Юбилей
«…Но я ведь Крыма вольный сын, поэтому плоды маслин мне видятся в твоих очах и пена моря на плечах…», — эти лирические строки татарский поэт Адхат Синогул посвятил десятки лет назад ей, своей супруге Лейле – вдохновительнице и музе, нашему сегодняшнему юбиляру, известной в Крыму журналистке и автору ряда сборников повестей и рассказов. Читателям «Голоса Крыма» ее имя знакомо по сотням публикаций на самые разные злободневные темы, касающиеся политической, общественной, культурной и научной жизни полуострова. Статьи под авторством Лейли Алядиновой появлялись в каждом номере «Голоса Крыма» двадцать лет, выпавших на становление нашего издания в информационном пространстве, и находили отклик в сердцах и умах соотечественников. Лейля-ханум не раз освещала судебные разбирательства наших читателей, обратившихся за помощью в редакцию в различных спорных ситуациях. Особо запомнились ее воспоминания о своих родителях, публиковавшиеся в разные годы, и бережное отношение к их памяти. Лейлей-ханум был учрежден «Фонд имени Шамиля Алядина», благодаря усилиям которого к столетнему юбилею писателя в 2012 году на фасаде дома специалистов в Симферополе, где некоторое время он жил, была установлена мемориальная доска. Ее позитивный настрой и живой интерес к жизни, людям и событиям вызывают восхищение и располагают к общению, что мы и предлагаем нашим читателям в ее юбилей.
— Вы появились на свет в семье классика крымскотатарской литературы, известного писателя Шамиля Алядина и актрисы довоенного крымскотатарского театра, а позднее известного крымскотатарского диктора радио Фатьмы Аметовой. Как это отразилось на вашей жизни? Легко ли быть дочерью именитых родителей? Помогал этот факт или мешал?
— Родилась я в Ташкенте, в интеллигентной крымскотатарской семье. Отец — поэт, прозаик, общественный деятель, заслуженный работник культуры и заслуженный деятель искусств Узбекской ССР. Мама – актриса, первый диктор вещания на крымскотатарском языке в Узбекистане. Но при всем при этом моих родителей всегда отличала исключительная скромность. Я и мои сестры были обычными детьми в обычной семье. Мы обожали своих родителей, они всегда были примером для нас. Наша семья в первые годы жизни в Азии ютилась в маленькой комнатушке, выходившей в общий темный коридор. Мы, дети, играли там в прятки. Жизнь тогда была очень тяжелой, денег не хватало, но мама умудрялась как-то с этим справляться. Она была очень доброй, соседи по двору любя называли ее Фатимочкой. Мама учила меня быть внимательной к окружающим меня людям, доброй, но и не позволять себя обижать. А папа привил любовь к литературе, учил: «Если ты решила посвятить себя литературе — ни дня без пера, чтобы не отвыкала рука».
Мать и дочь: актриса довоенного театра и диктор радио Фатьма Аметова и журналистка Лейля Алядинова
Папу мы видели редко, он постоянно работал, а в свободное от работы время был занят творчеством. Правда, когда вернулись в Крым, имя Шамиля Алядина и Фатьмы Аметовой стало часто звучать в устах наших соотечественников. Я, конечно, гордилась этим. Их хорошо знали, уважали, ценили за заслуги перед своим народом. Именно этот факт помог мне найти в Крыму свой новый жизненный путь и профессию в «Голосе Крыма».
— В одном из интервью вы отмечали, что ваша мама мечтала о медицинской карьере для вас, отец видел в вас своего последователя – литератора. Вы стали журналистом, выпустили несколько сборников своих повестей и рассказов. На ваш взгляд, ваши родители оценили ваш выбор?
