(Окончание. Начало в №10)
Сторонники переименования в своих доводах используют высказывания академика Бартольда, однако, прерывая его текст в местах, где изложенное противоречит уже их утверждениям. То есть, происходит неполное цитирование, разбавленное уже посторонними комментариями и оценочными суждениями.
Интересующиеся вопросом могут в V томе Сочинений, на страницах 559–561, ознакомиться со статьей «Татары» в полном объеме. В докладе же ограничимся цитатами, относящимися к заданной нами теме.
По мнению В. Бартольда, татары – имя народа, употреблявшееся в разное время в различных значениях. «…В западных частях монгольской империи слово монгол не смогло утвердиться, несмотря на то, что и там, по сообщениям некоторых европейских путешественников (Иоанна де Плано Карпини и Рубрука), оно было введено официально. Население государства Золотой Орды, так же как и население более поздних небольших государств в той же области, всегда называлось татарами. Как свидетельствуют многочисленные документы, хранящиеся в Публичной библиотеке в Ленинграде, тюркоязычное население Крыма именовалось татарами не только османцами (а также русскими), но и само называло себя этим именем… Позднее, как в России, так и в Западной Европе, татарами часто называли все тюркские народы, за исключением османцев…» [4, с. 560].
И далее: «Как имя определенного народа слово «татары» применяется только по отношению к тюркоязычному населению Поволжья (от Казани до Астрахани), Крыма и части Сибири; поэтому в изданном в 1927 г. Списке народностей СССР крымские татары, волжские татары, касимовские татары и тобольские татары названы как отдельные народности и, кроме того, еще белорусские татары, предки которых были уведены в плен из Крыма в Польшу; они приняли белорусский язык, но остались верны исламу. Население Крыма теперь отвергает название татар; тюркоязычное население Астрахани, по новейшим исследованиям, относится к ногайцам. Также и в среднем Поволжье «татар» называют так преимущественно их соплеменники, принявшие христианство, так называемые крящены (от русск. «крещеный») (Радлов, Словарь III, 101 и сл.); сами же они предпочитают обозначение «мусульмане» именованию «татары», которое больше подходит их языческим предкам, точно так же как османы долгое время не хотели называть себя «турками». Даже в последние годы перед революцией, когда стал выдвигаться национальный принцип, спорили о том, следует ли называть себя «тюрками» или «татарами» (Самойлович, Мусульманская печать, стр. 270 и сл.); в настоящее время утвердилось наименование «татары»; с 1920 г. существует Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика со столицей в Казани…» [4, с. 561].
«Население Крыма теперь отвергает название татар», – вот все, что необходимо для сторонников переименования крымских татар из всего наследия В. Бартольда. Хотя в III томе ученый в какой-то степени конкретизирует: «Еще до революции образованные «крымские татары» отвергали это название, данное им турками (название «татары» встречается и в местных источниках). Они желали себя именовать только турками, а свой язык (действительно испытавший сильное влияние литературного языка Османской империи) – турецким. В настоящее время язык литературных произведений, особенно выходящих в Симферополе, официально именуется только «тюркским» в противоположность литературному «татарскому» языку Поволжья» [3, с. 469].
Академик В. Бартольд – большой авторитет в научных кругах, его вклад в изучение тюркских и мусульманских народов огромен. Поражает тот объем знаний, изложенных в девяти томах Сочинений. Но наука на месте не стоит, она развивается, выходя на новый качественный уровень, особенно в век развития технологий. Обнаруживаются новые исторические источники, проливающие свет на события прошлого. Кто-то углубляется в узкую тему и, досконально изучив проблему, предлагает совершенно иные выводы, чем его предшественники, тем более историографии свойственно и скептическое направление.
