Мустеджип УЛЬКЮСАЛ
(Отрывок из книги «Къырым ёлунда бир омюр»
(Начало в №4 и №7)
Наше выступление во дворце в деревне Кок-Коз
В нескольких километрах от деревни Фоти-Сала, посреди лесов, садов и виноградников раскинулась большая красивая деревня Кок-Коз. Когда-то некий русский князь, пораженный неслыханной красотой окрестных райских пейзажей, велел построить посреди поселения прекрасный дворец. В сад дворца он завез павлинов, попугаев, оленей и прочих зверей. От речки, протекающей через деревню, отвел в свой сад рукав и устроил там искусственные водопады и фонтаны. В саду были посажены фруктовые, декоративные деревья, разные цветы и розы. Меж них выкопаны бассейны, проложены дорожки, построены беседки. На самом верху дворца сделаны два огромных голубых «глаза». Они были видны издалека и словно «смотрели» на путников. Несмотря на то, что во время революции здание дворца сильно пострадало, проглядывала былая красота постройки, осталась часть внутреннего убранства.
Юсуповский дворец в Кок-Козе
Среди местных крымских татар сохранилось предание «Кок-Коз баяр», о том, как этот князь без памяти влюбился в одну крымскотатарскую девушку. Девушка та была неописуемой красоты. Князь просил руки красавицы у ее отца. Отец сказал, что даст согласие при условии, что князь примет мусульманство. Князь отказался, и отец девушку за него не отдал. Однажды ночью люди князя по его приказу выкрали девушку и увезли в неизвестном направлении, сам князь тоже исчез из этих мест. Девушка много лет провела в неволе у князя. Ее песня о пленении превратилась в легенду:
В ночь Курбан байрама подкараулили на качелях,
И среди тридцати девушек выследили и выкрали меня.
Четырех резвых лошадей запрягли в бричку,
Ехали три ночи, достигли Петерполка…
Коккоз баяр привел из церкви двух попов,
Отбросил мой Коран и велел мне целовать крест.
Коккоз баяр стоит напротив меня, положив руку на курок ружья.
Два попа сидят рядом и принуждают меня отказаться от ислама…
У этой песни есть еще множество куплетов. Плененная девушка, плача, пела их в одиночестве и искала возможности вырваться из неволи. В конце концов, она заболела туберкулезом и умерла. Говорят, что русский князь построил этот дворец в Кок-Козе в память об этой, безумно любимой им крымской татарке.
Вот в одном из залов этого печально известного дворца мы и решили провести вечер для коккозцев. Я договорился с учителем коккозской школы совместно подготовить мероприятие. Вечером зал заполнили жители Кок-Коза и близлежащих деревень. В первых рядах сидели мурзы и беи с семьями. Девушки радовали глаз прекрасными, украшенными золотым шитьем национальными платьями, бархатными фесками с золотыми кистями. Эти мурзацкие семьи уже были осовремененными, молодое поколение уже получило или получало образование.
Я вышел на сцену и в своем выступлении коротко пояснил национальные мотивы данного собрания. Дети показали короткую пьесу, прочитали стихи, спели песни и марши.
Мы вдвоем с учителем Якубом исполнили диалог «Бессильны твои руки?» турецкого поэта Мехмета Эмина Юрдакула. Я исполнил роль матери, Якуб – сына. Выступление наше было встречено на ура. Долго не смолкали аплодисменты.
Известный общественный деятель, курултаевец Халил Чапчакчи, выйдя на сцену, одобрил нашу программу, произнес речь, волнительную, зовущую народ к национальным истокам, к единству. Пожелал нам умножать наши усилия по просвещению и объединению народа.
Как меня хотели женить
Мне исполнилось двадцать, я был энергичен и силен, трудолюбив и деятелен на ниве национального движения. Меня любили и уважали в округе. Поскольку я успешно учительствовал в селе Фоти-Сала, местным жителям, конечно, хотелось, чтобы я осел и обустроился здесь на постоянной основе, они много раз прямо предлагали мне это. Мне предложили жениться на дочери Хаджи Зейнеддина, моей ровеснице. Однако девушка мало того, что была необразованна, к тому же и не отличалась красотой. Я отказался. Второе предложение было от Ахтема-эфенди и касалось дочери его дяди Кайбуллы-эфенди, который приехал из Турции. Поскольку я часто бывал в доме Ахтема, я был знаком с этой девушкой. Она родилась в Анталии, не училась, крупная, нескладная… Короче, и она мне не понравилась, я отказался. И вообще отказался от мысли жениться и осесть в Крыму. Время было неспокойное, кругом неразбериха, безвластие. Продолжалась война большевиков с армиями Деникина-Врангеля. Кроме этого, в Крыму начинался голод, население нищало. Будущее казалось беспросветным и мрачным. Я не хотел оставаться в этих непонятных условиях. Не скрою, я думал разделить судьбу родного народа, остаться с ним в трудные времена, однако хотелось вернуться в Турцию, чтобы получить высшее образование. Я очень мечтал об этом, перспектива остаться со средним образованием и всю жизнь работать учителем начальной школы меня никак не устраивала. Из головы не шла мысль, которую когда-то высказал великий Гаспринский: «Непременно окончите начальную школу! Если хотите знаний — получите среднее образование. Если хотите получить много знаний и продвинуться в карьере — получите высшее образование». Я был склонен следовать этой формуле нашего великого просветителя.
Прощание с Крымом
В конце мая 1920 года в школе закончились уроки, прошли экзамены и начались каникулы. По причине политической неразберихи, начинающегося в Крыму голода, нищеты, я все более склонялся к мысли покинуть мой любимый Крым. Расставание с родной землей, с полюбившимися друзьями было невыносимо, но вынужденно… На прощание я собрал жителей деревни, чтобы настоятельно призвать их учиться.