— Думаю, да. На меня возлагали большие надежды с самой моей сознательной жизни. Я хорошо училась, была очень серьезной, скромной и послушной девочкой. И, возможно, как дитя послевоенного времени, совершенно не избалована в материальном плане. В медицину идти я просто боялась. Дойдя до здания ТашМИ, я все же передумала подавать туда документы. По сей день не разбираюсь в назначении даже основных медикаментов. С литературой было понятнее, и я пошла на филологический факультет ТашГУ. Папа, естественно, был доволен, поскольку замечал у меня задатки литератора. Мама тоже одобрила. Не в ее правилах было заставлять детей делать что-то помимо их желания. Старшая сестра Диляра тоже выбрала гуманитарную профессию – она историк по образованию и к тому же необыкновенный рассказчик. А младшая –Нияр — закончила факультет иностранной филологии по специализации «английский язык и литература».
— Как воспринял ваш первый рассказ, напечатанный в газете «Пионер Востока», писатель Шамиль Алядин? Каков был критический анализ литератора-отца?
— Если мне не изменяет память, он не сразу узнал об этом моем грандиозном дебюте. Сама не пойму, чего вдруг я решила написать о судьбе незадачливого ежика, оказавшегося в непривычных для него условиях. Урбанизации (смеется).
Папа всегда был очень занят на работе. Он работал на ответственных должностях, и работа не заканчивалась даже в выходные дни. А партийная дисциплина была строжайшая. Меня всегда поражало, почему папа никогда не позволял себе расслабиться, лечь на диван после работы, отдохнуть. Я неоднократно наблюдала этот процесс релаксации в семьях своих подружек: их отец на диване с газетой в руках или просто перед телевизором. Мой отец, придя домой после весьма ненормированного рабочего дня, наспех поужинав, садился за свой рабочий стол. И это повторялось изо дня в день и до поздней ночи
Когда я показала все же номер газеты «Пионер Востока» со своим рассказиком отцу, он удивился, похвалил. Он никогда не критиковал меня, только наставлял и развивал.
— Первым читателем и критиком, повлиявшим на ваше творчество, был ваш ныне покойный супруг — поэт, член Союза писателей, автор ряда книг, журналист-международник Адхат Синогул. Об этом вы упоминали в одной из бесед. А какими были взаимоотношения отца-писателя с зятем-поэтом? Как Шамиль Алядин воспринял ваш супружеский союз?
— Он очень положительно воспринял наш союз. Я даже признаюсь, что он непосредственно был «виновником» нашего знакомства (смеется). Мой будущий муж прилетел в Ташкент из Казани для сбора материала к юбилею татарского классика Мусы Джалиля и, естественно, пришел в Союз писателей Узбекистана, в секцию крымскотатарских писателей, которую возглавлял Шамиль Алядин. Долгая беседа двух творческих личностей затянулась до вечера, молодому человеку негде было остановиться, и, конечно же, что для папы было совершенно естественно, он привел его в наш дом. Мы с папой незадолго до этого вернулись из Латвии, где я составила ему компанию в Доме творчества писателей в местечке под названием Дубулты. Я подозреваю, что прекрасный отдых на янтарном берегу пошел мне на пользу, раз симпатичный молодой человек обратил на меня пристальное внимание. И начался после отъезда Адхата наш почтовый роман, закончившийся свадьбой в Ташкенте. А в творческом плане между тестем и зятем все было совершенно непринужденно. Адхат был талантлив. Очень эмоционален. А таких людей жизнь не щадит. Он рано покинул этот мир. Для меня он был примером преданности литературе, творчеству, служению своему народу, как и мой отец. Он долгое время работал в качестве журналиста-международника, имел большой журналистский опыт, многому научил и меня.
— Что могло быть предметом споров и разногласий в творческой семье ваших родителей? И уже в вашей личной семье?
— Творчество! Я помню, как мы спорили с мужем, когда он читал мне свои новые стихи. А он это делал непременно. Я всегда была его первым слушателем. Почему-то мне казалось, что я имею право вмешиваться, поправлять, менять, хотя, честно говоря, никогда не увлекалась написанием стихов. Сейчас вспоминаю это с ужасом. Поражаюсь своей бестактности. А вот родители мои никогда не спорили. У каждого была своя стезя, на которую никто не посягал. Каждый шел своим творческим путем, но рядом и в одном направлении.
