Кафедра истории Крымского инженерно-педагогического университета (КИПУ) в этом году впервые за время своего существования начинает набор аспирантов. Об этом важном в жизни университета событии мы сегодня беседуем с преподавателем кафедры доктором исторических наук Владимиром Поляковым.
— Аспирантура в КИПУ существует уже давно, — говорит Владимир Евгеньевич, — Но там тон задавали экономисты. На экономическом факультете очень хороший преподавательский состав. У них уже успели защитить кандидатские диссертации люди, окончившие наш университет. Даже есть первая ласточка — докторская. Они, в общем, пробили дорогу в науке. Ставится уже вопрос о том, чтобы создать Совет по защите диссертаций при нашем университете. То есть университет в этом плане движется вперед.
Наша кафедра истории довольно молодая. Год назад у нас произошел прорыв — появилось сразу три доктора наук. И вот впервые в этом году мы оформили все документы, получили лицензию на открытие аспирантуры по специальности Всеобщая история. В этом году я буду набирать по квоте двух человек на очную и трех — на заочную формы обучения. Но есть маленькая деталь. Начинается все как пилотный проект с коммерческого отделения. Поэтому сейчас речь идет только о тех, кто будет учиться на коммерческой основе. Сумеем набрать коммерческую форму, будут нам в будущем выделяться бюджетные места. Конечно, это серьезная головная боль.
— Если работа по созданию аспирантуры такая сложная, то почему вы, человек уже не молодой, взялись за это дело?
— Зачем я этим занимаюсь? Понимаете, Февзи Якубов постоянно говорит одну вещь, с которой я согласен — нужна школа. Научная школа.
Я был пятнадцать лет директором общеобразовательной школы. И как-то один мой товарищ сказал мне, что я создал школу. Говорю ему, что работаю в школе. Но он настаивал: «Нет, ты создал школу». И я подумал, что в какой-то степени это, наверное, так. Потому что школа в массиве Украинка была необычной школой. Был момент, когда на протяжении нескольких лет школьная команда КВН, баскетбольная, футбольная, шахматная команды называли себя «Дети Полякова». Я был поражен, спрашиваю, почему они взяли такое название. Они смеются: «Мы ваши дети!».
И так оно и было. Могу сказать, что вот в школе была тысяча учеников — они все дети Полякова. И отличники, и двоечники. И активные, и пассивные. Потому что я их всех любил, а они любили меня. Но не все могут сказать, что они ученики Полякова. Потому что это разные немного понятия. Да, какая-то часть этих ребят, детей Полякова, идут по жизни и говорят: «Я ученик Полякова». Потому что они освоили мою методу общения, этот стиль жизни, интернационализм в лучшем значении этого слова, это уважение к другим народам и их обычаям. Это касается всех. И русских, и крымских татар. Хотя есть ребята-крымские татары, которые сейчас очень вознеслись. Они дистанцируются, они не ученики Полякова. Они были в моей команде, но у них другие взгляды. А другие мне говорят: «Мы идем вашим путем».
Сейчас в университете ситуация, конечно, другая. Я работаю, скажем, в группе из тридцати человек. Тут уже человек двадцать смело говорят: «Мы ученики Полякова». Почему?
Вот как было раньше. Приведу пример из мостостроения. Одна школа, петербургская, строит мост клепаный. Киевская школа Патона строит мост сварной. И первые, и вторые строят хороший мост. Приверженцы Патона считают, что их мост лучше. Приверженцы другой школы считают лучшим свой мост. Это нормально, когда существует несколько разных школ.
В исторической науке все гораздо сложнее. Часто приходится сталкиваться с тем, что люди исповедуют принцип — если ты не с нами, значит ты против нас. У нас сейчас в Крыму одна школа. Как сказал в свое время Черномырдин: «Какую бы партию мы ни создавали — получается КПСС». Точно так же и у нас — все научные школы работают на потребу политиков, превращая историю в сферу обслуживания политической конъюнктуры. Я никого никогда не обслуживал. Писал всегда то, что хотел. В советское время я писал об улице Полицейской, а мне говорили, что не нужны нам улицы Полицейская, Екатерининская, Татарская и др. А я занимался тем, что мне было интересно.
Времена изменились, что-то стало сразу востребованным, что-то не очень. Но меня это мало волновало. Моя кандидатская диссертация «Историческая эволюция городской топонимики Симферополя» шла как экзотика. У меня не было ни врагов, ни союзников, она прошла великолепно. Докторская, посвященная теме партизанского движения в Крыму, это уже была буря в пустыне. Писали доносы, пытались снять меня с защиты. Мне все советовали сначала защититься, а потом заниматься наукой. Но для меня это не приемлемо.
Наука существует для того, чтобы закрывать белые пятна. И вот поэтому я буду заниматься аспирантурой, чтобы мои последователи закрывали те белые пятна в истории Крыма, которые никто не хочет закрывать. Я не собираюсь набирать камикадзе, но мы будем делать нужное дело.
Не хочу никого обидеть, но по И. Гаспринскому защищено уже столько диссертаций, что уже перебор. И, тем не менее, колея проложена, безопасно, и идут, идут. Такие темы я не собираюсь трогать. Уже по истории образования в Крыму зашкаливает количество работ, мы на все лады перепеваем эти темы. Ну, ради Бога. Хотя напомню, что первым по И. Гаспринскому защитился не крымский татарин, а Виктор Ганкевич. Ему было не просто, он пробил дорогу.
— Много ли еще таких белых пятен в крымской истории? На какие темы собираетесь ориентировать своих аспирантов?
— Тем очень много. Понимаете, мы страна крайностей. Одни меня бьют за то, что я говорю, что крымские татары были партизанами. Другие бьют за то, что «а что вы пишите, что один крымский татарин был полицаем». Да, были полицаи и татары, и русские. Но тем и отличается настоящий историк, что он не пытается прогнуться ни перед теми, ни перед другими. Есть ученые, которые, когда выступают в КФУ, говорят, что Крымская АССР была образована по территориальному принципу, а когда выступают в нашем университете, говорят, что она была создана как национальная республика. Если мы будем создавать такие школы, то их, в общем-то, и создавать не надо, они существуют с 1918 года. Поэтому я, конечно, хочу, чтобы пришли люди, которые живут интересами Крыма. Я не ставлю вопрос, что это обязательно крымские татары. Это должны быть умные, порядочные люди.
Конечно, сейчас вопрос стоит о том, что, да, обучение будет на коммерческой основе, но не скажу, что это неподъемные деньги. Как говорят, не дороже денег. Но в этом есть свой плюс. Пока не будет конкуренции. На следующий год, когда откроются бюджетные места, пойдет молодежь, владеющая языками, и конкуренция будет большей. Если у кого-то есть возможность и, самое главное, желание — нужно успеть подать документы до осени. Можно обращаться в отдел науки.
В своей научной работе мы будем ориентироваться на историю Крыма в Великой Отечественной войне, историю Крыма советского периода. Планирую направлять аспирантов поработать в турецких и немецких архивах. Мы должны выйти из заколдованного круга архива крымского обкома партии, который был тщательно подчищен. Ведь практически все, что пишут наши оппоненты о «предательстве крымских татар», взято из одной папки, составленной уже после войны.
Сегодня общество нуждается в хороших научных исторических работах. В этом заинтересован весь Крым. Потому что мы все доказываем на пальцах, а пора уже выкладывать на стол документы.
comments powered by HyperComments