Письма читала Лера УСЕЙНОВА
Близится дата депортации крымскотатарского народа. Воспоминания о том страшном дне бередят душу и не дают покоя. Они легли в основу писем сегодняшней подборки.
Назим МЕМЕТУЛЛАЕВ, г. Бахчисарай: «18 мая, 75 лет назад, был депортирован наш крымскотатарский народ в знойные степи Средней Азии, на Урал, в Сибирь.
Никогда не забуду тот день. Мне было 5 лет. Мы жили в деревне Золотая Балка Балаклавского района, в 3-х км от Балаклавы и 8-ми км от г. Акъяра (Севастополя). В день депортации я находился у Селиме-тизе (тетя) в с. Скеля Байдарской долины. Под утро военные с автоматами в руках подняли весь народ села, дали 10 -15 минут, чтобы собрать с собой самое необходимое. Погрузили всех на бортовые машины и отвезли на станцию Сюрень, где уже было много машин с людьми. Мои брат и сестра ходили от машины к машине, выкрикивая мое имя. Так они нашли меня.
Затолкали нас в телячьи вагоны, где было очень тесно и душно. По дороге старики соорудили место для туалета: пробили отверстие в одном из углов вагона и отгородили тряпьем. Во время остановок на станциях люди выбегали в поисках воды и питания, пытаясь разжечь костры, чтобы вскипятить немного воды. Бывали случаи, когда поезд неожиданно трогался, и не все успевали вернуться в вагоны.
Условия были невыносимые. Люди стали болеть и умирать. На станциях их хоронить не разрешали и приходилось их просто оставлять у дороги.
Детей нас в семье было четверо: 2 мальчика, 2 девочки. Отец мой — Меметулла Темиршаев, 1900 года рождения, умер 1 июня 1941 года. Я его не помню, мне тогда было 2 года. Старшего брата — Сеитджелила, 1926 года рождения, забрали в трудармию в шахты Подмосковья, в г. Сталиногорск, ныне он называется Новомосковск. Четыре года мы о нем ничего не слышали и, случайно узнав о его местонахождении, стали переписываться. В 1950 году он переехал в Узбекистан с супругой и дочерью.
В депортацию мы попали в сад-винсовхоз №4 Калининского района. Каждой семье, независимо от числа людей, предоставляли по одной комнате в бараках, примерно 9 кв. м, без всяких удобств. Каждая семья выживала как могла. В течение трех-четырех лет население совхоза уменьшилось на треть.
Постепенно народ привык к условиям жизни, выручали сады, виноградники, сажали огороды. Дети пошли в школу.
В 1952 году с помощью старшего брата Сеитджелила мы переехали в Янгиюльский район, на каскад Нижне-Бозсуйской ГЭС. В 1954 году я окончил 7 класс в г. Янгиюле, и брат повез меня в Ташкент для поступления в Ташкентский электромеханический техникум (МЭМТ). В техникуме на старших курсах уже учились крымские татары. В нашей группе 5 человек из 20-ти были крымские татары: Якуб Шабанов из Янгиюля, Длявер Усеинов из Сырдарьи, Ваит Кадыров, Шевкет Ибрагимов и я. Тогда даже шутили, что это не ташкентский, а татарский электромеханический техникум. Крымскотатарский народ, несмотря на все трудности, стремился к знаниям, к освоению специальностей. Общежития в техникуме не было, жили на частных квартирах по 3 – 4 человека в одной комнатке.
После техникума, отработав 1 год — вначале на заводе «Электрощит» в г. Чирчике, затем на каскаде Нижне-Бозсуйской ГЭС — был призван в армию. Отслужив 2,5 года в г. Луга Ленинградской области, поступил на энергетический факультет Ташкентского политехнического института. В 1967 году, окончив институт по специальности «тепловые электрические станции», прошел трудовой путь от рядового инженера предприятия «Узэнергоналадка» до главного инженера предприятия «Таштеплоцентраль», где обеспечивали теплом и горячей водой г. Ташкент с 2-миллионным населением. Затем работал начальником на ТашТЭЦ. Далее, в Центре подготовки персонала Минэнерго Республики Узбекистан, прошел путь от преподавателя до директора центра.
По долгу службы приходилось ездить в командировки по тепловым электростанциям и ТЭЦ, где встречал наших соотечественников. Кроме того, многие из них приезжали к нам в центр на курсы повышения квалификации. Эти встречи всегда давали дополнительный заряд энергии и гордости за наш народ. Некоторые коллеги говорили: «Назим-ака, мы благодарны крымскотатарскому народу, за то, что научили строить хорошие дома, теплицы, выращивать овощи и фрукты».
Каждый из нас, находясь в изгнании, мечтал о возвращении на историческую Родину. Очень жаль, что от нашей деревни не осталось и следа, сохранилось только название совхоза «Золотая Балка». Меня беспокоит, что часть нашего народа осталась в местах ссылки. Я надеюсь, что власти помогут решить этот вопрос положительно, и оставшиеся на чужбине крымские татары смогут жить на исторической родине.
Моя семья вернулась на родину только в 2012 году. Большинство родственников живут в Крыму, и общение с ними приносит большую радость».
Катидже ЗЕКЕРЬЯЕВА, с. Мамашай: «Прошло 25 лет, как наша семья вернулась в Крым, на родную землю. Ехали долго, 15 дней, в товарном вагоне, так как все наши домашние вещи, старенький «Москвич-412», мотоцикл «Урал» с люлькой – все поместилось в одном вагоне. Муж шутил, что в 1944 году меня насильно в товарняке везли в Ивановскую область, а теперь я добровольно в товарняке возвращаюсь на родину.
Наша мама не дожила до этих светлых дней, тяжело заболела, и в 1988 году мы ее похоронили в Киргизии, г. Кара-Су. Отец наш, Зекерья Асанов, погиб в Крыму в первые дни войны, и мы не знаем, где он похоронен.
Когда наш вагон поставили на разгрузку в Инкермане, первым, кто подошел к нам, был путевой рабочий – крымский татарин и поздоровался по-крымскотатарски: «Селям алейкум». Сожалею, что не запомнила его имени.
Привыкали трудно, но нам помогали родственники, подружились с соседями, обзавелись друзьями. Дети повзрослели, создали свои семьи. И в радости, и в горе мы со своими родными, друзьями, соседями.
Всем хочу пожелать добра, здоровья, преданных друзей и родных. Бирликте олайыкъ».
comments powered by HyperComments