Эльдар СЕИТБЕКИРОВ
Тема национального движения крымских татар в 1917 году актуальна уже многие годы, каждый раз будируется соотечественниками, ввиду того, что имеет прямое отношение к национальному гимну крымских татар, системе национального самоуправления и непосредственному началу процесса возрождения национальной государственности. В то же время частое упоминание имен Челебиджихана и его соратников не означает глубину изучения вопроса, полного раскрытия темы. Имеется еще целый пласт невыявленных и необработанных документов. Многие деятели 1917 года были репрессированы в 1928 году, но, несмотря на последовавшую реабилитацию, их уголовные дела так и остались недоступными для широкого круга исследователей. Мало кто знает об имеющейся стенограмме I Курултая на русском языке, до сих пор недоступной и необнародованной, а ведь через год этому документу исполнится уже 100 лет. Крымским татарам следовало бы собрать все номера издававшейся всего лишь полгода в 1917 г. газеты «Голос татар» и выпустить их отдельным сборником. Сведения о рассматриваемом нами периоде есть в фондах Крымского госархива: «Таврическое губернское жандармское управление», «Симферопольский городской общественный комитет», «Крымский обком КП Украины», «Крымский Испарт». В фонде последнего собраны рукописи очерков и воспоминаний участников большевистского движения, в т. ч. крымских татар, содержащих ценные сведения по истории национальной борьбы. При использовании данных материалов требуется критический подход, учитывая тот факт, что каждый из них несет оттенок партийного, конъюнктурного или заказного характера. Работы, подготовленные в 1920-е годы, имеют существенную разницу с материалами, увидевшими свет в 1930-е. Нередко авторы, стараясь очернить своих политических оппонентов, использовали, как им казалось, и физические недостатки противника. Например, «длинный нос» Джафера Сейдамета. Но если отбросить всю эту шелуху, мы найдем много полезного и интересного. К таким работам относится рукопись очерка С. А. Абдуллаева (Амеле) «О рабочем движении татар в Крыму, в частности в городе Симферополе (Из революционной памяти)». Сегодня мы предлагаем читателям «Голоса Крыма new» главу из этой работы, напоминая о времени ее написания и идеологических установках.
Как отразилась Февральская революция 1917 года на трудящихся татарах Крыма и как она использована интеллигенцией буржуазного слоя партии «Милли Фирка»
«Падение трона царизма и образование Временного правительства Керенского в Петрограде, если оно не останавливало начатую царизмом войну с враждебными России государствами, то во всяком случае оно обещает в будущем многое в области самоопределения народностей: Казани, Киргизии, Башкирии, Кавказа, Польши и в первую очередь Украины. Тут вопрос само собой ясен, что для нас – мусульман Крыма – тоже назрел вопрос по примеру финнов, зачинать свою историю и возвратить те джигитские подвиги, которые совершались Джингизом и Тамерланом от Алтайских гор до Казбека…»
С такими пламенными описаниями прошлого и обещаниями для трудящихся татар Крыма выступали ораторы на Всекрымском съезде татар, в день 5-го апреля 1917 г. (по новому стилю. – Э.С.) в зрительном зале кинотеатра «Баян», возглавляемые органом татарской националистической партии «Милли Фирка», деятели которой всеми силами старались внушить делегатам съезда, что все в недалеком будущем оправдает себя, и обещанное здесь осуществится. В течение 2-х месяцев со дня образования Временного правительства якобы сделано многое. «Стоит только объединиться вокруг одного лишь органа, который представляется здесь перед съездом, и высказать свое веское, решительное «слово» об организации и поддержке его всеми силами и средствами, который доведет начатое дело до цели – это Всекрымский Исполнительный Комитет мусульман».
«Чаша водой, утоляющей жаждущих о национальном самоопределении, налита в 3/4, остается еще одна четверть. Это дольется волей делегатов мусульман на этом съезде». (Слова Ильми.)
Среди возгласов и оваций было слышно:
— Да уж пора…
— Рано…
— Уже поздно.
