Курс валют USD 0 EUR 0

Быль о тщеславном татарине и вбитом в народе клинышке

Комментариев: 0
Просмотров: 660

 

В небольшом  крымском селении шло шумное и веселое празднество. На огромной зеленой поляне собрались все жители окрестных деревень. И стар и млад, надев самые лучшие наряды, сообща готовили угощения, накрывали растеленные на траве длинные расшитые скатерти разнообразными удивительными сладостями и щедрыми дарами  ухоженных садов и чаиров. Легкий ветерок далеко разносил  радостный смех, красивые звуки народных мелодий и песен. Музыканты в ярких одеждах подзадоривали своей игрой статных джигитов и юных красавиц, которые, словно грациозные птицы, раскинув руки, парили в красивом танце, называемом волшебным словом «Хайтарма». Золотые монисты на груди у девушек и золоченных фесах, украшавших их изящные головы, прикрытые легкой, как паутинка, накидкой – фырланта, переливались в лучах теплого солнца, ласкающих эту сказочную и благодатную землю. На соседней полянке,  крепко сцепившись, мерялись силой батыры-курешчи, вокруг седобородые старцы в каракулевых шапках, прищелкивая языками, вскинув густые брови, одобрительно кивали головами, а босоногие юнцы, разинув рты, восхищенно, затаив дыхание, старались не упустить ни одного удачного броска.

Вдруг дуновением ветерка пронесся слушок, что в селении появился странный незнакомец, торгующий удивительным товаром, и все кинулись к его фаэтону, запряженному не то ослом, не то козлом, не то лошадью. Все с любопытством наблюдали, как уродливый сгорбленный старец  ловко раскладывал  и развешивал на чудо-повозке свой диковинный скарб:

— Здесь все орудия моего древнего ремесла, в жизни без них никак нельзя, — противно скрипучим голосом он расхваливал свой товар.

Незнакомец вынул блестящий кинжал Зависти, бережно и ласково провел длинным кривым ногтем по его тонкому лезвию, повесил ярлык с  ценником и выставил на всеобщее обозрение. Рядом он разместил кожаный колчан с отравленными стрелами Ревности. Затем с трудом поднял тяжелый мешок и вынул из него увесистый молот Гнева и бездонную чашу Жадности.

Обойдя фаэтон с другой стороны, пританцовывая и притопывая, потирая свои костлявые ручонки в предвкушении легкой наживы, он стал раскладывать тончайшие и бесконечные сети Лжи, которые, даже сложенные в несколько раз, заняли бы половину базарной площади. Потом, злорадно размахивая ятаганом Ненависти так, что все вокруг съежились от издаваемого им ужасающего свиста, он выставил на распродажу и его.

Наконец, долго копаясь в своих вещах, он достал что-то маленькое и неприметное, запрыгнул  на подножку коляски и прикрепил на самое видное место. Все с любопытством стали разглядывать обыкновенную деревяшку-клинышек, на которой красовался броский ярлык — «Гордыня». На ценнике, висевшем на нем,  значилась цифра, превышающая стоимость всех остальных инструментов вместе взятых.

Народ в недоумении пожимал плечами. Никто доселе не знал о существовании таких инструментов и ремесел, в коих они могут пригодиться, поэтому  и покупать не спешил. А торговец, видя их замешательство, не унимался:

— Глупцы, овладев этими инструментами, вы обретете неимоверную силу и славу. Вы добьетесь всего, чего только захотите. Вы даже не догадываетесь, сколько людей, орудуя только одним из них, сумели пробить себе дорогу в жизни. Если цена  для вас слишком высока,  назовите свою, сторгуемся, так уж и быть,  в честь праздника уступлю.

— Благодарствуем, добрый человек. Хвала Всевышнему, мы чудесно живем в своем селении в мире и согласии, промышляя каждый своим ремеслом. Мы прекрасно обходились без этих инструментов, и уверен, нам они не к чему, — сказал уважаемый в селе аксакал. — Мы довольствуемся тем, что имеем.

— Да вы еще пожалеете, — злобно сплюнув сквозь зубы, прошипел торговец. —  В первом же селении у меня отбоя не будет от покупателей, а вы всю оставшуюся жизнь будете локти кусать, но будет уже поздно…

— Сегодня у нас праздник, и ты наш гость. Оставайся, будь добр, укрась наше веселье своим присутствием, отведай нашего праздничного угощения, — радушно пригласил аксакал. Немного подумав, незнакомец согласился.  За веселым и шумным застольем, играми и танцами никто не заметил,  как гость внезапно исчез и появился рядом с молодым  и красивым музыкантом, скучающим в сторонке.

— О, я вас сразу заметил. Вы одарены даром свыше, но здесь вас никто не ценит и не понимает ваш талант. Вокруг серая посредственность, а вы, вы другое дело, с вами приятно общаться. Вы достойны большего — почета, славы, богатства… — зашептал он на ухо юноше.

