(Окончание. Начало в №№30-36, 39-40)
Германия была верна выбранной политике — признавая правительство Сулькевича крымской властью де-факто, она не предоставляла ему признания де-юре. Отношение немецких властей к крымскому правительству ярко проявилось уже в июле 1918 года, когда в Крым прибыли германский посол в Киеве барон Мумм и командующий германскими войсками в Украине генерал-фельдмаршал Герман фон Эйхгорн. Объезжая полуостров, высокие гости не сочли нужным встретиться ни с крымским премьером, ни с кем-либо из членов его кабинета, хотя министры были осведомлены о визите.
Спустя несколько недель, уже в Киеве Эйхгорн был убит. Покушение совершил один из членов партии социалистов-революционеров. Это событие показало, что левые силы представляют большую угрозу, казалось бы, незыблемому железному порядку, что был установлен немецкими войсками на оккупированных территориях.
Сулькевич и гетман
Отношения гетмана Украины Павла Скоропадского и Сулеймана Сулькевича не заладились с самого начала. Казалось бы, имея много общего в своей прежней жизни, они должны были легко находить общий язык друг с другом.
Оба правителя происходили из старинных дворянских родов, оба были сыновьями офицеров царской армии. С юных лет они ступили на стезю военной службы, так же, как до этого поступали многие поколения их предков. И Сулькевич и Скоропадский были участниками Русско-японской войны 1904 – 1905 гг., отличились в боях на сопках Манчжурии и имели боевые награды. В 1917 году будущий гетман, как и будущий глава крымского правительства, уже командовали армейскими корпусами на фронтах Первой мировой войны. К слову, оба дослужились до звания генерал-лейтенанта Русской императорской армии.
И Сулькевич и Скоропадский до революции не имели никакого отношения к национальным и революционным движениям своих народов. Однако новая обстановка неожиданно сделала из первого — создателя 1-го Мусульманского корпуса российской армии, из второго — организатора и командующего 1-м Украинским корпусом. Оба генерала не восприняли социалистических идей, столь популярных в то время, считая диктатуру единственно верной дорогой для вывода страны из кризиса. Оба пришли к власти при поддержке немцев. Но все это не помогло им найти общий язык.
Еще в 1917 году между лидерами крымских татар и украинской Центральной Рады были достигнуты договоренности о разделе Таврической губернии. Согласно им, северные материковые уезды губернии (практически лишенные тюрко-мусульманского населения после массовой эмиграции ногайцев в Турцию в 1860-е годы) отходили Украине, в то время как Крым должен был идти своим путем. Это нашло отражение в третьем универсале Центральной Рады, которым была провозглашена Украинская народная республика и очерчены ее границы.
Однако, придя к власти в Киеве, Скоропадский не считал себя обязанным соблюдать соглашения, достигнутые предшественниками. Отвергая проведение границ по этнографическому принципу, гетман полагал, что Крым должен войти в состав украинского государства по экономическим и военным соображениям.
Сулейман Сулькевич, напротив, последовательно отстаивал самостоятельность Крыма от Киева. В этом он опирался на крымское общественное мнение. Однако слабость его позиции заключалась в том, что крымские татары и русские по-разному понимали роль Крыма в новых условиях.
Гетман Скоропадский активно взялся за решение крымского вопроса. Летом 1918 года украинская сторона начала экономическую блокаду полуострова. Был запрещен ввоз и вывоз продовольствия и товаров с территории Крыма, остановлено почтовое и телеграфное сообщение. Разумеется, все это не касалось нужд немецких оккупационных войск, которые свободно перемещали необходимые им грузы. Страдало исключительно местное население. Крымская экономика оказалось в сложном положении.
Тем не менее ни правительство, ни население Крыма не желали уступать давлению. В.Налбандов (краевой контролер в правительстве Сулькевича) в своих воспоминаниях отмечал, что съезд фруктовладельцев Крыма (продажа выращенных на полуострове фруктов на материке была важной статьей крымской экономики), несмотря на угрозу больших убытков, вызванных таможенной войной, не выступил за подчинение Крыма власти гетмана «несмотря на то, что некоторые его на такой выход наталкивали довольно откровенно».
Закулисные переговоры
В этой ситуации у крымского правительства не было другого выхода, как апеллировать к немецкой стороне. Вскоре министр иностранных дел Джафер Сейдамет и министр финансов граф В.Татищев отбыли в Берлин. Целью их поездки было добиться признания Крыма со стороны Германии, заключить торговое соглашение между Симферополем и Берлином и получить крупный заем.