Интересно выслушать отдельные мнения делегатов и слушателей – на улице, в кофейне, где обычно происходит «обмен мнениями» торгашей, спекулянтов, вольношатающихся, которые, осаждая столы, стараются убедить собеседника воображениями под стакан чая или за чашкой кофе.
В татарских кофейнях столы расставляются с известным расчетом: более заслужившие популярность и доверие содержателя кофейни люди приглашаются к столу ближе к кассе или «седре», где сидит содержатель кофейни; случайные посетители или занятые коммерцией завидуют, занимают столы, где без помехи можно вести деловые разговоры. Столы с длинными скамьями или возле очага, или же где-нибудь в темном уголке, где могут садиться без стеснения посетители менее почетные или малоизвестные содержателю кофейни – это бедные крестьяне, рабочие ремесленники и т.д.
Хайрединов (учитель), Сейтнебиев Я. (мясник г.Алушты), Габуев (садовладелец Алушты), Кадиев О. (сын кадия), в одном, а Меинов (юрист), Биарсланов (мурза, поручик), И. Керимджанов (частный преподаватель) за другими столами, которые ближе к кассе, где кассир В. Ибраимов время от времени окликает кофейщика с требованием питья – чай, кофе, молоко и т.д., а в промежутках вмешивается в разговоры, распаляясь в азарт, чем поднимает свой авторитет перед посетителями, чтобы его не хулили и оживили бы его коммерцию:
— А что может быть верней, – оспаривает М. Габуев (делегат с мандатом из г.Алушты), – если не самоопределение нации. Это самый верный путь к «свободе». Это вековое право национальностей. Не будь самоопределения – наши мусульмане Крыма разорятся, совсем пропадут…
— Действительно, правильны слова Мухтара, – подтверждает Сейтнебиев, – пройди еще год и мне не миновать банкротства, подобно Мухтаровым, которые распродали за бесценок землю, сад и все прочее имущество. Потом ходи, проси, поклоняйся перед новой владыкой имущества.
— О, да, действительно, пора уже вернуть обратно «волю нации», заброшенную в пучину бездны политикой царизма, – вдохновляет Хайрединов.
— А по-моему, это совсем не тактично – проговаривает И. Керимджанов на ломанной смеси татарского и русского. Ведь каждому человеку известно, что Временным правительством разрабатывается план нового законодательства России к подготовке и выборам в Учредительное Собрание. Если мы усилим нашу работу в сторону выборов, к многочисленному и лучшему качеству наших делегатов, то шансы, я больше чем уверен, будут на нашей стороне, и мы лучше, богаче устроимся, не вызывая обиду ни у кого из прочих наций, у которых нам много чему еще надо поучиться, и они этому предложению всегда пойдут навстречу. Мы даже это можем начать здесь и наметить кандидатов в Учредительное Собрание, — с веским поклоном подчеркивает он.
Керимджанов человек образованный, политически начитанный и прекрасно знает, какая пропасть стоит между политикой «Милли Фирка» и планами Временного правительства. Он недаром последовательно прочитал все протоколы созывов в 1, 2, 3 Государственную Думу, у него целый склад ошибок делегатов крымских и других областей, с собственными его поправками, критиками в порядке выписки в книгах, изданных царским правительством. Он к этому хорошо подготовился. Он – Керимджанов (а после Фирдевс). Эта кличка дана ему кем-то по весьма любопытной причине: несмотря на то, что, будучи переведен еще с юношеского возраста на пилюлю – освободив его от учительства (туберкулез третьей стадии), благодаря сильной его грамотности, разговорному французскому языку и опрятности его наружности он завоевал широкую популярность среди высокопоставленных семей – графинь и княгинь (Орловы, Давыдовы и т.д.), которые обычно предпочитали разговаривать на французском языке, даже в собственной семейной обстановке, где Керимджанов часто бывал и озарял обстановку, его присутствие всегда напоминало «Рай», Фирдевс на арабском языке означает «Рай».
Биарсланов – хотя и по школе с Фирдевсом товарищи, но далеко не того духа, каким обладает Фирдевс. Фирдевс человек интеллигентный, нежный и мухи бы не обидел, если бы она не села на ложку, которой он черпает бульон. Биарсланов, во-первых, дворянского происхождения, он если не сегодня, то завтра или послезавтра рассчитывает быть счастливым человеком, стоит только пережить кого-нибудь старшего из его однофамильцев, которому предоставлялось надельное дарование Екатерины II.
