Лидия ДЖЕРБИНОВА
Три вещи, что определяют человека суть:
Труд, честность, жизни достижения.
Пусть труден и нелегок этот путь,
Но это – жизнь, а жизнь – движение.
Павел Купчинский
Приятно общаться с милыми людьми в их дружной семье. Посидеть за чашечкой кофе и поговорить о прошлом семьи и родственников. Ведь, как не верти, как не крути, каждый человек, достигая определенного возраста, накапливает большой жизненный опыт, в котором, перелистывая страницы жизни, можно изучать историю страны. Ведь в каждой судьбе собраны ее частички. Начавшаяся коллективизация оставила неизгладимый след в сердцах людей, переживших тот период.
Родившаяся в феврале 1928 года, будущий отличник советской торговли и ветеран труда, наша собеседница Латифа-апа Юсупова, проживающая с семьей дочери Люции в массиве Ак-Мечеть г.Симферополя, с младенчества испытала лишения тех лет. Ее отец Рамазан Юсупов был первым председателем колхоза в селе Кунакбаево Перелюбского района Саратовской области. Старался для семьи, для страны, самоотверженно работал на своем поприще, но в 1930 году он ушел в мир иной, а причиной явилось отсутствие медицинской помощи в селе. Семья — мать и трое детей — кое-как продержалась полгода. После учебы в сельхозинституте Уфы, ее дядя (брат отца) Абдул Юсупов способствовал их переезду в Зелаирский зерносовхоз Баймакского района. Какое-то время пожили в его квартире. Мама Юмабика устроилась работать в швейную артель, вновь вышла замуж, родился младший сын Марс. Но не дожила до его пятнадцатилетия 10 дней (очень мечтала увидеть этот день). Умерла в 1953 году в возрасте 50 лет.
Латифа и Юмагуджа Юсуповы. 1975 год.
…Абдул-агай был активным партийным работником, возглавлял этот совхоз, в 1947 году стал директором Заготзерна. Но во время приема дел у бывшего директора Алтынбаева обнаружилась недостача. Абдул-агай, пожалев его, обещал перекрыть ее новым урожаем. Но в те годы иголку в сене нельзя было утаить. Репрессии против крестьян не прекращались и после завершения коллективизации. К уголовной ответственности могли привлечь любого руководителя, рядового колхозника или единоличника за разные «преступления»: за укрывательство колхозного хлеба, продажу его на рынке до выполнения хлебозаготовок, неуплату налогов в срок и т.д. Так и в этом случае. «Доброжелатели патриоты» донесли куда надо, и дядю, бывшего директора и бухгалтера осудили на 15 – 20 лет. Его семья лишилась мужской поддержки. Через 7-8 лет их оправдали, реабилитировали. Продолжить ту же деятельность дядя отказался и до конца своих дней возглавлял конный завод, на территории которого и проживал со своей семьей, где воспитывалось семеро детей.
…Когда грянула война 1941-1945 гг., Юмабика устроилась в больницу санитаркой, а еще не достигшая совершеннолетия дочь Латифа помогала ей: колола дрова, мыла полы, носила воду, позже стала работать тестомесом в пекарне. И так проработала 30 лет в системе общепита: поваром в школьной столовой, летом в пионерском лагере. Но годы войны оставили тяжелые воспоминания, несмотря на то, что находились в глубоком тылу — в Башкирии. Было очень трудно во всех вопросах. С началом гитлеровской агрессии против Советского Союза, патриотически настроенная молодежь рвалась на фронт с великим желанием освободить страну от захватчиков. И старший сын Юмабики — Мухамед Рашид, еще не достигнув 17 лет, со второй попытки смог попасть на ускоренные курсы по подготовке артиллеристов в Стерлитамаке. В готовящуюся разведывательную группу для партизан его не взяли из-за высокого роста. Но недолго пришлось артиллеристу сержанту Юсупову воевать против ненавистного врага. В 1943 году он погиб в боях на Курской дуге.
Мухамед Рашид Юсупов
Ну а мама Юмабика и дочь Латифа, продолжая работать в больнице, познакомились с врачами, эвакуированными из Ленинграда, с которыми после войны еще долго переписывались. Латифа-апа до сих пор вспоминает тот званый ужин, когда для милых гостей, как угощение, было подано блюдо, называемое в народе курмач (жареная пшеница). И как гости ели, беря из тарелки по одной пшеничке, проявляя, таким образом, уважение к еде и гостеприимным хозяевам, понимая, что это было высшим лакомством на тот момент.
Через четыре года закончилась война. Страна приступила к мирному труду. Молодежь, наверстывая упущенное время, устраивала танцы под гармошку и всевозможные вечеринки. На такие вечеринки ходила и молодая Латифа, где завязались более тесные отношения с молодым Юмагужой, с которым они были знакомы еще с детства, но устои того времени не позволяли встреч наедине (да и мама была против), и они переписывались записками, вручая их друг другу незаметно от посторонних глаз. В них они рассказывали о своих чувствах друг к другу. Назначали места следующих встреч. Так продолжалось пять лет. Многие девушки заглядывались на высокого, с гордой осанкой и красивой выправкой, молодого человека, но он выбрал ее – единственную Латифу. Женились в 1950 году. Часто в беседах с молодой женой он с гордостью рассказывал о своем отце — участнике Великой Отечественной войны Минагуже Усманове. О том, как он любил свою семью и, хоть не был грамотным, часто отправлял домой письма, которые за него писал односельчанин. И о том, что он пал смертью храбрых во время уличных боев 1942 года в Сталинграде, тоже первым сообщил друг. Вскоре сапожнику Юмагуже Усманову пришлось работать в охране воинской части на рудниках, сначала в Адрасмане Таджикской ССР, а затем — переезды с одного рудника на другой. Дорога жизни привела их в шахты Ангрена Ташкентской области. Здесь глава семьи стал работать шахтером. Им выделили квартиру.
