Тимур УСЕИНОВ, доктор филологических наук
Гендерные пословицы, рассматриваемые в данной статье, были собраны у представителей этнической составляющей крымскотатарского народа – татар, проживавших до депортации (1944 года) в степной части Крыма. Известный нам паремиологический фонд состоит из 162 гендерных пословиц, выявленных из сборников паремий [Ata sözleri ve özlü sözler, 1960; Боданинский, 1914; Улькюсал, 1970; Пословицы и поговорки крымских татар, 2007], а также личных архивов автора.
Несмотря на актуальность заявленной темы, крымскотатарские паремии остаются недостаточно исследованными.
Из общего перечня языковых клише выделены малые формы, репрезентирующие гендерные стереотипы в рамках кровного родства по прямой линии.
В представленной статье примеры предлагаются в следующей последовательности: литературный крымскотатарский вариант пословицы – диалектный вариант пословицы – смысловой русский перевод пословицы.
Стереотипизация и андроцентризм свойственны малым формам фольклора степных крымских татар. Гендерные пословицы не стали исключением.
К концу XIX века в ментальности глубоко верующего крымскотатарского народа, наряду с древними доисламскими понятиями, имеет место и кораническое понимание гендерной стереотипизации, носящее превалирующий характер.
При рассмотрении стереотипизации, отражающей кровное родство по прямой линии, в рамках крымскотатарских пословиц наблюдается пренебрежительное отношение стандартной мужской картины мира к «инородному» женскому персонажу (невесте, невестке, жене), который остается посторонним в «большой семье» мужа.
Иной подход наблюдается к людям, находящимся в кровном родстве. Женские образы, в данном случае (дочь, мать), не предаются критическому андроцентрическому взгляду, а, напротив, становятся объектом защиты и заботы. Их статус гораздо выше упомянутых «инородных» женских образов, однако в сравнении с мужской гендерной группой они продолжают занимать второстепенные- позиции.
МАТЬ – воплощение идеальной женщины, давшей начало новой жизни. Ее любовь и забота сопровождают ребенка на протяжении всей его сознательной деятельности. Она – одна из немногих, часто единственный человек, искренне любящий, переживающий и радующийся за свое чадо. Причем после разрыва пуповины ее связь с ребенком только усиливается: Багъдат киби шеэр олмаз, ана киби яр олмаз – Багъдат киби шехер болмас, ана киби яр болмас – Нет города, подобного Багдаду, нет друга, подобного матери.
Отметим по этому поводу и неоднократное подтверждение особого статуса матери в Священном Коране (сура «Лукман», аят 13 (14)), что не могло не отразиться на народном сознании. В указанном аяте на портрете матери делается смысловой акцент.
Перевод Саблукова Г.С.:
13 (14). «Мы дали человѢку заповѢдь въ отношенiи къ родителямъ его: мать, нося его во чревѢ, терпитъ изнеможенiе къ изнеможенiю, и отнимаетъ его отъ груди послѢ двухъ лѢт: будь благодаренъ МнѢ и родителямъ твоимъ. Все придетъ ко МнѢ» [Коран, Саблуков, 1990, с. 767].
Перевод акад. Крачковского И. Ю.:
13 (14). «И завещали Мы человеку его родителей. Мать носит -его со слабостью поверх слабости, отлучение его – в два года. Благодари Меня и твоих родителей: ко Мне возвращение.» [Коран, Крачковский, 1990, с. 767].
В крымскотатарских гендерных пословицах несокрушимый авторитет матери и непоколебимое ее место в жизни ребенка затмевают даже роль и значение отца: Бабасыз бала – ярым оксюз, анасыз бала – бутюн оксюз – Бабасыз бала – ярым оксуз, анасыз бала – бутун оксуз – Ребенок без отца – наполовину сирота, ребенок без матери – полная сирота.
Моральные и нравственные основы существования в социуме впитываются ребенком через молоко матери. Ее чувства искренни, а готовность к самопожертвованию- ради чада вне сомнения: Агъласа анам агълар, къалгъаны ялан агълар – Агъларса анам агълар, къаланы ялан агълар – Если будет плакать – будет плакать моя мать, остальные будут плакать понарошку.
Место и роль матери для дочери видится еще более весомым. Сходство интересов, вызванное гендерной общностью, еще более сплачивает эти два персонажа. Именно по этой причине при выборе спутницы жизни (невесты) молодому человеку советуют присмотреться к ее матери: Къызны яхшысы анадан, эвни (къорантаны) яхшысы къонадан белли олур – Къызын аруву анадан, уюн аруву къонадан белли болур – Хорошая девушка – по матери, хороший дом – по застолью определяется.
Несмотря на непререкаемое уважение, культа матери у степных крымских татар на рубеже веков не наблюдается.
