Суровая зима 1941—1942-го в осажденном фашистскими войсками Ленинграде ознаменовалась продолжительными артобстрелами и бомбежками, проблемами с отоплением и транспортом, но прежде всего — массовым голодом, унесшим жизни сотен тысяч мирных жителей.
Второй по значению город Советского Союза, чье население накануне войны составляло более трех миллионов жителей, обладал огромным промышленным, научным и образовательным потенциалом. Значение Ленинграда как важнейшего экономического центра дополнялось его ролью как базы Балтийского флота. Падение города привело бы к гибели советских морских сил на Балтийском море. Неудивительно, что германское командование придавало большое значение захвату Ленинграда.
Не сумев взять город сходу, противник перешел к планомерным бомбардировкам с воздуха и обстрелам тяжелой артиллерией, пытаясь таким образом воплотить в жизнь планы Гитлера. Диктатор третьего рейха, развязавший самую кровопролитную в истории человечества войну, намеревался стереть с лица земли трехмиллионный город, населенный неправильными, по его мнению, людьми.
Еще в сентябре 1941 года германской авиации удалось разбомбить Бадаевские склады, где хранились значительные запасы продовольствия. Только авиация и «Дорога жизни», проложенная по скованному льдом Ладожскому озеру, продолжали связывать упорно сопротивляющийся врагу город с остальной страной. В самый тяжелый период блокады Ленинграда рабочим выдавалось всего по 250 граммов хлеба в день. Остальному же гражданскому населению полагался еще более скромный паек — 125 граммов. Карточки на другие продукты практически не отоваривались. Ослабленные голодом люди массово заболевали цингой и дистрофией. Из-за нехватки топлива остановилась подача электричества и воды в жилые кварталы.
Ужасы войны самым пагубным образом сказывались на работе научных и культурных учреждений и судьбах их сотрудников. 1 декабря 1941 года семидесятилетний главный библиотекарь отдела национальных литератур Государственной публичной библиотеки Ленинграда (ныне Российская национальная библиотека) Исмаил Леманов уволился с работы по собственному желанию.
Последние месяцы своей жизни он провел в квартире на восточной окраине Ленинграда. Книга памяти жертв блокады скупо сообщает: «Леманов Измаил Наиманович (Команович), 1871 г. р. Место проживания: ул. Коммуны, д. 33/7, кв. 11. Дата смерти: февраль 1942. Место захоронения: Пороховское кладб.».
Исмаил Леманов умер 2 февраля 1942 года. Правда, в биографическом словаре сотрудников РНБ — деятелей науки и культуры отмечается, что в личном деле И.Леманова, хранящемся в архиве Института востоковедения Академии наук (сотрудником которого И.Леманов также являлся в последний период своей жизни), датой его кончины указывается 15 марта 1942 года. Как бы то ни было, ученый-тюрколог, педагог, один из самых ярких крымскотатарских общественно-политических деятелей первой половины ХХ века стал одним из более чем шестисот тысяч человек, не переживших блокаду Ленинграда.
Соратник И.Гаспринского
Исмаил Номанович Леманов родился 12 марта 1871 года в Симферополе. По социальному происхождению он принадлежал к мещанскому сословию. В 1890 году Леманов оканчивает Симферопольскую татарскую учительскую школу, готовившую педагогические кадры для начальных татарских школ.
По окончании училища Исмаил Леманов работал народным учителем в деревне Таракташ (ныне с.Дачное Судакского региона). Однако тяга к новым знаниям заставляет молодого человека отправиться за границу. В 1896—1897 гг. он изучает в Стамбуле турецкий язык, а в 1899—1903 гг. обучается арабскому и персидскому языкам в знаменитом египетском университете Аль-Азхар.
По возвращении в Крым И.Леманов обосновался в Бахчисарае, где некоторое время работал в редакции газеты «Терджиман», преподавал в Зынджырлы-медресе. В 1905—1907 гг. он заведует в Бахчисарае частной новометодной татарской школой.
Известный ученый-востоковед Агатангел Крымский (1871—1942) характеризовал И.Леманова как одного из соратников Исмаила Гаспринского. По свидетельству ученого, И.Леманов помогал И.Гаспринскому в редактировании газеты и мог при необходимости выполнять обязанности редактора. Еще в 1898 году И.Леманов пишет для «Терджимана» большую работу «Татарские литераторы новой формации».
Отдельные ее разделы, посвященные известному татарскому просветителю Ш.Марджани, азербайджанскому писателю Нариману Нариманову и другим, увидели свет на страницах газеты.
