(Продолжение. Начало в №30-31)
Поздней осенью 1917 года политическая обстановка в России была накалена до предела. Большевики, свергнувшие в Петрограде (тогда еще столице) Временное правительство, стремились распространить свою власть на всю остальную страну. Утративший власть премьер Александр Керенский и его сторонники, еще не смирившиеся с поражением и полагавшие его сугубо временным, лихорадочно собирали оставшиеся верными бывшему правительству войска.
Ультиматум Шуро
Ставка Верховного главнокомандующего в Могилеве (ныне город на востоке Белоруссии) находилась в руках настроенного антибольшевистски генерала Николая Духонина. Приняв на себя обязанности Верховного главнокомандующего после падения Керенского, Духонин отказался выполнять распоряжение новой власти о мирных переговорах с Германией и распорядился освободить из тюрьмы в Быхове генерала Лавра Корнилова и его соратников, ставших вскоре вождями белого движения.
Тем временем находившейся в Казани Всероссийский мусульманский военный совет (Харби Шуро) использовал сложившееся положение для того, чтобы убедить Ставку дать согласие на формирование в российской армии мусульманских военных корпусов.
23 ноября (6 декабря по новому стилю) «Известия всероссийского мусульманского военного шуро» сообщали своим читателям о том, что в полночь 17 (30) ноября представители воинов мусульман всех фронтов передали в Шуро телеграмму с требованием к Ставке немедленно сформировать первый мусульманский корпус на Румынском фронте.
Офицерами, выступившими с этой инициативой, были член Шуро, прапорщик Музаферов, командарм 12-й армии генерал-лейтенант Яков Юзефович, командующий 37-м армейским корпусом генерал-лейтенант Сулькевич и генерал-майор Александр Мильковский. Заметим, что Юзефович и Мильковский, как и Сулькевич, по своему происхождению были литовскими татарами.
Уже на следующий день, 18 ноября (1 декабря), Военное Шуро направило в Ставку телеграмму весьма решительного содержания:
«Всероссийское Мусульманское Военное Шуро находит необходимым формировать мусульманский корпус на Румынском фронте, чего категорически требуют воины мусульмане на всех фронтах. Формирование только отдельных дивизий Шуро находит ни в коем случае неудовлетворительным для мусульман воинов. В виду изложеннаго Всероссийское Мусульманское Военное Шуро категорически настаивает на немедленном распоряжении о формировании мусульманскаго корпуса на Румынском фронте. В случае отказа на справедливое требование воинов мусульман, Шуро не ручается за могущия быть последствия. Ходатайство о формировании корпуса поручается прапорщику Музаферову, генералу Сулькевичу, генералу Мельковскому, прапорщику Якушеву и солдату Мухаметзянову».
Убийство в Могилеве
19 ноября (2 декабря) Ставка уступила давлению и издала приказ о формировании Мусульманского корпуса на Румынском фронте. Положение Духонина к тому моменту было отчаянным. Верные Керенскому войска во главе с генералом Красновым потерпели поражение под Петроградом, после нескольких дней боев власть в Москве перешла в руки большевиков, а к Могилеву приближались эшелоны с матросами Балтийского флота.
Однако даже в этот критический момент требования мусульман не были удовлетворены полностью. 20 ноября (3 декабря) генерал Сулькевич телеграфировал Военному Шуро в Казань о том, что главнокомандующий разрешил формирование корпуса. Однако вместе с тем генерал сообщал, что в состав корпуса разрешили включить только две дивизии вместо трех, о которых просили мусульмане. «Прошу поддержать мое требование довести мусульманский корпус до трехдивизионнаго состава», — писал Сулькевич, обращаясь к Шуро («Известия всероссийского мусульманского военного шуро», №2 от 23 ноября 1917 г.). Примечательно, что в печати генерал Сулькевич уже именуется мусульманским именем Сулейман, а не как прежде Матвеем (Мацеем по-польски).
События же в Могилеве к тому моменту пришли к своему кровавому финалу. 20 ноября (3 декабря) назначенный Совнаркомом новым главнокомандующим видный деятель большевистской партии Николай Крыленко (имел военное звание прапорщика) прибыл в Ставку.
Генерал Духонин был арестован. Его повели к поезду, на котором прибыл Крыленко. Однако собравшаяся на вокзале большая толпа солдат и матросов потребовала выдачи генерала и устроила над ним самосуд. Духонин был зверски убит. При этом гнев толпы был обусловлен действиями генерала, который освободил из заключения главарей корниловского мятежа. Известие о бегстве генералов Корнилова и Деникина на Дон, где уже началось восстание казаков, вызывало гнев не только у большевиков, но и у представителей других левых партий. Убийство Духонина стало ярким символом разложения и распада старой российской императорской армии.
