(Окончание. Начало в №6-7)
В ноябре 1926 года Амди Гирайбай возвращается в Крым из Стамбула, отбросив все возможности остаться за границей. Что же влекло поэта на родину, где с каждым днем все более укреплялась советская власть?
Роковая любовь…
С младшими сестрами Джафера Сейдамета — Айше и Хатидже — Амди Гирайбай, судя по всему, был знаком еще в начале 1920-х годов. Среди его стихотворений можно встретить такие произведения, как «Сейдахмед татарнынъ къызы Айше тотайгъа», «Къызылташлы Хатидже тотайгъа» (Кызылташ — родное село Д.Сейдамета и его семьи), датируемые 1921 годом. В частности, обращаясь к Айше, поэт пишет:
Айткъанларым авур кельсе, сёзни алдым озюме
Ялан айтсам маскъара эт, тукюр, достум, козюме,
Кене къайта бу сёзлерни айтаман мен тек сагъа,
Татар ичюн айтышкъанда умют бердинъ сен магъа.
Сав бол, яша къарт татарнынъ гонълю къырыкъ джаш къызы.
Козю яшлы анайынънынъ кенджеси, бир йылдызы.
Тоюнъда ат чапар, озар, эм курешни алырман,
«Ант эткенмен»ны джырлар, тулуп-зурна чаларман.
Когда в 1925 году Джафер Сейдамет вернулся в Стамбул, дело шло уже к свадьбе Айше и Амди. Айше в то время заканчивала обучение в пединституте в Ленинграде. Однако любовь к Айше была далеко не единственной причиной возвращения Гирайбая. По крайней мере, если бы все дело было только в женитьбе, он мог бы оставаться в Стамбуле, направив свои усилия на то, чтобы каким-либо образом вывезти Айше из Советского Союза.
Любовь к Айше сыграла роковую роль в жизни Гирайбая. Возможно, при ином раскладе у него был бы хотя бы небольшой шанс уцелеть в надвигающемся вихре сталинских репрессий. Однако женитьба на сестре одного из главных врагов советской власти неизбежно должна была привлечь к нему внимание ОГПУ и сделать объектом для объявления «врагом народа».
…и роковые иллюзии
Описывая в 1930-е годы биографию Гирайбая, Дж.Сейдамет говорит о том, что предлагал ему отправиться в Польшу или Германию для изучения имеющихся в архивах этих стран документов, связанных с историей Крыма. Но Амди, желавший продолжить свои изыскания по истории крымскотатарской литературы и прошлого Крыма, считал, что прежде всего нужно изучить документы, хранящиеся в архивах Крыма и России.
Возвращаясь в Крым, Гирайбай не собирался заниматься политической деятельностью, желая сосредоточить свои усилия на изучении истории своего народа и развитии его культуры. «Я происхожу из бедной семьи. Достигал всего в жизни собственным трудом, никогда не был причастен к антибольшевистским политическим организациям. Все, чего я хочу, так это поднять культуру нашего народа, сильно отставшего во времена царского режима. Собрать его литературу, положить на ноты песни, исследовать историю, чтобы разобраться в его прошлом. Почему они должны ставить преграды?» —говорил он Дж.Сейдамету.
Амди Гирайбая впечатляли успехи, достигнутые Крымской АССР в те годы. Указывая Сейдамету на издающиеся в Крыму журналы «Илери» и «Окъув ишлери», Амди спрашивал того, было ли что-либо подобное в истории не только Крыма, но и всего тюркского мира. Поэт считал, что трагическая эпоха в жизни народа закончилась, что большевики поняли трагедию крымских татар и теперь дадут согласие на возвращение эмигрантов из Румынии. Он был так уверен в этом, что считал возможным добиться возвращения в Крым и для Сейдамета.
Окрыленный надеждами, Амди Гирайбай возвращался на родину. Он возвращался в Крым, где шла «татаризация» госаппарата, активно развивалась национальная культура и искусство, шла борьба с неграмотностью населения. Однако история никогда не развивается прямолинейно. За каждой оттепелью приходят новые холода, а то и бьют морозы.
