Сотня Амет-Хана
(Продолжение. Начало в №№37, 39-41)
Владимир ПОЛЯКОВ, доктор исторических наук, профессор КИПУ им. Ф. Якубова
Специальность «воздушный стрелок-радист» появилась в советских ВВС незадолго до войны. Так получилось, что мой отец был одним из пионеров этого дела. В 1936 году его, штурмана скоростного бомбардировщика (СБ), назначили по совместительству начальником связи эскадрильи 39 скоростного бомбардировочного авиаполка, который базировался в Быхове. В его подчинении оказались 9 сержантов срочной службы, был над ними еще один командир, тоже штурман, который стал по совместительству начальником по огневой подготовке.
Таким образом, у каждого воздушного стрелка-радиста — три непосредственных начальника: командир экипажа, начальник связи и начальник по огневой.
Со временем стрелки-радисты появились на тяжелых бомбардировщиках дальнего действия — ТБ-3, ТБ-7, Пе-3, Ер-2, а также на ближних бомбардировщиках — Пе-2, Ту-2 и на американских «Бостонах».
Помимо функции поддерживать связь с землей, на них возлагалась огневая защита задней полусферы, наблюдение за воздухом, помощь штурману в ведении разведки.
С середины 1942 года воздушные стрелки появились на самолетах Ил-2. Если летчик находился в бронированном колпаке, то стрелок не был защищен от пуль и осколков. Как результат соотношение погибших воздушных стрелков к числу погибших летчиков было 7:1. Впрочем, очень часто и летчик и стрелок погибали вместе.
Самолеты противника воздушные стрелки сбивали не часто. Те, кто выжил, имели по 2-3 сбитых за всю войну. Да это и не входило в их обязанность. Главное — не дать сбить себя!
Награждали в основном по числу боевых вылетов, но награда была на статус или два ниже, чем у летчика и штурмана. Тем не менее к концу войны оставшиеся в живых стрелки-радисты имели по 3-5 наград. За каждый сбитый могла быть отдельная награда: медаль или даже орден.
Абдураим Аблякимов из села Отузы совершил 256 боевых вылетов — показатель, дающий право минимум на звание Героя Советского Союза. Дважды награжден орденами «Отечественной войны», медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», «За оборону Сталинграда».
Рефат Аблялимов из села Тангельды Карасубазарского района совершил 300 боевых вылетов на самолетах военно-транспортной авиации. Награжден орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».
Ниметулла Куртиев из Биюк-Озенбаша в феврале 1942 года за 10 боевых вылетов награжден медалью «За боевые заслуги».
Билял Мустафаев из Алушты награжден медалью «За отвагу» в 1942 году. Совершил 95 боевых вылетов. Погиб в апреле 1943 года.
Нури Нафтулаев из Биюк-Сюрень награжден медалями «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». Погиб в сентябре 1943 года.
Наибольшей информацией мы располагаем о Раифе Абибулаеве из села Эски-Эль Бахчисарайского района. Совершил 54 боевых вылета на Пе-2. Летал в составе женского экипажа 587-го бомбардировочного авиаполка им. Марины Расковой.
Так получилось, что 39-й батальон, в котором служил отец автора этого материала, в 1942 году проходил переформирование в городе Энгельсе вместе с девушками из сформированной по призыву Марины Расковой авиадивизии, служить в которой должны были только девушки.
586-й полк стал истребительным, и девушки осваивали самолет Як-1, 587-й полк — бомбардировочным (Пе-2), 588-й — тоже бомбардировочным, но на самолетах У-2. Личный состав всех находящихся на переформировании полков общался друг с другом на аэродроме, в столовой, в доме Красной Армии, да и казармы были в одном корпусе. По словам отца, всем этим девчонкам — летчицам, штурманам — «море было по колено». С другой стороны, командование понимало, как коротка будет их фронтовая жизнь, и потому закрывала глаза на их художества. Как показала дальнейшая жизнь, истребительный авиаполк быстро прекратил свое существование; бомбардировочный после понесенных потерь пришлось пополнять мужчинами, а полк на У-2 оставался исключительно в женском составе.
Одним из немногих мужчин в 587 бап (впоследствии он стал 125 гвардейским) был воздушный стрелок-радист Раиф Абибулаев.
Служба в этом полку имела свои особенности. Прежде всего не принято было материться, что крымскому татарину, конечно же, было по душе; а также полное равнодушие к спиртному. Случались и забавные истории. На «пешке» Екатерины Федотовой на взлете отказал мотор. На натужно работающем втором моторе она развернула самолет и с бомбами, не выпуская шасси, стали садиться на брюхо. На стоянке все замерли — ждут взрыва. Облако пыли — и тишина. Стрелок-радист экипажа Тося Хохлова вылезла на фюзеляж, достала пудреницу и, как ни в чем не бывало, брезгливо сказала: «Фу, Катя, как же ты напылила»! Потом эта история ходила по всей авиации как анекдот.
Сохранилось описание одного боевого вылета экипажа Александры Кривоноговой, который мы приведем с некоторыми сокращениями .
«1943 год. Город Ельня превращен в сильно укрепленный район. Необходима была помощь бомбардировочной авиации. По заданию командования в воздух поднимается Гвардейский бомбардировочный авиационный корпус. Ведет колонну 125-й Гвардейский полк. Четким плотным строем идут грозные машины «Пе-2». Курс — на запад. Правое звено первой эскадрильи ведет Александра Кривоногова со штурманом Александрой Еременко и стрелком-радистом Раифом Абибулаевым. За плечами опыт боев на Волге, под Орлом, на Курской дуге и Северном Кавказе. Эти бои и сдружили экипаж, заслуженно считающийся одним из лучших в полку.
