученых с зарубежным образованием не получилось, в публичной плоскости оказались единицы.
Уже в середине 1990-х появилась альтернативная точка зрения, главным образом озвучиваемая ректором КИПУ Февзи ­Якубовым, что не следует в большом количестве отправлять талантливую молодежь ­учиться за рубеж, что ее необходимо обучать на родине, создавая для ­этого всесторонние­ ­условия. Обе позиции имели своих сторонников и противников, и аргументов у каждой стороны было предостаточно.
Образовательная сфера среди крымских татар даже в местах депортации имела развитие. Молодежь с удовольствием шла в вузы получать специальность ­учителя. Неслучайно университет, образованный крымскими татарами после возвращения в Крым, носит название­ «инженерно-педагогический». Эти два направления были в ­Азии открыты для поступления представителям репрессированного народа.
В Крыму в 1990-х, в целях лоббирования образовательных процессов, у учителей возникла необходимость объединения­ в рамках общественных структур. Появление Всекрымской Ассоциации работников образования­ «Маарифчи», а затем в Бахчисарае «Совета учителей», было обусловлено этими задачами. «Маарифчи» приоритетным направлением для себя ­определило открытие национальных школ (с крымскотатарским языком обучения), до 2014 года таковых существовало пятнадцать. После свертывания активной общественной деятельности работников просвещения­, многие­ профильные вопросы, требующие­ внимания и инициативы крымскотатарского общества, остаются «нетронутыми». В настоящее время большое число крымскотатарской молодежи ­оказалось за пределами Крыма. Бе­зусловно, активистов интересует наличие среди них студентов, получающих образование в университетах различных стран. Теперь это не только Турция. В свое время государственная элита отправляла своих детей для получения европейского образования, многие из которых не спешили возвращаться домой.
Теперь крымские татары, и не обязательно из состоятельных семей, имеют возможность набираться знаний в Европе, и не только. Но что известно о них в Крыму? В публичной плоскости реестра не существует. Отсутствие информации и контактов имеют определенную отрицательную сторону, хотя бы в плане получения студентами советов и консультаций от старших и ­опытных коллег. Маловероятно, что кто-либо из общественников в Крыму владеет достаточной информацией о наличии всевозможных зарубежных программ для поступления в университеты.
На фоне «за» и «против» перед глазами всплывают исторические личности, получившие­ образование за пределами Крыма, но возвращавшиеся на родину, отдавая все знания и ­опыт интересам народа.
Объединение граждан, занимающееся вопросами образования и просвещения крымских татар, просто необходимо. Тем более имеется масса и других проблем, касающихся образования, в частности запуска строящихся школ в массивах компактного проживания крымских татар. Готово ли общество к решению таких задач? Вопрос остается пока открытым. Однако промедление губительно для открывшихся возможностей.