Тем временем часть членов крымского правительства предприняла попытку закулисных переговоров с Киевом. В.Налбандов впоследствии вспоминал, что председатель Симферопольской группы кадетов Абрам Хаджи познакомил его с киевским журналистом Е.Галейзером, близким к правительственным кругам Украины. Тот вызвался содействовать налаживанию отношений между Киевом и Симферополем, сообщив, что пять министров украинского правительства (из которых Налбандов впоследствии мог вспомнить имена Василенко и Гутника, кстати, членов кадетской партии) готовы поддержать налаживание добрых отношений с Крымом.
Вскоре Галейзер вновь приехал в Симферополь. «В этот свой приезд он остановился у меня, где жил и П.Н.Соковнин, министр народного просвещения, и поэтому все разговоры мы вели уже втроем. Теперь он уже прямо повел разговор о том, что необходимо нам договориться с Украиною, что «там» тоже хотят договориться, но что необходимым, совершенно необходимым условием является признание гетмана. Он предъявил в качестве «частного проекта» 8 пунктов, на которых могло бы состояться соглашение. Первый из них говорил о том, что Крым является соединенным с Украиною, частью ее. Он должен был управляться особым наместником, назначаемым гетманом, при котором образовывался особый совет наместников. Все бытовые, религиозные и культурные особенности Крыма должны были быть сохранены. Существующее правительство должно было уйти, но уход должен был быть чисто формальным, ибо Сулькевич мог восстановиться в виде наместника, а мы — членов его совета. Последний пункт обещал за все это немедленное восстановление товарообмена и доставку необходимых продуктов. Мы заявили Галейзеру, что эти пункты так мало соответствуют настроению нашего кабинета и, как мы думаем, вообще крымского населения, что выдвигать их теперь значило бы еще более ухудшить отношения между Украиною и Крымом», — вспоминал Налбандов.
Тем не менее было решено добиваться прямых переговоров между Крымом и Украиной и послать в Киев соответствующие предложения через Галейзера. «Этот проект, который должен был явиться мостом для перехода через пропасть, все шире раздвигавшуюся и уже грозившую всему фруктовому рынку Крыма неисчислимыми убытками, мы с П.Н. Соковниным в тот же вечер представили совету министров. Вначале он был встречен довольно недружелюбно, но нам удалось выяснить всю необходимость этого шага», — пишет Налбандов.
Эти закулисные переговоры, очевидно, весьма негативно отразились на репутации Налбандова, и он в своих записках несколько эмоционально замечает по этому поводу: «Кстати сказать, вероятно, эти переговоры с Галейзером, хотя все они докладывались мною совету министров, послужили основанием для того, чтобы впоследствии мне было предъявлено обвинение, переданное мне В.Э.Фальц-Фейном, в том, что я «продал» Крым Украине за десять миллионов. Как характерно это обвинение для нашего совершенно запутавшегося общества! В одно и то же время меня обвиняли одни в том, что я продал «независимость» Крыма Украине, другие в том, что, отстаивая эту же «независимость», я способствую отторжению Крыма от России, ибо «русский» мыслящий человек должен через Украину соединить Крым с Россией. Наконец, третьи прямо заявляли, что немцы нас наняли, чтобы обратить Крым в немецкую колонию. Не определялась только плата за этот наем».
Правительственный кризис
В конечном итоге немецкое командование поставило крымские власти перед необходимостью начать переговоры с Украиной о вхождении Крыма в ее состав на правах автономии. В этот трудный момент в Симферополе разразился острый правительственный кризис. 11 сентября 1918 года в отставку подали В.Налбандов и С.Горчаков, а на следующий день Т.Рапп и П.Соковнин.
Поводом для выхода русских и немецких министров из правительства стало письмо, направленное Налбандову министром финансов графом Татищевым из Берлина. Граф сообщал, что узнал о неком секретном послании крымскотатарской национальной Директории, переданном Джафером Сейдаметом германским властям. Копия этого документа, неким образом попавшая в руки министров, вызвала в Крыму скандал и дала возможность политическим деятелям покинуть политический корабль крымского правительства в то время, когда требовалось брать на себя ответственность и вести трудные переговоры.
Суть документа, вызвавшего раскол в крымском правительстве, сводилась к тому, что Директория предлагала Берлину при поддержке Турции и самой Германии преобразовать Крым в независимое государство с крымскотатарским правительством, создать крымскотатарское войско и разрешить возвращение в Крым крымских татар-эмигрантов из Турции, Болгарии и Румынии.