А.Крымский отмечал, что И.Леманов очень хорошо владел русским языком, а пребывание в арабских странах позволило ему на высоком уровне овладеть и литературным арабским языком. В этой связи Агантангел Крымский описывает весьма интересный случай с участием И.Леманова:
«Русский язык был для него, наверное, не менее родным, чем для Гаспринского; в бахчисарайском Зынджырлы-медресе Леманов преподавал его сохтам (семинаристам или студентам-богословам). К порядкам в том медресе, к схоластической тамошней педагогике, Леманов, однако, относился очень иронично. Помню, как в начале весны 1905 года побывал я в Зынджырлы вместе с Лемановым, и он заранее хитро попросил меня не говорить с сохтами или с кем-нибудь еще ни по-русски, ни по-татарски, только на классическом арабском и посмотреть, что из этого выйдет. Вышло же то, что ни один из сохтов не смог на мои вопросы на арабском ответить сколь-нибудь грамотно, они силились слепить простые арабские предложения, но мало что им удавалось. Тем временем я и Леманов в присутствии сохтов вели на арабском языке научную беседу, обменивались впечатлениями и т.д. По этому поводу Леманов был очень доволен: «Пусть наши клерикалы знают, что даже язык святого Корана гяуры понимают лучше, нежели они. А все почему? — потому что изучали его новым европейским методом, а не устаревшим средневековым».
В столице империи
В 1907 году И.Леманов переезжает в Петербург. Там, обучаясь в университете в качестве вольнослушателя на факультете восточных языков, он одновременно работает корректором-наборщиком в Восточной типографии Ильяса Бораганского, занимается преподавательской деятельностью — давая уроки русского языка и арифметики в частной начальной татарской школе Я.А.Мухлио.
В этот период своей жизни И.Леманов активно включается в общественно-политическую деятельность. К Петербургу как столице огромной империи были направлены взоры представителей различных народов, ожидавших разрешения различных насущных вопросов своей жизни. Лидеры национальных движений мусульманских народов России, понимая схожесть своего положения, общую природу лежащих перед ними проблем, стремились наладить взаимодействие, чтобы общими усилиями направить свои нации по пути прогресса и просвещения. В российском парламенте — Государственной думе (созванной после революции 1905 года) — депутаты-мусульмане неизменно объединялись в общую Мусульманскую фракцию.
И.Леманов пользовался значительным авторитетом у мусульманской общественности Петербурга. Во время работы Государственной Думы четвертого созыва 1912—1917 гг. его приглашают на пост секретаря Мусульманской фракции. Это было весьма важно, если учесть, что в этом созыве Думы крымские татары не были представлены среди депутатов.
Участие Исмаила Леманова в помощи членам фракции отнюдь не ограничивалось выполнением функций делопроизводителя. 28 декабря 1913 года в Петербурге, в типографии Бораганского, под редакцией И.Леманова выходит первый номер общественно-политической и экономической газеты «Миллят». Издателями газеты выступили действующий депутат Думы от Уфимской губернии Ибниямин Ахтямов (1877—1941) и депутат Думы первого созыва, один из лидеров казахского национального движения Салимгирей Джантюрин (1864—1926).
Подобно раннему «Терджиману», газета «Миллят» выходила на двух языках — русском и татарском. Татарская часть издания при этом не обязательно полностью дублировала русский текст, часто содержа более широкий спектр материалов. Исмаил Леманов выступал в роли редактора газеты на всем протяжении издания «Миллята». Всего в период 1913—1915 гг. вышло 19 номеров газеты.
«Миллят», будучи рупором Мусульманской фракции, печатал отчеты о ее деятельности, публиковал выступления депутатов-мусульман с думской трибуны. Газета освещала на своих страницах вопросы, заботившие все мусульманские народы, такие как проблемы реформирования мусульманских школ и мусульманских духовных управлений. Публиковались обзоры татарской печати.
«Ведь мусульманские духовные правления ведают, кроме духовных дел в узком смысле, еще и делами гражданскими, как дела о наследстве и дела о духовных завещаниях. Что касается реформы мусульманских школ, то, прежде всего, нужно иметь в виду, что конфессиональными их можно считать с большой осторожностью. Школы эти, правда, подготовляют своих питомцев для духовных должностей, но вместе с тем они несут и общекультурную миссию. Не нужно забывать, что мусульманская школа в течение многих столетий являлась единственной рассадницей знания среди мусульман, что она являлась единственным светочем во мраке народного невежества. Эту свою высокую миссию мусульманская школа выполняла с достоинством в течение веков и выполняет до сего времени. Ни государство, ни общество не создали еще ничего, что могло бы для мусульман заменить эту школу. Вот почему вопрос о мусульманских школах — не узкий вопрос, касающийся духовенства, но большой вопрос национального народного образования», — писала газета «Миллят» в своем первом номере, описывая современные ей реалии, когда религия и религиозные организации еще не были отделены от государства и сферы образования. К сожалению, большинство материалов, публиковавшихся в «Милляте», никак не подписаны, поэтому трудно сказать, принадлежат ли эти строки перу самого Исмаила Леманова или же кого-то из издателей газеты, но, так или иначе, они иллюстрируют общую идеологию издания.
А время стремительно, год за годом, бежало вперед. Революционный 1917-й стал переломным в жизни Исмаила Леманова, заставив его разрываться между общероссийской петербургской повесткой жизни и делами своей малой родины — Крыма…
(Окончание следует)
comments powered by HyperComments