Брат Латифы — Марс после учебы в Свердловском горном техникуме тоже работал на шахтах Якутии, Свердловской области, Туркмении, Киргизии. Параллельно закончил заочно физико-математический факультет ТашГУ, защитил кандидатскую диссертацию, занимался радиоэлектроникой. Последние годы работал в Министерстве юстиции Узбекистана.
А в семье Юмагужи и Латифы было уже двое детей: Люция и Юнир. Родители сыграли свою роль в их становлении. Сын Юнир, будучи механиком в типографии Самарканда, со временем женился, родились две девочки. К сожалению, он скончался молодым. Его дочери имеют экономическое образование: Альфия живет и работает в Москве, Альбина — в Магнитогорске. У Люции жизнь сложилась так, что она со своей семьей: мамой, мужем, тремя детьми и родственниками мужа Османа Якубова, на волне возвращающения крымскотатарского народа, в начале девяностых годов переехала из Самарканда в Крым. А в Самаркандской области она оказалась когда-то благодаря студенческой практике, которую, учась в Ташкентском учетно-кредитном техникуме должна была проходить в Ургуте. Здесь сложилась ее семейная жизнь, продолженная в Крыму: построили дом в Ак-Мечети, где она завоевала авторитет жителей своей активной деятельностью. Что же заставило Люцию, работавшую в банке Самарканда бухгалтером, и Османа — водителя-аса, возившего начальство военкомата, затем прокуратуры Ургута, затем работавшего шофером в ПМК Самарканда, взять курс на Крым? Ответ — в генах крымского татарина, предки которого были огульно обвинены и депортированы в тот самый, вроде ставший по причине рождения родным, но все равно чужой Ургут.
Латифа Юсупова
Когда в конце восьмидесятых соотечественники, живущие все годы в депортации мечтой о возвращении на историческую Родину, начали массово возвращаться, Осман не находил себе места от великого желания влиться в эту струю: «Народ едет, родственники едут, а я?». И в памяти часто всплывали рассказы родителей о пережитом, и он считал своим долгом осуществить их мечту, навеянную с детства. Это никак нельзя было игнорировать. Ведь война и депортация перевернули всю их жизнь и нарушили многовековые устои Крыма. Его отец Якуб Абибуллаев, уроженец многострадальной деревни Кучук-Озенбаш, сожженной фашистами за связь с партизанами, был вынужден жить у родственников, до войны работал директором школы в родной деревне. На фронт призван не был из-за инвалидности – не было одной ноги, но получил задание добывать разведданные для партизан. Близким соратником в этих делах был муж его двоюродной сестры Наджие — Эннан Алиев. Под страхом смерти они выполняли свою задачу, приближая долгожданную Победу над врагом. Но в ночь с 17 на 18 мая 1944, как и весь оболганный крымскотатарский народ, под дулами автоматов, пешком, были доставлены на станцию Сюрень, откуда товарный состав доставил Якуба с односельчанами в поселок Ургут Самаркандской области, оторвав его от родственников, с которыми он пережил войну, их отправили на Урал.
В Ургуте он встретил свою судьбу, ее звали Зульджие, была на двадцать лет моложе его. Она тоже с братом Ахтемом и мамой Усние оказалась в Ургуте в результате депортации. Они были родом из деревни Стиля, которая тоже была сожжена. Нужно подчеркнуть, что во время оккупации (1941-1944 гг.) за связь с партизанами фашисты сожгли в Крыму 127 деревень, из них 105 — крымскотатарских. После выселения коренного народа, в 1945 году Стиля была переименована в Лесниково. В 1978 году ее не стало. На том месте в 1980 году построили Загорское водохранилище. Якуб и Зульджие поженились и по крупицам складывали свою судьбу. Но его, бывшего директора школы, инвалида, на работу в школу не брали — крымским татарам нельзя! А пятерых детей кормить надо, и он не гнушался никакой работы, подрабатывал как мог, а Зульджие работала уборщицей в интернате. Мечта жить в Крыму для нее осуществилась — она вернулась с детьми. А вот отцу не удалось. Он умер на чужбине, в тоске по родным местам, с застывшим вопросом в глазах: «За что?». Он тосковал по голубому небу Родины, по покрытым густым лесом горам, по прекрасному Черному морю, воспетому великими поэтами. Вспоминал, как с мальчишками спускались к этому морю по склону горы с его Кучук-Озенбаша, ставшего во время войны оплотом партизан и грозой врагов, к освобождению от которых он, Якуб, приложил немало смекалки и смелости.
Люция с мужем Османом Якубовым
Когда же крымскотатарский народ ринулся на Родину предков, Люция, видя великое желание мужа, поддержала его, сказав: «Куда иголка, туда и нитка». Они, получив участок в Ак-Мечети, отправили туда двух сыновей, которые под руководством дяди Абибуллы начали закладку фундамента под дом. Приехавшие Осман, Люция и дочка включились в работу, и сейчас у них красивый дом со всеми удобствами. Здесь живут их сын Салават и дочь Лилия с семьями, где по трое детей, Осман, Люция и Латифа-апа. Еще один сын — Нариман живет с семьей в Холмовке.
Люция не видит себя вне общественной работы. Она и сегодня проявляет активную деятельность в работе Территориальной организации самоуправления «Ак-Мечеть» и Федерации татар в Крыму «Идель», являясь ее членом.
comments powered by HyperComments