Мусульманский корпус и надежды Крыма
Новая власть в Петрограде не питала особого расположения к идее формирования в армии мусульманских военных корпусов. Однако помешать Сулькевичу на данном этапе не имела возможности. Румынский фронт был отделен от внутренних районов России территорией провозглашенной в ноябре 1917 г. Украинской Народной Республики, с которой Военное Шуро поддерживало активные контакты.
Вместе с тем лидеры Военного Шуро не препятствовали установлению советской власти в Казани. И какое-то время большевики и татарское национальное движение пытались прийти к взаимопониманию.
Тем временем генерал Сулькевич приступил к формированию корпуса. «Приступлено к разработке формы мусульман-солдат. Предполагается комбинация эмблем мусульманских и татарских. Полумесяц с звездой (эмблема Ислама) или лук и стрела (эмблема Золотой Орды) будут служить отличительным признаком от солдат других национальностей», — сообщали «Известия всероссийского мусульманского военного шуро», 3 (16) декабря 1917 г.
Формирование, по меньшей мере, 20-тысячного мусульманского войска на ближайшем к Крыму фронте имело важное значение и для крымскотатарского национального движения. Тем более, что обстановка в Крыму и в других частях бывшей империи все более накалялась. Номан Челебиджихан и Джафер Сейдамет предпринимали большие усилия по возвращению в Крым дислоцированных в Херсоне и Александровске (современное Запорожье) частей Крымского конного полка, который традиционно формировался из числа крымских татар, призванных на службу в ряды русской армии.
Узнав о деятельности Сулькевича, Дж. Сейдамет тут же направил к генералу двух офицеров с предложением прибыть в Крым. Лидеры крымских татар рассчитывали, что смогут убедить Сулькевича передислоцировать Мусульманский корпус на полуостров, где большевики уже вовсю готовились к захвату власти.
Очередная клевета
Стремление крымских татар создать на полуострове республику в качестве составной части новой федеративной России было встречено неоднозначной реакцией, как в самом Крыму, так и за его пределами. В российском обществе, как среди правых, так и левых сил устремления крымских татар зачастую понимались искаженно.
Весьма наглядно передает дух тех дней небольшая заметка «Очередная клевета» («Известия всероссийского мусульманского военного шуро», №4 от 3 (16) декабря 1917 г.), написал которую Джангир Алкин (1897 — 1919), младший брат председателя Военного Шуро Ильяса Алкина:
«Несколько дней тому назад появилась в «Русском слове» и была перепечатана многими газетами телеграмма с известием об образовании Крымского «ханства». Еще позднее там же появилось сообщение о сношении крымских татар с Турцией с целью присоединения Крыма к последней.
Среди нас, татар, эти сообщения, кроме полного к ним недоверия, иного отношения вызвать не могут, но русский народ, не имеющий никакого представления о настроениях татарских масс и живущий в последнее время в мире слухов и предположений, может поверить в них.
Кажется, пора бы уже прекратить распространения небылиц про мусульманские народы и поверить в то, что мы совершенно не желаем ни хана, ни царя — достаточно мы натерпелись зла, как от того, так и от другого.
Я имел недавно возможность посетить Крым в качестве члена особой делегации Всероссийскаго Мусульманскаго Военнаго Шуро, и разъезжая по полуострову, останавливался чуть ли не в каждой татарской деревне. Беседуя с населением, знакомясь с их делами и организациями, я, мне кажется, достаточно ознакомился с их взглядами и планами на будущее и могу уверенно сказать, что скорее русский народ, отчаявшийся во всем и потерявший надежду на спасение страны, потребует себе царя, но во всяком случае не татарский.
Что же касается переговоров с Турцией, то это известие тоже не выдерживает критики по своей явной нелепости.
Русский народ уже вступил в переговоры, как с немцами, так и с турками, но татары до этого еще не дошли».
Переговоры в Бресте
И действительно, к тому времени в Бресте советская делегация, возглавляемая Адольфом Иоффе, уже вовсю вела мирные переговоры с представителями Германии и ее союзников — Австро-Венгрии, Османской империи и Болгарии. 2 (15) декабря переговорный процесс увенчался заключением перемирия. А спустя несколько месяцев, 3 марта 1918 года, переговоры завершились подписанием мирного соглашения, реализация которого самым прямым образом отразилась на судьбе Крыма.
(Продолжение следует)
comments powered by HyperComments