Молодой человек, воспрянув духом, доверчиво закивал головой. Он давно уже тешил себя мечтами о всеобщем признании своей исключительности и талантливости, но не мог признаться в этом даже самому себе.

— Ты единственный в этом селении, кто по праву достоин моей самой ценной и дорогой вещи. Тебе, пожалуй, я ее и продам.

— Но у меня нет таких денег, — сокрушенно ответил музыкант.

— Не беда, с тебя я возьму самую малость. Достаточным будет рассказать мне всю правду о своих знакомых, соседях, друзьях.  И, овладев этим  клинышком, ты как полноправный хозяин расчистишь себе путь к всеобщему признанию и славе.

Юноша,  не задумываясь,  на радостях согласился. И тут же, вспоминая старые обиды, несправедливые, на его взгляд, замечания,  стал рассказывать о своем товарище, бесталанном певце и музыканте,  о глупом старикашке-соседе, учившем его жизни, о друге, которому все давалось незаслуженно легко и просто. Распаляясь и входя в раж, он говорил о людях, вечно ему мешающих и чинящих преграды на его и без того тернистом пути, об учителях, не признающих его талант, завистниках и злопыхателях. На фоне мельчайших подробностей  и деталей его фигура, как ему казалось, приобретала вес и значимость, а людишки, его окружающие, становились ничтожнее и ничтожнее.

Старикашка довольно поддакивал, подбрасывая дровишек, распаляя этот адский огонь гордыни. Вскоре юноша так увлекся, что, если верить его словам, то в селении не было ни одного добропорядочного и хоть мало-мальски в чем-то  талантливого, кроме него, разумеется,   человека.

— Ну что ж, похоже, здесь мне уже делать нечего. Поздравляю с удачной покупкой, молодой человек, —  ехидно потирая ладошками, захихикал торговец.

Дело шло заполночь, и юноша, увлеченный рассказом о своих исключительных способностях, даже не заметил,  как вытянулось лицо его собеседника, как странно  заострились его уши, а в свете полной луны все вокруг, казалось, отступило на задний план. Было удивительно тихо и таинственно.

— Вот почему я так ценю эту вещь. Это единственный  инструмент, который справится, если все остальные окажутся бессильными, — сказал торговец, ласково поглаживая деревянный клинышек и протягивая его музыканту. – Достаточно вбить этот клинышек в голову человека, и, считай, что открылись двери для всех остальных инструментов.

С этими словами странный торговец исчез, в ночной тиши едва доносился лишь цокот удаляющихся копытец, наверное,  диковинного животного, запряженного в его повозку.

— Вот еще дурак-человек, ловко я его оболванил, — думал юноша, с гордостью разглядывая приобретенный клинышек и пряча его за пазуху. Почувствовав удивительный прилив сил, расправив плечи, он пошел на звуки завершающегося в селении празднества. Все вокруг – и природа, и люди —  казались ему теперь глупыми и никчемными. Он испил воды из источника-чешме и она показалась ему противной на вкус. Выругавшись, парень бросил камень в него и пошел дальше, ворча на ветер, дувший ему в спину, и луну, плохо освещающую ему путь.

— Ну кто так танцует? — грубо заметил он, подходя к танцующей молодежи.

Растолкав всех, вышел в круг, и, сделав несколько неловких движений, с гордостью заявил:

— Вот так надо, учитесь! Кругом одни неучи и бездари.

Певцу, исполняющему для односельчан макъамы, он тоже сделал несколько обидных замечаний. И поварам, и борцам, и гончарам, и плотникам, и музыкантам, и художникам, даже глубоким старцам и младенцам досталось в эту праздничную ночь от преисполненного гордыней юноши. Изо дня в день, всюду сея смуту, раздор, наговаривая на одних, подставляя других, он вбил свой клин между каждым жителем некогда дружного и трудолюбивого селения. Теперь никто не чурался сподличать и соврать, каждый жаждал испить из глубокой и бездонной чаши Жадности, в каждом доме точили свой кинжал Зависти, метали друг в друга стрелы Ревности и безжалостно по всякому поводу размахивали молотом Гнева.

В тончайших и хитро расставленных сетях Лжи теперь всегда был хороший «улов».

Сколько дней, лет или месяцев прошло с того дня – никому не известно, но с тех пор  шайтанья повозка всякий раз объезжала это село. Сидящий в ней торговец знал, что жители прекрасно освоили его ремесло и чертовски легко орудуют его инструментами. Здесь ему уже делать было нечего.

comments powered by HyperComments

Последние новости рубрики

Loading the player ...

Анонс номера

Последний блог


Warning: Invalid argument supplied for foreach() in /home/users/a/awebo/domains/goloskrimanew.ru/wp-content/themes/gk/sidebar-single_npaper.php on line 65