– Вы усвоили отцовский урок: «ни дня без строчки», более двадцати лет почти ежедневно готовили статьи к публикации, издали три книги — «Тюркан – дочь великого кагана», «Кемане» (Скрипка) и «Тылсымлы кувет» (Сила в волшебстве). Чему посвящаете свои сегодняшние строки?
— Видимо, этого правила придерживаются только настоящие профессионалы. Я же пишу, когда приходит идея, возникает сюжет. И не встаю из-за стола, пока идея не обретет хотя бы какое-то визуальное воплощение на бумаге. А в последующие дни уже исправляю миллионы раз написанное и переписанное. Мой муж Адхат тоже имел оригинальную манеру письма – он постоянно носил с собой кусочек карандаша и листок бумаги. Думаю, это ему было необходимо, чтобы успеть схватить за хвост зародившуюся стихотворную рифму и приколоть острием грифеля к бумаге.
У каждого творческого человека, как известно, свои причуды. Читала, например, что Шиллер вдохновлялся запахом гнилых яблок. Агата Кристи, поедая яблоки и перемывая посуду, придумывала очередное гениальное «убийство». Гайдн сочинял музыку только в напудренном, как для торжеств, парике. Вулф была одержима цветом. Как и Эрнст Ледерер, она использовала в работе разноцветные чернила: зеленые, синие, красные. Это ее вдохновляло. Любимый оттенок был фиолетовый. Кроме того, автор «Миссис Дэллоуэй» предпочитала писать стоя, используя в качестве стола небольшой мольберт, сделанный на заказ. Пушкин очень любил пить лимонад во время работы. Одной из ярких черт Федора Михайловича Достоевского был неистребимый интерес к людям. Он обожал знакомиться с новыми людьми, разговаривать со случайными прохожими. При этом вел диалог всегда он: выспрашивал собеседника обо всем на свете, смотря ему прямо в глаза. Мне кажется, мы с ним в этом похожи (смеется). Мне тоже интересны новые люди.
Да, писатели — странный народ. По крайней мере, если судить по их привычкам. Но, возможно, именно эти странности и помогают им творить.
– Потомки Шамиля Алядина – ваш сын Ширван и внуки Эмин и Кемал, как они осознают и воспринимают наследие своего деда?
— Муж назвал нашего сына в честь знаменитого персидского поэта Хагани Ширвани. Ширван обожает своего деда. Он для него непоколебимый авторитет и образец настоящего интеллигентного, культурного человека. Он в меру своих возможностей делает все, чтобы память о его деде оставалась на долгие века в сознании его соотечественников: создал сайт, который вот уже более 15 лет собирает и распространяет знания о самом писателе и его произведениях. В настоящее время мы вместе с сыном Ширваном и председателем Союза крымскотатарских писателей Урие Эдемовой заняты подготовкой к изданию шеститомника Шамиля Алядина.
А внуки… Старший, Эмин, в 1 классе уже начинал писать маленькие рассказы. И что самое интересное, делал это очень грамотно. Был интерес. Даже не подозреваю, кто мог этому способствовать. До сих пор храню несколько его рассказиков, наивных и очень смешных. Младший, Кемал, представлял своего знаменитого прадеда в школе на мероприятии, посвященном его творчеству. Оба внука знают, кто был их прадед, с малых лет знакомы с его портретом, написанным известной художницей Заремой Трасиновой. Он неизменно висит в кабинете. Они гордятся своими прабабушкой и прадедушкой.
– Что вас сегодня особенно трогает? Что бы взяли на острие своего пера?
— Сегодня, как и всегда, – жизнь, люди, события!
– На что следует обратить свое внимание молодым журналистам, писателям?
— Повторюсь, на жизнь, которую мы проживаем сейчас, — каждое ее мгновение бесценно, на людей, вершащих события вокруг нас.
comments powered by HyperComments