Поэтому он, несмотря на свою контузию на фронте, стремится принять участие в «установлении порядка» внутри страны, конечно, путем «стратегических бесед» с воинскими чинами.
Он подтверждает, что все эти и прочие мышления – ничего хорошего нам не дают. Так сильно восклицать против огромной боевой силы (он поручик) России не следует, так как положение на фронте высказывает в сторону России и Франции. Не пройдет еще нескольких месяцев, как наша армия возвратится победоносно, и мы будем богаты и счастливы. Недаром говорится в русской поговорке – «терпи казак, будешь атаманом».
Тут неожиданно раздался пронзительный, как из парового котла гудок – голос с другого края помещения и пробегает ударом, как молния в грозу. Низкого роста, со смуглым лицом, краснощекий, пузатый и одетый по последнему крику моды человек, со словами:
«Неужели вы все думаете, что люди, сумевшие образовать или проектировать такую сложную структуру, как самоопределение нации, впервые проявившие героизм для свободы нации, взяв в свои руки «Духовное правление», Вакуфную комиссию с 83-тысячными десятинами национальной земли, доход из которого целиком переходит в пользу освобождения нации, созыва Всекрымского съезда, неужели не сумели бы завоевать «волю нации». Помните, что Керенская власть также провалится, как власть Николая. Россия в пожаре; нам не время воевать, надо спасти нацию и вместе с тем и Крым. А Вы, Биарсланов, свои стратегические познания должны были даровать в пользу Вашей дорогой Родины и нации, помочь «Милли Фирка» о возврате «своих братьев» с фронта и поставить их на защиту «собственного края» и «собственного интереса».
Тут – помните, что во главе всех этих работ стоит «Милли Фирка», возглавляющие ее незыблемые работники – идеологи, как Челебиджан – юрист, дипломат, да Сейдамет – дипломат и стратег, пока он на фронте, Хаттатов – опытный руководитель народоправления, д-р Чапчакчи и д-р Озенбашлы – краевед и политик, Ильми – историк, а сколько учителей, как Хайрединов, К. Джемалединов и прочие, наконец, религиозные философы, как Тарпи, Шукри и т.д., все лучшие испытанные работники работают над этим вопросом. И в скором будущем это подтвердится: мы Крым превратим в «розовый сад» — в международный курортный край – «порто-франко», подобие государства Монако — Монте-Карло…»
Так заорал подошедший человек, покраснев от натуги, как буряк. Это был некто – Бекир Одабаш.
Никто не в силах был тогда его остановить, уговорить перейти в более нормальный тон. Он, если хотите, иногда и матом покроет своего противника, и в рукопашную бросится. Но он не один, у него есть помощник – Толеев, работающий с ним сообща, рука об руку, которые оба вместе составляют левое крыло этой пресловутой «Милли Фирка».
Эта работа совершилась тоже по заданию «Милли Фирка», он этим исправлял политические ошибки и неправильное толкование «национальной этики».
Конечно, недаром ему доверялась даже кассовая книга, где он, когда захочет, внесет и «поправки», чтобы оправдать целый аппарат перед «свободной нацией».
Кучка беседующих быстро опомнилась, они случайно забыли «огромную задачу» «Милли Фирка», что политика ее идет не на жизнь, а на смерть.
Меинов как юрист тут отличился своей дальновидностью, он, незаметно для других подтягивая полу пиджака из-под стола, подтверждал все слова Одабаша и призывал к этому Биарсланова. Керимджанов, как мы знаем о нем по вышеупомянутой его биографии, не нуждался в подтягивании. Он, во всяком случае, не примирится с людьми, которые способны конфузить нормальную идею человека. Он даже не дослушал слова оратора, вышел из кофейни и направился в центральную часть города, откуда недалеко в новый город, где его ожидала вдохновляющая «обстановка»…
(Публикуется в сокращении и с некоторыми редакторскими правками.)
comments powered by HyperComments