Юбилей
Невестка-артистка о свекре – известном хореографе
«Не я избрал свою судьбу, это она выбрала меня», — так отшучивался всегда Али Алимов, объясняя свой выбор профессии. Пятилетним мальчишкой он умилил своим пастушеским танцем саму Сабрие Эреджепову, часто бывавшую в гостях у своей подруги, его мамы — Зейнеб Асановой. Перенял тонкости народного танца у своего дяди Сеитнеби – довоенного танцора. Ну а, оказавшись в депортации в Узбекистане, работал сапожником, рабочим-модельщиком, шофером, руководил танцевальным кружком в андижанском детском доме. Композитор Яя Шерфединов, бывший руководитель кремлевского театра Валентин Беляков, маститые педагоги художественной студии при Большом театре в Москве: Галина Уланова, Борис Мессерер, Игорь Моисеев, оказали особое влияние на профессиональное становление будущего танцора и хореографа.
В эти мартовские дни отмечая 95-летие со дня рождения Али Алимова — лауреата I Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве (1957 г), лауреата премии Ассоциации национальных обществ народов Крыма, Заслуженного деятеля культуры, члена Национального союза хореографов Украины, бессменного на протяжении более четверти века руководителя танцевальных коллективов «Учансув» и «Фиданлар», мы попросили популярную исполнительницу и композитора, заслуженную артистку Крыма Зеру КЕНЖИКАЕВУ дополнить некоторыми новыми штрихами и отзывами портрет любимого в народе хореографа, своего авторитетного шефа, как она сама его называет, и самого лучшего свекра, ставшего для нее настоящим отцом и человеком, который оказал огромное влияние на ее профессиональную карьеру.
— Зера-ханум, расскажите, пожалуйста, о своем знакомстве с Али Алимовым. Какое первое впечатление он произвел на вас, и вы на него, быть может, он вам рассказывал?
— Прежде всего, хотелось бы особо отметить Али Алимова как выдающегося деятеля культуры, посвятившего всю свою жизнь сохранению и развитию крымскотатарского хореографического искусства, благодаря которому в Крыму были созданы два легендарных ансамбля «Учансув» и «Фиданлар», представляющие наше национальное искусство на международных конкурсах и фестивалях, за рубежом и в Организации объединенных наций. А мое первое знакомство с Али-ага состоялось в 1989 году, когда я, будучи еще студенткой Ташкентской государственной консерватории, впервые приехала в Крым в составе знаменитого в те годы ансамбля «Эфсане», как вокалистка для первого за десятилетия после депортации концерта на родной земле. Мы тогда выступали в музыкальном училище. И я совершенно случайно вместе со своими знакомыми оказалась тогда в гостях у Али Алимова, он уже с семьей на тот момент жил в Симферополе. Мое первое впечатление о нем – это незаурядная личность, обаятельный и импозантный мужчина, радушный и доброжелательный по отношению абсолютно ко всем, и тем более к гостям. Он был главой и душой семьи, и я счастлива, что стала частью этой семьи.
«Учансув» во главе с Али Алимовым и Зерой Кенжикаевой достойно представили крымскотатарское хореографическое искусство на международном фестивале в Констанце (Румыния)
— Как вас представил своему отцу Али Алимову ваш будущий муж Эбазер Алимов?
— Моему мужу не пришлось меня представлять, поскольку мы познакомились с Эбазером тогда, в 1989 году, когда он пришел снимать на камеру наш первый концерт «Эфсане» в симферопольском музучилище. Вспоминаю, какой тогда был эмоциональный подъем и накал для нашего народа. А потом мы встретились уже у них в гостях.
В 1992 году я стала директором Крымскотатарской Художественной галереи, разместившейся на улице Самокиша, 8, где в те годы сосредоточились Крымскотатарский культурный центр и другие крымскотатарские организации. И Али Алимов, помню, как-то заглянул в мой кабинет, приятно удивился, узнав меня: «Ай, къызым, сен мында чалышасын?» (Ой, дочка, ты здесь работаешь?). В том же году я привезла из очередной поездки в Ташкент несколько картин. И вот когда несла их в Крымскотатарскую галерею, встретила Эбазера, который, узнав меня, тут же подхватил картины и помог их донести. Нужно отдать должное, что Эбазер унаследовал от отца главные мужские качества, и как настоящий мужчина приложил немало усилий, ухаживая и добиваясь моего расположения. О муже и свекре я могу говорить долго, и это будут только положительные отзывы: умные и благородные. Али-ага всегда очень гордился своими детьми и внуками, своей семьей.
— Какими были взаимоотношения невестки и свекра?