Патриархат, ставший основополагающим фактором построения крымскотатарского общества, отразился и на мировосприятии народа. Мать, будучи женщиной, уступает всестороннее лидерство отцу-мужчине. Единая универсальная норма, соответствующая- мужской субъективности, время от времени поднимает вопрос о маскулинности и фемининности в процессе воспитания подрастающего поколения, где приоритеты, ожидаемо, отдаются первой стороне: Атадан корьген окъ ёнар, анадан корьген тон бичер – Атадан кёрьген окъ джонар, анадан кёрьген тон пишер – От отца учившийся – стрелу будет строгать, от матери учившийся – тулуп будет кроить.
ОТЕЦ. В пословицах степных крымских татар образ отца носит культовый характер. Патриархат прописывает за отцом доминирующее положение в семье и обществе. Образ отца недосягаем – никто не может сравниться с ним или заменить его в жизни сына: Эр сакъаллыгъа бабам деме – Эр сакъаллыгъа бабам деме – Каждого бородатого не называй своим отцом.
При изучении текстологического материала была обнаружена единственная гендерная пословица, ставящая непоколебимый авторитет отца под сомнение. Народ здесь оспаривает видение на укоренившиеся устои общества, сложившиеся на протяжении веков.
Стремление к знаниям среди степных крымских татар настолько велико, что человек науки (мужской гендерной группы) претендует на лидирующее социальное положение: Алим атанъдан буюк! – Алим атанъдан биюк! – Ученый выше твоего отца!
СЫН. Превалирование маскулинности в стереотипизации, а также андроцентричность картины мира стали основополагающими факторами в определении социального статуса сына в пословицах степных крымских татар рубежа XIX-XX вв. Данный персонаж – подтверждение доминирующего социального положения мужской гендерной группы.
Сын, как продолжатель фамилии-, воспитывается в духе обычаев и традиций отцовского рода. Народное мнение подтверждает приоритетность для него отцовского воспитания: Бабадан корьген бал ичер, анадан корьген тон бичер – Бабадан корген бал ичер, анадан корген тон бычер – Видевший от отца будет пить мед, видевший от матери будет кроить тулуп.
Паремиологический материал позволяет выделить основные черты характера образа сына, большей частью характеризующиеся как положительные, достойные, в чем-то превосходящие отца: Ат аягъыны тай басар – Ат аягъыны тай басар – Ногу коня отдавит жеребенок и др.
Умный сын не нуждается в имуществе родителя – он заработает его сам, а глупый отцовское имущество промотает: Бабанынъ акъыллы огълуна мал не керек, акъылсызына да не керек? – Атайнынъ акъыллы улуна мал не керек, акъылсызына да не керек? – Умному сыну своего отца зачем имущество, и глупому тоже? и др.
Сын видится опорой отца, гарантом его старости: Чобан олгъан къоюн сакъламакъ, огълан бабасынынъ сёзюни сакъламакъ керек – Чобан олан къоюн гутмек, огълан бабасынынъ созин гутмек керекилер – Являющийся пастухом должен оберегать своих овец, сын должен оберегать слова своего отца.
Дочь является прерогативой матери, которая передает наследнице женское начало. Мужские же черты характера закладываются в сыне через личный пример отца. Говоря о достойном сыне, говорят, что он «отцовский сын»: Ата баласы алтмыш кишиге ястыкъ олур – Атай баласы алтмыш кишиге ястыкъ болур – Отцовский ребенок шестидесяти людям будет опорой.
Цифра «шестьдесят» встречается еще и при упоминании возраста сына. Детина взрослеет к шестидесятилетнему возрасту: Ата баласы, алтмышкъа кельмей, акъыл-балигъ олмаз – Атай баласы, алтмышкъа кельмий, акъыл балыкъ болмас – Отцовский ребенок не повзрослеет, не достигнув шестидесяти и др.
В обязанности отца входит активное участие в воспитании достойного сына – опоры и продолжателя рода: Ата баласы ач къалмаз – Ата баласы ач къалмас – Отцовский ребенок не останется голодным.
Наследник должен вырасти настоящим мужчиной, и потому признаки маскулинности в нем выносятся на первое место: Атадан корьген окъ енар, анадан корьген тон бичер – Атадан кёрьген окъ джонар, анадан кёрьген тон пишер – От отца учившийся стрелу будет строгать, от матери учившийся тулуп будет кроить.
Пословичный материал не оставил без внимания тему благодарности сына отцу. Признательный сын – это оправдавший доверие и затраченные усилия родителя отпрыск: Атанъ алтмышкъа кельгенде – алда, охша, гонълюни ал – Атанъ алтмышкъа кельгенде алда, сулда, гёнъюлюн ал – Когда твоему отцу исполнится шестьдесят – забавляй, поглаживай, радуй его.
И, напротив, не чувствующий благодарности наследник – непредсказуемый, бездушный, коварный субъект: Атасыны танымагъан баласыны богъар – Атасыны танымагъан баласын бувар – Не признающий отца задушит своего ребенка.
Образ сына не всегда изображается как носитель положительных черт, порой он вызывает отрицательные эмоции. К примеру, сын, достигший самостоятельности и переставший считаться с авторитетом родителей, – бестолковый и неправильный ребенок: Язгъа чыкъардыкъ тананы, бегенмез олду ананы – Язгъа щыгъардыкъ тананы, бегенмез болду ананы – К лету вывели теленка, стал не признавать мать.