Дело «Милли фирка»
Оказавшись в Симферополе, Амди Гирайбай стал работать преподавателем тюрко-татарского языка в Симферопольской крымскотатарской образцово-показательной 9-летней школе (школа №13). Ничто, казалось бы, не предвещало беды, стихи поэта печатались в органе крымского комсомола — газете «Яш къувет».
Однако тучи над Крымом сгущались. В союзном руководстве были недовольны главой крымского ЦИКа Вели Ибраимовым, имевшим смелость на свое мнение по многим жизненно важным для Крыма вопросам. Готовилась операция по устранению ставшего неугодным лидера. Попутно ОГПУ собиралось избавиться от многих участников крымскотатарского национального движения 1917–1920 гг.
Амди Гирайбай одним из первых попал в жернова. Уже летом 1927 года в его доме прошел обыск, а сам он был арестован. Однако спустя несколько месяцев его на время выпустили из тюрьмы. Тем временем Вели Ибраимов был снят со своей должности, подвергнут показательному судебному процессу и расстрелян.
Вслед за этим пришел черед для нового громкого дела. Несколько десятков представителей крымскотатарской интеллигенции — Амет Озенбашлы, Халиль Чапчакчи, Сеитджелил Хаттатов, Абибулла Одабаш и др. —были обвинены в причастности к деятельности «контрреволюционной партии Милли-Фирка». В их числе был и Амди Гирайбай.
В 1995 году известный крымский историк В.Брошеван опубликовал в «Голосе Крыма» свое исследование, написанное по итогам работы в архиве с делом А.Гирайбая. Приведем здесь выдержку из той памятной публикации:
14 октября следователем следственного отделения УКГБ при СМ УССР по Крымской области было закончено рассмотрение архивного уголовного дела №3762 и на 9 листах составлена «Заключительная справка». В ней, в частности, говорилось: «Согласно материалов дела Амди Гирайбай признан виновным в том, что он, являясь активным членом крымской контрреволюционной организации «МИЛЛИ-ФИРКА», проводил антисоветскую работу среди населения и был одним из лидеров этой организации по контрреволюционной работе среди татарской молодежи. Обвинялся в установлении связи с Крымской Эмиграцией в Турции, в особенности, с главарем этой эмиграции Д. Сейдаметовым, а также в проведении шпионской деятельности в пользу Турции».
Следует сказать, что эти данные попали в дело из письма Полномочного представителя ОГПУ — председателя ГПУ по Крыму Апетера, посланного в адрес начальника Восточного отдела ОГПУ 14 сентября I927 года. «По полученным данным, — сообщал он, — Амди Гирайбай, проживая в Турции, состоял в Турецкой националистической партии кемалистов и приехал в Крым по поручению этой партии для работы среди татарского населения.
Он принадлежал к той части молодежи татарского населения Крыма, которая сочувствовала партии «МИЛЛИ-ФИРКА», был тесно связан с идеологом этой партии, профессором Чобан-Заде, и по его поручению проводил агитационную националистическую работу среди татарской молодежи в 1921–1923 годах». В 1923 году он нелегально выехал из СССР в Турцию для продолжения учебы в университете. Проживая в Константинополе, встречался несколько раз с Д.Сеидаметовым и Зеки Валидовым».
Далее следователь писал в справке: «На предварительном следствии Амди Гирайбай себя виновным в проведении враждебной по отношению к Советской власти деятельности не признал и показал, что он никакого отношения к татарской националистической партии «МИЛЛИ-ФИРКА» не имел и о ее существовании не знал». При этом следователь ссылался на имеющиеся в деле протоколы допросов Гирайбая». «Я себя виновным ни в чем не считаю, —говорил он на допросе у следователя 1 августа 1928 года, я не знаю, за что арестован. Относительно работы националистов в Крыму в данное время я ничего не знаю, с работой националистов я соприкасался до 1923 года».