— В следующем году будет 30 лет, как я стала невесткой Али Алимова. К сожалению, когда я вышла замуж, моего отца уже не было в живых, и Али-ага стал для меня по-настоящему родным и близким человеком. Поверьте, это не дежурные высокие слова. В этой семье не были отношения келин – къайната или келин — къайнана, это отношения родителей и дочери. Мы жили вместе в одном дворе все 26 лет, и я ни разу не заметила в свой адрес недовольства в тоне, во взгляде, какого-то раздражения, не услышала замечания или назидания. Мы с первых дней настолько ментально породнились! Семья Алимовых творческая, культурная, душевная, интеллигентная и современная. Мне повезло, я обрела в ней близких по духу людей и абсолютно не чувствовала себя в роли келин, однозначно, относились как к дочери.
С супругой Мевой и внуками
Али Алимов состоялся как профессионал, как высокоодаренная личность, как супруг, отец, дедушка. С полной уверенностью могу сказать, что всего в своей жизни он добился не без помощи своей потрясающей жены Мевы-ханум, которая стала для меня второй мамой. Правильно отмечают, что за каждым успешным мужчиной стоит великая женщина. Для Али-ага работа была превыше всего, а его тыл всегда защищала жена – мудрая, интеллигентная, талантливая. В юности она прекрасно танцевала, ей выпала нелегкая судьба — в годы войны была угнана гитлеровцами, она прекрасная хозяйка и мать, воспитавшая двоих детей – сына Эбазера и дочь Улькер, она любимая Бита для четверых внуков. Этот семейный тандем помог Али Алимову блестяще реализоваться в стольких ипостасях.
— Невестка — артистка и свекор — известный хореограф. Случались ли творческие разногласия и споры?
— Так совпало, что, кроме родственно-семейных отношений, нас связывало еще и общее любимое дело, так как я работала в ансамбле «Учансув» и Али Алимов был моим шефом-руководителем. Конечно же, взаимоотношения дома и на работе существенно отличались. Вот на работе, как раз, изредка возникали споры и разногласия, отмечу – именно творческие. Это никоим образом не касалось хореографии – здесь он был стопроцентно авторитарен как руководитель. С 1998 года я была вокалисткой и соведущей концертных программ его ансамблей «Учансув» и «Фиданлар». И споры в основном касались сценария и текстов, куда, как человек искусства, я вправе была вторгаться и отстаивать свою позицию. Стоит отметить, что Али Алимов — человек-оркестр, он привык все от начала до конца делать сам. От идеи, замысла, хореографических и музыкальных постановок, технических и режиссерских задач, подбора костюмов, реквизита, до написания сценария и текстов для ведущих концерта. Все сам. Учитывая, что я по специальности еще и музыковед, то в тексты сценария удавалось внести свои правки. Но он понимал, с чем-то соглашался, тексты доверял мне, а в остальном был абсолютно тверд и крепко стоял на своем. Он ежегодно готовил отчетные гала-концерты, которые проходили в больших залах крымской столицы и собирали многочисленных ценителей и поклонников его творчества. Али Алимов – это ядро, центр двух огромных танцевальных коллективов. Мы, все остальные, только помогали ему, если он позволял. Всех поражала его колоссальная работоспособность, самодисциплина. В сравнении с вкладом нашего труда, он выкладывался по полной, а это огромнейшая нагрузка. Мы все в коллективе и многочисленные его ученики восхищались им и старались брать с него пример. Но при всем желании никто не мог с ним сравниться.
— Какие качества его характера вам импонировали?
— Личность Али Алимова вызывает восхищение. Он – гордость нации. Честный, достойный, истинный патриот с безупречной репутацией. Али Алимов перенес столько невзгод и лишений, он рассказывал о тяжких годах депортации, прожил долгую и насыщенную жизнь, не запятнав свое имя. Посмотрите, в 21 год он руководил ансамблем в Андижане, в составе которого в основном были люди старше него. Он всего добился сам благодаря самоорганизованности, преданности делу.
З.Кенжикаева: «Восхищаюсь гранями талантов Али-ага — не имея профессионального музыкального образования, он сам обучился игре на гитаре, аккордеоне. Если надо было, во время репетиций и за фортепиано сам садился»
Мне импонировало в нем то, что он человек, достигший определенных высот, знающий себе цену, но при этом очень скромный, доступный. Его уважали и ценили артисты, обожали ученики. Я никогда не слышала за все эти 26 лет, чтобы Али Алимов отозвался о ком-то нелицеприятно. Он был очень щедрым, ему чужды были тяга к наживе и обогащению. Детей он принимал в свой ансамбль и обучал бесплатно. Когда все поставлено на коммерческие рельсы и школы танца зарабатывают немалые деньги, Али Алимов работал при КИПУ на зарплату и готов был и бесплатно работать, только чтобы заниматься любимым делом. Он внес особый вклад в сохранение и развитие крымскотатарского искусства, но ни он, ни его супруга — участница боевых действий, не получили ни участка, ни квартиры, ни каких-то льгот и привилегий.