Привлекают внимание пословицы, ставящие знак равенства между разнополыми детьми. Эта позиция наиболее точно отражает общественное мнение, сложившееся на рубеже XIX–XX веков: Огъул олсун, къыз олсун, аягъы-къолу тюз олсун – Ул болсун, къыз болсун, аягъы-къолу тюз болсун – Пусть родится сын или пусть родится дочь, лишь бы ноги-руки были здоровы (целы) и др.
ДОЧЬ. Данный образ – напоминание о скоротечности жизни. Дочь быстро растет, взрослеет, и к этому должны быть готовы ее родители: Къыз бешикте, джыйызы сандыкъта – Къыз бешикте, джыйызы сандыкъта – Дочь в колыбели, а ее приданое уже в сундуке и др.
Сын требует к себе «большего», «особого» внимания, так как он наследник, продолжатель отцовского рода, дочь же уходит из родительского дома и становится составляющей другой «большой семьи». По этой причине воспитанию дочери уделяется значительно меньше внимания. Эта позиция- касается и материальных затрат на чадо.
Несмотря на сказанное, родительское отношение к дочери всегда волнительно и трепетно. Дочь оберегают и лелеют: Баарь елине келиним, кузь елине къызым чыкъсын – Бахарь джелине келиним, куз джелине къызым щыкъсын – На [холодный – У.Т.] весенний ветер пусть выйдет невестка, а на [теплый – У.Т.] осенний ветер – дочь.
Есть в воспитании детей непреложные истины, передающиеся из поколения в поколение. Соблюдение данных принципов способствуют «правильному» воспитанию-. По глубокому андроцентрическому убеждению дочь должна до замужества находиться под пристальным вниманием и контролем, а в дальнейшем и супруга, дабы «не сойти с прямого пути»: Къызынъны эль эвинде яткъызма, огълунъа шеэр ашы таткъызма – Къызынъны эль уюнде джаткъызма, улунъа- шеэр ашы таткъызма – Не оставляй ночевать свою дочь в чужом доме, не дай вкусить (изведать) своему сыну городскую еду [жизнь – У.Т.] и др.
Еще одна народная- мудрость гласит о том, что дети не являются слугами своих родителей, они -имеют собственное мнение- и заслуживают уважительного отношения: Бабагъа ушакъ огъул догъмаз, анагъа ушакъ къыз догъмаз – Бабагъа -ушакъ ул туумас, анагъа ушакъ къыз туумас – Для отца не рождается сын-лакей, для матери не рождается дочь-служанка.
В случае невоспитанности и непредсказуемого поведения незамужней девушки, к ней применяется следующая пословица: «Къайт» – демеге къоджа ёкъ, «ойт» – демеге баба ёкъ – «Къайт» – демеге къоджа джокъ, «ойт» – демеге -ата джокъ – Мужа нет, который бы сказал: «Возвращайся!», отца нет, который бы сказал: «Эй!».
Дочь в семье на рубеже XIX–XX веков «не обременена» образованием, она в короткий срок получает начальные знания (нередко на частной основе), позволяющие ей читать Коран и писать арабской вязью. Считается, что к пятнадцати годам она морально и физически готова к супружеской жизни. Дальнейшее ее предназначение- видится в продолжении рода и в благом воспитании детей.
В обязанности родителей мужская картина мира негласно предписывает также и функции свахи, дабы дочь не засиделась в девах: Къыз къартайса, къахры анагъа- тюшер – Къыз къартайса, къахры анагъа тюшер – Если стареет дочь, печаль выпадает на ее мать.
Нежелательной и крайней мерой выглядит замужество дочери с вдовцом. Большая разница в возрасте и несравнимый жизненный опыт делают доминирование мужа чрезмерным, а семейную жизнь девушки невыносимой: Къырджымангъа къыз берсенъ башында къыркъ айланыр – Къырджымангъа къыз берсенъ башында къыркъ айляныр – Если отдашь дочь вдовцу, будет она вертеться на голове сорок раз.
БРАТ. Искренность взаимоотношений между родными -братьями народным мнением ставится под сомнение. Обнаруженная единственная пословица рубежа XIX–XX вв. не дает возможности понять причины столь критической позиции: Къардаш къардашыны онъгъаныны истемез – Къардаш къардашны онъгъанны истемес – Брат брату не пожелает преуспевания.
Основные выводы
– Стереотипизация и андроцентризм свойственны гендерным пословицам степных крымских татар;
– В ходе исследования вопроса о стереотипизации персонажей, состоящих между собой в кровном родстве по прямой линии, было установлено основополагающее- влияние религиозных воззрений;
– Женские образы в рамках кровного родства по прямой линии (дочь, мать) не предаются критическому андроцентрическому взгляду, а, напротив, становятся объектом защиты и заботы;
– Превалирование маскулинности в стереотипизации и в картине мира стали основополагающими факторами в определении доминирующего социального статуса мужских образов.