Отрицательные ответы получил от него следователь на допросе 1 сентября, задав вопросы: «С кем Вы переписывались из эмигрантов, находящихся в Турции?». «Почему Вы скрываете cвои связи и переписку с эмигрантами?» и др. Виновным поэт признался лишь в том, что «в 1923 году при содействии бывшего Председателя КрымЦИКа В.Ибраимова нелегально выехал в Турцию, но при этом заданий от членов партии «МИЛЛИ-ФИРКА» по установлению связей с татарской эмиграцией в Турции не получал и таких связей не устанавливал».
Однако, как пишет далее следователь, «вывод о виновности Амди Гирайбая сделан на основе показаний проходивших по делу «МИЛЛИ-ФИРКА». По их словам: «Амди Гирайбай в 1927 году вместе с Абибуллой Одабашлы вел националистическую работу среди учащихся татар педагогического техникума; после возвращения из Турции, ездил по деревням Крыма и информировал «о турецких новостях». На собрании членов партии «МИЛЛИ-ФИРКА» в деревне Ай-Василь рассказывал о жизни и деятельности Д.Сейдаметова в Турции, о том, что Сейдаметову в Лиге Наций удалось «Крымский вопрос» поставить самостоятельным вопросом, что он был лично на приеме у Бриана по поводу «Крымского вопроса».
С 9 октября 1928 года Амди Гирайбай содержался в Бутырской тюрьме в Москве. Эта тюрьма, воздвигнутая в свое время по приказанию Екатерины II и помнившая еще легендарного самозванца и бунтаря Емельяна Пугачева, стала для него последним пристанищем. Решением Судебного совещания ОГПУ от 17 декабря 1928 года поэт был приговорен к расстрелу. 13 сентября 1930 года приговор был приведен в исполнение.
Спустя несколько десятилетий, во время пересмотра приговоров, вынесенных в годы сталинских репрессий, рассматривался вопрос и о реабилитации А.Гирайбая, однако в реабилитации было отказано. Следователи посчитали поэта справедливо осужденным, поскольку он был женат на сестре Дж.Сейдамета, считался сторонником последнего.
Кроме того, как пишет В.Брошеван, одним из аргументов для отказа в реабилитации стала «фотокопия письма директора Восточного института при Польско-Азиатском институте в Варшаве в адрес торгового советника польского посольства в Турции от 22 февраля 1927 года, где изложена просьба оформить проездные документы в Варшаву на Амди Гирайбая, где он мог быть использован в работе Восточного института». Следует заметить, что польский Восточный институт сотрудничал в то время с Дж.Сейдаметом и даже сделал перевод одной из его книг, посвященных Крыму, на польский язык. Уже после Второй мировой войны, когда Польша попала в сферу советского влияния, документы ее государственных органов стали доступны советским спецслужбам.
В конечном итоге вопрос о реабилитации А.Гирайбая был разрешен лишь в 1993 году. «Не имеется каких-либо данных о виновности Амди Гирайбая и в других материалах уголовного дела, а также в показаниях допрошенных по делу свидетелей. Как установлено по материалам уголовного дела, организация «Милли-Фирка» является националистической и какую-либо вооруженную борьбу против существующей власти она не вела. Таким образом, его вина не доказана», — говорится в документе, утвержденном военным прокурором Одесского военного округа.
Вместо послесловия
Поэт погиб, и точно даже не известно место его захоронения. Неизвестно, каких успехов Амди Гирайбай добился бы на ниве исторических исследований и литературоведения, преждевременная гибель помешала раскрыться всем его талантам. Но продолжают жить его стихи. Пока эти произведения, проникнутые кипучей энергией молодости, любовью к родине, людям, ее населяющим, продолжают читать и учить наизусть, до тех пор и будет жить в памяти народа имя его верного сына — никогда не стареющего Амди Гирайбая.
comments powered by HyperComments