Фашисты уже заметили нас и открыли ураганный огонь. Чем ближе цель, тем сильнее свирепствуют зенитки. Вокруг — сплошные шапки разрывов, как лес гигантских одуванчиков, каждый из которых таит в себе смерть. Кажется, невозможно прорваться сквозь этот огонь. Но… такова участь бомбардировщика: нужно идти вперед, лезть в самое пекло, — внизу с надеждой смотрит на нас пехота. Сразу же после нашего удара она бросится вперед, не давая опомниться врагу.
Вот и цель. Штурман спокоен: в крепких руках Саши Кривоноговой бомбардировщик не свернет с боевого курса. Штурман — весь внимание. Для нее уже не существует ни зениток, ни снарядов, что рвутся вокруг. Глаза впились в перекрестие прицела.
Есть! Цель поймана! Рука нажимает сбрасыватель бомб. 100 килограммов полетели вниз. Включен фотоаппарат. Не только уничтожить, но и зафиксировать на пленке результат. Секунды — и гигантский черный столб поднимается к небу.
Чувство глубокого удовлетворения охватывает штурмана. Сложное и ответственное задание выполнено. Теперь — скорее домой. Тут только Саша Еременко замечает, что с машиной что-то неладно. Саша Кривоногова — первоклассный летчик, мало кто мог сравниться с ней в технике пилотирования. Но это не Сашин «почерк». Мелькает догадка: «Саша ранена?» От этой мысли холодеет сердце. Но в шлемофоне слышится спокойный голос командира:
— Абибулаев, передай ведущему — заклинило управление. Наверное, перебиты тяги. Иду на моторах. Как только отойдем от линии фронта, экипажу покинуть самолет на парашютах. Ясно?
Ясно. Они прекрасно понимают серьезность положения. Самолет неуправляем. На моторах можно идти только по прямой, но нельзя же идти так бесконечно. Единственный выход — прыгать. Пока машина в надежных Сашиных руках, они могут спокойно прыгать, но как будет прыгать она? Чьи сильные руки удержат тяжелый двухмоторный бомбардировщик, пока летчик выберется из кабины?
Проходят минуты. Снова в шлемофоне слышен голос Кривоноговой:
— Почему не выполняете команды? Почему медлите?
— Саша, а как же ты? — спрашивает штурман.
— Я буду сажать машину!
— Если ты не будешь прыгать, то и я тоже, — решительно заявила Еременко.
Абибулаев также отказался прыгать.
Наконец аэродром. С взлетно-посадочной полосы быстро уходят только что севшие самолеты. Спешит санитарная машина и трактор. На земле уже знают: идет на посадку Кривоногова. Расчет должен быть исключительно точным. Никакого промаха, никакой ошибки! Штурвал в машине мертв. В случае неточного захода на «Т» — неминуемая катастрофа. В распоряжении летчика только моторы и триммеры.
Нервы у всех наблюдавших за посадкой самолета напряжены до предела. Техники экипажа Кривоноговой не в силах смотреть на поле. Вот из-за леса показался самолет. Прямо с ходу заходит на посадку. Все ниже, ниже… Вот уже он плавно коснулся земли и мчится по полю. Выключены моторы, остановились винты. Вздох облегчения прокатился по аэродрому. К самолету бегут летчики, техники, командиры с горячими поздравлениями».
К сожалению, есть и другие воспоминания. Летчик Елена Миронова в своем рассказе о войне, отвечая на вопросы, рассказала следующее: «…Из полка отчислили награжденного стрелка-радиста татарина Абибулаева, который летал с Кривоноговой. Это случилось после депортации крымских татар. Он упал к ногам командира, плакал, просил оставить, но его куда-то забрали. Правда, он к нам вернулся в конце войны».
Вероятно, автор воспоминаний немного перепутала, так как свою боевую награду — орден «Красного знамени» Раиф получил только в апреле 1945-го, а отстранение от полетов произошло в 1944 году. Весь 1945 год он продолжал летать в своем экипаже. Вместе со всем составом полка получил медали «За оборону Кавказа», «За взятие Кёнигсберга». Дальнейшая судьба неизвестна.
Воздушные стрелки:
Али Абибулаев; Раиф Абибулаев; Абдураим Аблякимов; Рефат Аблялимов; Шевкет Алиев; Осман Асанов; Эскендер Даирский; Сеттар Джепаров; Куддус Джеппаров; Мустафа Ёлджи; Ниметулла Куртиев; Мустафа Мазинов; Билял Мустафаев; Сулейман Мустафаев; Нури Нуфтулаев; Умер Сейдаметов; Идрис Селимов; Муеддин Эмирасанов.
Из 18 воздушных стрелков погибли 9, то есть каждый второй. Пятеро из них: Сеттар Джепаров, Мустафа Ёлджи, Мустафа Мазинов, Нури Нуфтулаев, Идрис Селимов — на штурмовиках Ил-2.
Если кто-то располагает дополнительными сведениями и фотографиями, пишите, звоните.
Абдураим Аблякимов
Осман Асанов
Куддус Джеппаров
Нури Нуфтулаев
Абдурешит Чолаков
comments powered by HyperComments