До конца нельзя сказать, было ли это настоящее обращение Директории, и если да, то действовала ли она на свой страх и риск или же с ведома Дж.Сейдамета и С.Сулькевича. По крайней мере, можно сказать, что известна только копия документа, точнее, копия его перевода на русский язык. Возможно, перевод мог быть не во всем точен. В частности, обращение было составлено от имени Главной директории Крымскотатарского национального совета, хотя, очевидно, речь идет не о совете, а о Крымскотатарском парламенте или Курултае. Местом составления обращения указан Акъ Медсшильд, очевидно, в оригинале должно было значиться Акъмесджид — крымскотатарское название Симферополя. Эти детали со всей очевидностью показывают неточности перевода, поэтому такие формулировки, содержащиеся в тексте, как «преобразование Крыма в независимое нейтральное ханство», не могут не вызывать вопросов. Ведь крымскотатарское национальное движение последовательно выступало за создание в Крыму республики и лозунгов о создании монархии ни до, ни после этого не провозглашало.
Как бы то ни было, кадеты принялись активно распространять в Крыму этот документ, и он оказал большое влияние на крымское общественное мнение. Резонанс был столь широк, что 15 ноября 1918 года на заседании Таврической ученой архивной комиссии ее председатель Арсений Маркевич обратил особое внимание собрания на обращение «Главной директории Крымскотатарского национального совета» как на важный исторический документ. Текст обращения был включен в протокол заседания. Позднее в отчете о деятельности Таврической ученой архивной комиссии за 1918 год было отмечено следующее: «В довершение ужасов постепенно, под видом автономно-националистических стремлений, стало обнаруживаться в значительной части татарского населения Крыма, увлекаемого наказами и агентами из Константинополя и Берлина, стремление к отпадению от России и образованию из Крыма особого государства, которое бы находилось в вассальной зависимости от Турции».
Играя на страхе русского населения перед угрозой крымскотатарского сепаратизма и турецкой угрозы, лидеры крымских кадетов могли гораздо легче добиваться своих целей.
Кризис тем временем охватывал и сам Курултай с Директорией. Левая часть Курултая во главе с Али Боданинским, не согласная с политикой большинства, демонстративно оставила его. Сам крымскотатарский парламент в сентябре 1918 года ушел на каникулы по случаю Курбан-байрама. Поскольку крымскотатарская Конституция (основные законы), принятая в декабре 1917 года, ограничивала срок полномочий первого Курултая одним годом, этот созыв уже не собирался. Выборы нового состава Крымскотатарского парламента прошли уже в начале 1919 года. Но деятельность этого второго Курултая была недолгой.
Переговоры с Украиной
Выход значительной части министров из состава кабинета заставил генерала Сулькевича в ускоренном порядке искать им замену. Новым министром финансов стал правый эсер и бывший городской голова Севастополя Никифоров, краевым контролером был назначен Мустафа мурза Кипчакский, пользовавшийся значительным авторитетом среди крымскотатарского населения, также к работе в кабинете был привлечен бывший царский посол в Стамбуле Чарыков (по иронии судьбы именно он когда-то требовал от турецкого правительства ареста автора памфлета «Угнетенный татарский народ в ХХ веке», которым был Джафер Сейдамет), министром юстиции стал Александр Ахматович, который, как и С.Сулькевич, был литовским татарином по происхождению.
Осень 1918 года была временем трудных переговоров между крымской делегацией и украинским правительством в Киеве. Во главе крымской делегации стоял Ахматович, интересы Курултая и Директории в ней представлял Юсиф Везиров (Чеменземинли), азербайджанец по происхождению и заместитель Джафера Сейдамета по крымскому МИДу. На повестке дня стоял вопрос об урегулировании отношений и прекращении таможенной войны. Украинская сторона настаивала на вхождении Крыма в состав Украины на правах автономии, и скорее всего, преуспела бы в этом, однако поражение Германии в Первой мировой войне становилось все более очевидным. Предстоящий уход немецких войск с территорий бывшей Российской империи создавал для правительств в Киеве и Симферополе огромные проблемы, на решение которых они и должны были переключить все свое внимание.