Потом я сказал им: «Уважаемые мои соотечественники, два года я обучал ваших детей в школе. За это время никаких недоразумений, обид или недовольства между мной и детьми и их родителями не случилось. Я благодарен вам и доволен вашими детьми. Я покидаю вас с сердцем, переполненным незабываемыми впечатлениями. Всех благодарю. Как видите, в Крыму неспокойно, приближаются смутные времена, голод, разорение. Деньги обесцениваются, жизнь становится все труднее. Что будет завтра, знает только лишь Аллах. Пусть Аллах сохранит нашу Родину и наш народ от всяческих бед. Вы знаете, в Румынии у меня остались родители, младшая сестра, брат… Два года я не получал от них никаких вестей… Мне нужно вернуться к ним, кроме того, я хочу в Турции продолжить учиться, получить высшее образование. Поэтому я уезжаю от вас, простите, если кого-то обидел», — сказал я, и не смог сдержать слез. Мои слова глубоко пронзили сердца людей. Глава села Халим-эфенди встал и сказал в ответ: «Два года ты учил наших детей, многому научил их. Да воздастся тебе от Аллаха за твои благие дела! Мы переживаем, что ты покидаешь нас, но все, что ты говоришь – правда. Пусть Аллах откроет перед тобой все дороги и сделает тебя счастливым. Прими от нас в подарок собранные нами эти восемьсот рублей». Горячо поблагодарив людей, на часть врученных денег я сразу же купил для своей сестренки расшитую серебром сумочку через плечо с длинной серебряной цепочкой, украшенную большим голубым бирюзовым камнем.
Через два дня во дворе школы собрались ребятишки. Я попрощался с ними, сказал несколько слов в наставление. Они все начали плакать и причитать, я тоже не сдерживал слез. Приехала повозка-линейка». Попрощались в слезах с Якубом и его матерью. «На кого ты нас бросаешь, оджам (учитель)! Не уезжай!» – плакали дети, их слезы разрывали мое сердце на куски. То утро превратилось в утро плача. Я никогда в жизни столько не плакал. Сопровождаемые дождем детских слез, мы тронулись в дорогу. Ехали мы в Ялту — тридцать пять километров пути. Посередине Кок-Коза вьется дорога, с двух сторон ее раскинулись сады, кустарники, возвышенности, покрытые лесами. Посреди садов у крымских татар посеяны «ашлыкъ» — лоскуты пшеничных полей. На кусочках земли, словно приветствуя нас, легко колыхались волнами поспевающие колосья. Кругом цвели яркие цветы, даря нам ароматы и умиротворение.
Окружающие пейзажи были настолько милы и прекрасны, что ни один художник, ни один поэт не смог бы передать эту красоту. Пока мы взбирались на Чатырдаг, беспрестанно оглядывались назад, созерцая зеленые долины, деревни, поля, сады, виноградники и ахая от захватывающей дух неописуемой красоты. Сверху, с высоты птичьего полета, пейзажи были еще более великолепны. Через три часа езды достигли яйлы, которая была в 1200 метрах над уровнем моря. Увидели здесь овечьи кошары и огромные, в сотни голов, стада овец.
Если взглянуть сверху на юг, на пропасти, на сверкающее в лучах солнца зеркало моря, на север, на укрытые бархатом зелени долины, душой можно ощутить красоту и богатства Крыма и впасть в волнительное блаженство. И останется только воззвать Аллаха: «Как же ты велик и могуч, что создал такую красоту!»
Я стоял и смотрел на яйлу, на море, тоскливым взором блуждая по дорогой мне земле, словно ища глазами крымских татар-соотечественников. В голове словно пролистывались страницы нашей истории: скифы, хазары, куманы, печенеги, наши предки, на быстрых, словно молнии, конях, со сверкающими клинками, в боях с врагами… Генуэзские корабли у побережья Крыма, их колонии, купцы, торговля…
Государство Золотая Орда, созданное Бату-ханом, расцвет Крыма, ставшего воротами в мир для этого государства…
Упадок Золотой Орды и более трех веков жизни Крымского ханства – я почувствовал в душе гордость при воспоминании об этом.
1783 год, присоединение Крыма к России и массовые исходы из Крыма крымскотатарского народа…
Начиная с 1883 года — тридцатилетняя борьба великого просветителя Исмаила Гаспринского за образование и просвещение народа, против религиозных фанатиков.
Созданное в 1917 году горсточкой крымскотатарской интеллигенции национальное правительство и его борьба с большевиками… И вот, на пороге новые испытания, ввергающие мою родину Крым в пучину разрухи и голода… Мои благородные стремления служения родному народу на педагогической ниве и душевные страдания из-за вынужденной разлуки с родной землей…
Услышав, как меня окликнул кучер, я встрепенулся, словно очнувшись от беспокойного сна, вернулся, сел в повозку, и мы поехали дальше. В Ялте я планировал дождаться какого-либо из редких в то время суден и тронуться в путь морем в Турцию. Жил я все это время в Дерекое, в одной из комнат двухэтажной школы – приютил меня знакомый учитель Ибраим эфенди Тарпи. Ждал в Ялте 27 дней. Наконец, в один из дней узнал, что татарин Кязим плывет порожняком в Эрегли. Мы договорились с ним и, дождавшись попутного ветра, отчалили на моторном судне к берегам Анатолии…
(Перевод Гульнары Усеиновой)
comments powered by HyperComments