За последние 30 лет увидело свет множество исследований по истории крымских татар, переиздано наследие многих деятелей конца XIX – начала XX веков, и пока мы не увидели масштабов тех публичных дискуссий, чтобы согласиться с таким утверждением, что «население Крыма теперь отвергает название татар». Имея в прошлом общение с соотечественниками, родившимися в самом начале 1900-х годов, ни в семье, ни в родне, ни в кругу знакомых не слышал таких разговоров. Более конкретизированная формулировка В. Бартольда: «Еще до революции образованные «крымские татары» отвергали это название…» также нуждается в корректировке. Возникает вопрос: самоназвание «крымские татары» отстаивали менее образованные соотечественники? Разве с принятием Курултаем в декабре 1917 года Крымскотатарских Основных Законов и избранием Крымскотатарского национального правительства не выражена ли позиция и по самоназванию народа? В. Бартольд был знаком с работой В. Елагина «Националистические иллюзии крымских татар в революционные годы» [7, с. 39–101], во всяком случае, он на нее ссылается в статье «Крым», и о принятых решениях Курултая был осведомлен. Но упор он делает на другом: «После революции 1917 г. мусульманское население (как и повсюду в России) без особого успеха предприняло попытку конституироваться на религиозной основе в качестве самостоятельной общности, выступающей независимо по отношению к правительству» [3, с. 469].
Речь идет о «Февральской» или «Октябрьской» революции (перевороте)? После падения самодержавия в Крыму 25 марта прошел Всекрымский мусульманский съезд, избравший Временный крымско-мусульманский исполнительный комитет. Но уже через полгода, 1–2 октября состоялся Крымскотатарский делегатский съезд, а 26 ноября — Курултай, который «конституировался» на национальной, светской основе.
Изложенные моменты наводят на мысль: не сгущены ли краски по поводу дискуссий о наименовании в первой четверти XX века?
Теперь вернемся к термину «крымцы» в трудах Бартольда. Как уже говорилось выше, в IX лекции по истории турецких народов Средней Азии «крымцы» встречаются, хотя в указателях имен, географических названий, этнических названий, терминов, названий сочинений в V томе, как, впрочем, и в других, они отсутствуют.
«В первой половине XV в., по-видимому, все воинское население улуса Узбека рассматривалось как один народ; по мере распадения Золотой Орды и утраты самостоятельности отдельными ее частями слово узбек как народное и государственное название совершенно исчезло из употребления в Южной России и осталось только за теми племенами, которые перешли в Туркестан. Русские всегда продолжали называть население Золотой Орды татарами, как в то время, когда государственным языком был монгольский, так и после отуречивания всей страны. «Татарскими» были все ханства, с которыми имели дело русские в XV–XVI вв., – Крымское, Казанское, Астраханское и Сибирское. Из этих ханств дольше всего, как известно, существовало Крымское, и здесь, казалось, прочнее всего установился термин татары; так называли крымцев, кроме русских, и турки-османы, подчинившие себе Крым в 1475 г. Известно, что теперь именно крымцы отказываются от названия татар и называют себя турками, тогда как на Волге местная интеллигенция, после некоторых споров, приняла слово татар как название своего народа, вследствие чего возникла Татарская республика. Русские некоторое время употребляли название татары очень широко; еще Радлов иногда называл татарами узбеков и вообще говорящих по-турецки жителей Средней Азии. С тех пор этому названию старались придать более определенное значение, но и теперь едва ли можно считать установленными этнографические и лингвистические признаки татарской народности среди других турецких народов» [4, с. 143].
Как видим, термин «крымцы» имел хождение как географический маркер населения территории государственного образования, которая в ходе исторических процессов могла увеличиваться или сокращаться. Здесь мы не оригинальны, аналогичные обозначения существовали и у наших соседей.
Исмаил Гаспринский в своей статье «Казанские мусульмане» писал: «Мусульманское население Поволжья обыкновенно называют «казанцами». Говоря о них, будем употреблять это слово в том же смысле… Отметим здесь, что, например, крымцы, несмотря на свои вакуфные богатства, много отстали от казанцев в деле родной грамоты и вероучения» [6, с. 330–332].
Сплошь в литературе и разговорной речи звучало «запорожцы», «донцы», «кубанцы», «терцы» – географический маркер казаков, имевших непростую и очень противоречивую историю своего возникновения.
Современные этнонимы – есть исторические реликвии, выжившие и дожившие до сегодняшнего дня, требующие бережного отношения и сохранности. Ведь сколько их кануло в небытие. Процессы, связанные с формированием этносов, уходят в глубину веков, и упрощать их не следует, и только тщательное изучение истории поможет раскрыть прошлое и настоящее народа.