Примечательно, что крымские кадеты в этот момент выступили за соглашение об автономии Крыма в составе Украины. Если в 1917 году они высказывались категорически против предоставления Украине каких-либо автономных прав ввиду угрозы единству России, то теперь, когда в Петрограде и Москве власть находилась в руках большевиков, а в Киеве правил дружественный режим гетмана Скоропадского, привлекавший их однопартийцев в свое правительство, их настроения поменялись. Находившаяся в руках кадетов Таврическая губернская земская управа созвала съезд, на котором было одобрено примирение с Киевом. Объединяясь с Украиной, кадеты, как им теперь казалось, устраняли угрозу крымскотатарского сепаратизма и надеялись заставить Скоропадского в будущем отказаться от украинской самостоятельности и перейти к политике объединения с другими частями бывшей империи.
«Совещание признало возможным пойти на уступки Украине и согласиться на временное соединение на началах автономии. По поручению этого съезда я вновь выехал в Киев, со мною вместе был командирован А. Стевен. Собрание дало нам полномочия войти с Украинским правительством в окончательное соглашение», — писал впоследствии по этому поводу один из кадетских вожаков, бывший губернский комиссар временного правительства Н.Богданов (журнал «Новейшая история России» №2, 2018 г.).
Вопрос дипломатических отношений
С.Сулькевич пытался упрочить положение Крыма на международной арене ввиду приближения окончания войны и грядущей международной мирной конференции. Еще летом с его согласия Джафер Сейдамет направил Асана Сабри Айвазова в Стамбул в качестве посланника крымского правительства в Османской империи.
Однако помимо Турции крымскому правительству трудно было где-либо найти поддержку. Позиция Германии была известна, что же касается стран Антанты, то еще в начале 1918 года президент США Вудро Вильсон выступил со своими знаменитыми шестью пунктами. В этой программе грядущего переустройства мира много говорилось о праве народов на самоопределение. Но речь шла прежде всего о народах Австро-Венгрии и Османской империи — противников Антанты в Первой мировой войне, в то время как нациям, населявшим бывшую Российскую империю, никаких гарантий не предоставлялось.
В этой ситуации Сулькевич стремился заручиться поддержкой хотя бы тех, кто находился в подобном Крыму положении. Самой подходящей страной для развития отношений представлялся мусульманский Азербайджан. С этой целью Сулькевич направил письмо главе правительства Азербайджанской демократической республики Фатали-хану Хойскому.
«В недавнюю бытность в Киеве делегации крымского правительства, она посетила пребывающего там представителя азербайджанского правительства, и в беседах о тех интересах, которые Крым и Азербайджан имеют сообща, выяснились желательность и возможность установления между этими странами наилучших взаимных отношений. Стремясь со своей стороны способствовать скорейшему установлению таковых и имея в виду, что в Крыму проживают около 40% мусульман, которые, подобно населению Азербайджана, заняты ныне делом своего национального и культурного самоопределения, я поручаю нашему единоверцу г.Александровичу передать Вам настоящее письмо вместе с моими и крымского правительства приветствиями», — писал Сулькевич.
Крымский премьер также уведомлял своего азербайджанского коллегу о грядущем прибытии к берегам полуострова военной эскадры Антанты.
«В видах возможного обеспечения интересов населения Крыма, затрагиваемых этим событием столь огромной важности, я прилагаю все старания, чтобы войти в связь с союзной эскадрой ранее приближения ее к крымским берегам, дабы, с одной стороны, предотвратить опасность и ущерб для жителей от военных действий в пределах Крыма и, с другой, — не допустить возобновления выступлений большевиков, готовых воспользоваться эвакуацией Крыма германскими войсками, если таковые не будут своевременно заменены отрядами союзников», — отмечал крымский премьер и предлагал Ф.Х.Хойскому отправить на полуостров доверенное лицо, которое имело бы полномочия вести переговоры с представителями Антанты, а также с крымским правительством насчет развития двусторонних отношений.
Азербайджанское правительство в скором времени назначило упоминавшегося выше Ю.Везирова своим дипломатическим представителем в Крыму. А спустя два месяца, в январе 1919 года, Ф.Х.Хойский направил вместе с Али Александровичем (один из литовских татар, входивших в окружение генерала Сулькевича) послание Крымскотатарской национальной Директории. Уведомляя Директорию об установлении дипломатических отношений между Азербайджаном и Крымом, Ф.Х.Хойский сообщал, что «правительство Азербайджанской Республики хотело бы видеть Крым самостоятельным государством» и предлагал представителям Крыма работать на Парижской мирной конференции в тесном контакте с азербайджанской делегацией. Однако к тому времени правительство С.Сулькевича уже не управляло полуостровом.
