Ленифер МАМБЕТОВА
18 мая, день насильственного изгнания из родного дома, с родной земли, всегда звучал и звучит темой скорби, слез, потерь, невосполнимых утрат и темой памяти.
Эта тема не перестает жить в сердце каждого крымского татарина, она звучит и в моем сердце. Ее голос и внутренний императив словно отправляет поток мыслей, слов, эмоций, которые становятся стихотворными строчками и стихами.
На протяжении уже многих лет делюсь ими с читателями «ГК». Надеюсь, читатель согласится с мыслью, что «читатель — он еще и соавтор…».
Стихи посвящаю светлой памяти моих родителей: отца Иззета и мамы Максуде…
* * *
На стене написанный судьбою
Памяти незримый календарь.
Полон горьких слез, щемящей боли,
Негасимый маленький фонарь.
Там, в чужом краю, земле изгнанья,
Где крупинки звездные, как соль,
Сумма всех мучений и страданья
Без остатка делится на боль.
Стон покинутых домов и сада
Только наше сердце может внять.
На пределе боли нам награда —
Землю отнятую вновь обнять.
* * *
И в тысячный раз обернувшись,
Вы помните скорбный рассвет,
Где плачут измученно души
В вагонах истерзанных лет.
Лишь в снах возвращались вы к дому,
Для сердца в спасительный свет.
И крымскому небу родному
Молитвенный слали привет.
О сколько дорог вами пройдено
И сколько полито слезой!
Но в сердце хранимая родина
Вела к возвращенью домой.
* * *
Судьба, как маятник, качалась,
Вагон в изгнанье вез.
И снова сердцем написалась
Строка из горьких слез.
Слова из сердца нефальшивы,
Порой бросают в дрожь.
И мы назло всем бедам живы,
Прочь отгоняя ложь.
Качает маятник надежды
В объятьях тишины.
И память на ладонях держит
Страданья без вины.
* * *
На холодном рассветном ветру,
Ощущая души одиночество,
Не приняв эту жизнь, как игру,
Ухожу в сокровенное творчество.
Ухожу, чтоб над словом страдать,
Улыбнуться за строчку банальную.
И незримо в себе ощущать
Запоздалую правду печальную.
Но молчанье точнее звучит,
Пробуждая в душе откровенное.
Боль и слезы — в нем все отболит,
И печальное и сокровенное.
* * *
Мне къартбабам не дал прощального завета,
Но в памяти моей всегда он, словно свет.
Склонялось скорбно-медленно чужбины лето
Над горькой тишиной его прожитых лет.
И къартанам прощальных слов мне не сказала
И не погладила по голове.
В сорок четвертом на чужбине их не стало.
Не довелось поцеловать им руку мне.
О сколько было нас, детей послевоенных,
Что на земле изгнанья были рождены.
Живя в чужих, несовпадающих вселенных,
Любовью предков мы обделены.
Но нет для нас земли родней и сокровенней,
Здесь наши деды жили долгие века.
И все больней опять звучит и откровенней,
Сходя на полушепот, горькая строка.
comments powered by HyperComments