Определенные сведения такого плана мы находим, в том числе, и в работах академика В. Бартольда: «Слово «ногай», как народное название, сначала встречается только в русских источниках; в восточных источниках ногаи называются мангытами, по имени одной из народностей монгольского происхождения, некогда жившей в Восточной Азии. В XVI в. центром ногаев, или мангытов, была местность по нижнему течению Яика, или Урала; впоследствии мы видим их в северной части Крыма, к северу от Кавказа и в Туркестане. Теперь казаки и узбеки называют ногаями волжских татар; неизвестно, когда слово «ногай» стало употребляться в этом смысле. Название «татар», как прежде называли всех монголов одинаково в Китае, в мусульманском мире и в России, удержалось в России для обозначения турецкого населения Крыма, приволжских областей и Сибири (Тобольского края). Насколько известно, сами себя называли татарами только крымские турки, потом упорнее других отвергавшие это название, официально принятое для себя теперь, после некоторых колебаний, приволжскими турками» [4, с. 212–213].
Или другой пример: «Большинство монголов растворилось среди тюрков, и тем самым значительно увеличило их численность и в особенности усилило их политически. Особое значение для политической истории тюрков имело государство Золотой Орды после его исламизации в XIV в. К концу этого столетия Золотая Орда была полностью тюркизирована; документы составлялись на тюркском языке; чувашский язык, на котором ранее говорили по среднему и нижнему течению Волги, также должен был уступить свое место чистому тюркскому языку. После распада этого государства образовались три новых «татарских» государства: в Казани, Астрахани и на Крымском полуострове, который был исламизирован и тюркизирован только в монгольскую эпоху. Возникло также новое «татарское» княжество на Иртыше в Сибири, около современного Тобольска; теперь это княжество, вместо Болгара, стало форпостом мусульманской культуры на севере. Слово «татар», которое первоначально обозначало монголов, превратилось теперь в название тюркского народа и стало употребляться и как самоназвание, особенно в Крыму» [4, с. 591].
Итак, мы представили выборку основных фрагментов из трудов В. Бартольда, касающихся этнонима крымских татар, а также дискуссий вокруг самоназвания «крымские татары» или «крымские тюрки» («турки»), имевших место в начале XX века. Попытка использовать высказывания академика, протаскивая идею переименования крымских татар в «крымцев», в меньшей степени выглядит некорректно. Известный ученый еще раз подтвердил, что «крымские татары» – самоназвание народа, а не кличка, прилепленная внешними идеологами.
Историей доказано, что крымскими татарами могут оставаться лишь крымские татары, и самоназвание – наш оберег, защищающий от поглощения, оно – самоопределение народа на пути восстановления утраченных позиций и прав.
«Крымское историческое обозрение», №2, 2024 г.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Абдуллаев Н. Мы крымские татары – крымы, на своей Родине «татарское меньшинство»? // Биз къырымлармыз! Мы крымцы! Симферополь: Крымучпедгиз, 2006. 520 с.
- Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. I. М.: Наука, 1963. 1024 с.
- Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М.: Наука, 1965. 713 с.
- Бартольд В. В. Сочинения. Т.V. М.: Наука, 1968. 759 с.
- Бартольд В. В. Сочинения. Т.VIII. М.: Наука, 1973. 725 с.
- Гаспринский И. Полное собрание сочинений. Ранняя публицистика: 1879–1886 гг. / Гл. ред. Р. С. Хакимов; сост. С. А. Сеитмеметова. Симферополь: «ООО Константа», 2017. Т. II. 384 с.
- Елагин В. Националистические иллюзии крымских татар в революционные годы // Революция в Крыму. №3. Симферополь: Крымгосиздат, 1924.
- Изединов И. Миллетимизнинъ адыны «къырым», деп чезмесек, о меселе душманлар файдасына чезиледжек. // Биз Къырымлармыз! Мы крымцы! Симферополь: Крымучпедгиз, 2006. 520 с.
- Радлов В. В. Опыт словаря тюркских наречий. Т. II. Ч. I. СПб., 1899. 1052 с.