Несостоявшиеся выборы
Осенью 1918 года кадеты развернули в Крыму активную общественную кампанию за отстранение правительства Сулькевича от власти. Но генерал не был намерен отдавать полномочия. Новая обстановка позволяла перейти к выборам в Крымское учредительное собрание, чему раньше препятствовали немцы.
18 октября Сулькевич обратился к населению Крыма со следующим заявлением:
«Крымское правительство не нашло возможным передать управление краем лицам, избранным совещанием земских гласных, имея в виду, что члены совещания не являлись представителями всего населения Крыма и, в частности, татарского населения, представители которого в совещании не участвовали. Отнюдь не намереваясь оставаться у власти вопреки воле населения, правительство объявило о созыве парламента в кратчайший срок, поручив одновременно разработку положения о выборах особой комиссии.
Состоявшиеся вслед за тем съезды земских и городских деятелей и чрезвычайный съезд татар в полной мере отразили волю населения Крыма, подтвердив также необходимость скорейшего созыва парламента, и дали возможность выделить смешанную согласительную комиссию для образования нового кабинета, опирающегося на все элементы населения.
Ввиду изложенного правительство объявляет, что оно передаст немедленно власть тому кабинету, который будет сформирован представителями общественных деятелей по соглашению с представителями национальных групп».
Однако в начале ноября 1918 года в Германии произошла революция, а 11 ноября новое немецкое правительство подписало соглашение о прекращении огня. Первая мировая война была окончена.
Оставшись без поддержки германских войск, Сулькевич, так и не приобретший, за исключением крымских татар, широкой социальной опоры в крымском обществе, вынужден был 15 ноября 1918 года передать власть кадетскому правительству Соломона Крыма и согласиться на приход на полуостров войск белой Добровольческой армии.
После отставки Сулькевич некоторое время еще пробыл в Крыму, выступив организатором «Лиги защиты российских мусульман», от имени которой пытался вести переговоры с представителями Антанты. Однако эта идея не нашла поддержки даже у крымскотатарской общественности. В этом отношении весьма примечательно сообщение по этому поводу представителя Азербайджана в Крыму Юсуфа Везирова:
«При посещении ген. Сулькевича, бывшего главы крымского правительства, он изложил мне свою излюбленную идею «объединения российских мусульман и защиты их в Париже». Я сказал генералу: «Россия пала, наш Азербайджан отделился от России. Мы сумеем отстоять и защищать нашу самостоятельность. Нам нет надобности возвращаться к России, и наш вопрос не нуждается в разрешении его в общероссийском масштабе».
Генерал все стоял на своей точке «объединения» и говорил о федеративной связи с Россией. Я намекнул, что если генерал со своей новоорганизованной «Лигой защиты российских мусульман» будет говорить и от имени Азербайджана, то мне придется, как официальному лицу, протестовать против этого. На этом наш разговор закончился (Скоро распалась «лига» и учредители ее О. Тугумбетов и Ю. Музаффаров были осмеяны за авантюризм на страницах крымской газеты «Миллет»)».
В дальнейшем генерал Сулькевич выехал в Азербайджан, где занял пост начальника генерального штаба местной армии и трагически погиб в 1920 году после захвата Баку большевистскими войсками.
Названный при рождении Мацеем (Матвеем), получивший в 1917 — 1918 годах в Крыму известность как Сулейман, в Азербайджане он именовался Мамед-беком Сулькевичем. Первый биограф генерала Леон (Арслан) Кричинский писал, что с именем Сулейман была связана некая крымскотатарская легенда, гласившая, что с севера должен явиться человек по имени Сулейман-паша и освободить Крым. Скорее всего, это была лишь красивая сказка, придуманная современниками.
Реальный образ генерала весьма сложный и противоречивый. В нем одновременно уживалась и верность стране, которой он служил на протяжении многих десятилетий, и стремление защитить своих единоверцев и собратьев по крови. Как бы то ни было, первая и последняя в ХХ веке попытка создания крымского государства завершилась противоречивыми результатами. С одной стороны, она подняла статус полуострова, что в конечном итоге оказало влияние на события 1921 года, когда была провозглашена Крымская АССР. С другой стороны, неудачи крымскотатарского национального движения тех лет имели и свои фатальные последствия. Ведь будь у Крымской республики статус не автономной, а союзной, решился бы в 1944 году Сталин на ее ликвидацию и выселение крымских татар?
comments powered by HyperComments