— Слабости, сомнения, неуверенность — были ли они ему свойственны, и как он старался их преодолевать?
— Никогда не видела его слабым и сомневающимся. Это был сильный и уверенный человек, но не самоуверенный, однозначно. Али-ага – думающий человек, и я предполагаю, что, как любого человека, его могли одолевать сомнения, тревоги. Он от природы обладал феноменальной энергией, его не могли сломить жизненные трудности, и как он их преодолевал — только ему известно. Али-ага был крепок духом и до конца своих дней внешне оставался сильным, как бы не подтачивало его здоровье изнутри.
Помню, концерт, который мы подготовили вместе с его учениками к его 90-летию, стал сюрпризом для него. Он уже тяжело болел, и когда его пригласили в банкетный зал «Шен» и он увидел потрясающий концерт своих учеников, подготовленный специально в его честь к юбилею, то был так тронут, что не смог сдержать слез радости и гордости.
— Эпизод из жизни, ярко характеризующий Али Алимова…
— Масса таких эпизодов. Помню, когда только вышла замуж, вхожу к ним в дом и вижу такую ошарашивающую меня картину: сам Али Алимов – руководитель двух ансамблей – сидит за старой немецкой ножной швейной машинкой и строчит какие-то ленты на костюмы для танцоров. Он был самозабвенно предан делу, а денег, как правило, на костюмы не хватало, и он опустошил сначала все запасы тканей моей свекрови, потом он стал подбираться уже к моим: Зера, я там у тебя видел такой кусочек материи, как раз нам для такого-то танца… Ленты, тесьму, отделочный материал он покупал на свои деньги. Дети в ансамбле частенько теряли, забывали концертные костюмы и какие-то детали от них. Он сам покупал на рынке куски каракуля, сам шил калпаки, шил фесы, белые шляпы для еврейского танца. У сапожников покупал подметки для сапог и сам шил сапоги, сам латал. По сей день у нас в ансамбле «Учансув» хранятся гугумы, которые Али-ага с моим мужем Эбазером сами смастерили из папье-маше. Это просто великолепная имитация старинного крымскотатарского сосуда. Он задействовал всю семью: Мева-апте в молодости прекрасно шила – она подключалась, подключались и дочь Улькер, и я. Танцевальные группы большие, костюмы на 15-20 человек, лишних рук не бывает. Он всецело был погружен в свою работу, чувствовалась его любовь к ней, и мы все заряжались ею.
А как его любила публика, простой народ! Возвращаемся мы с ним после работы, заходим на рынок, и я слышу, как со всех сторон его окликают: «Али-ага, Али-ага», и каждый торговец старается запихнуть в его портфель свой товар, а он от них отбивается. Глядя на это, понимаю: вот это настоящая народная любовь!
А вы знаете, как он расплачивался за покупку? Опускает руку в карман, достает скомканную кучу денег и протягивает все продавцу, доверяя ему самому взять необходимую сумму. Никогда не считал деньги и сдачу. Если так получалось, что во время поездки на выступление или концерт не было предусмотрено питание для детей, то он обязательно покупал воду, лепешки, печенье, чтобы дети могли перекусить и не были голодны. За своих родных детей никогда в годы их учебы не просил, а вот студентов-танцоров всегда опекал, добивался пересдачи для тех, кто не сдал по какому-то предмету экзамен или зачет.
Так повелось, что мы все с годами в семье называли его картбаба – он был настоящий картбаба – душа и глава семьи. Каждый Новый год Али-ага облачался в костюм Деда Мороза, нацеплял бороду, взваливал мешок на плечи, брал настоящий посох и организовывал театральное шуточное представление в кругу большой семьи с непременными подарками для каждого. И эту роль он играл до самого преклонного возраста, а мы, дети и внуки, этого праздника ждали с особым нетерпением.
В роли Деда Мороза с внуками Элиной и Эльдаром, 2000 г.
Нам его безмерно не хватает, не проходит и дня, чтобы мы не вспомнили его фразы, его шутки, его поступки. Кстати, о шутках. У Али-ага было потрясающее чувство юмора, этим он мне напоминал талантливого актера Александра Ширвиндта в свойственной ему интеллигентной и тонкой манере. Это был особый одесский юмор, который перенять невозможно: он или есть или его нет. Искрометный юмор в абсолютно серьезном тоне. Будучи в преклонном возрасте, он сохранял особый шарм, любил модно одеваться, особенно любил белый костюм, жилетки. И если я, бывая за границей, встречала красивую мужскую жилетку, старалась непременно ему купить.
Для меня особая честь и огромное счастье быть частью его семьи, и я благодарна судьбе, что подарила возможность работать и быть рядом с такой неординарной личностью.
comments powered by HyperComments