Садык Джемилев (крайний справа) с женой Айше, дочерью Дилярой (стоит в центре) и родными, г. Ангрен, 1951 г.
«Дорогая Айшечка!
Сейчас 11 часов ночи, только что я кончил свой отчетный доклад о выезде на научную конференцию по нашей специальности. Все протекало хорошо, получили благодарность. Сейчас сел писать тебе письмо. В предыдущем письме я тебе об этом выезде в один из бывших немецких городов сообщал. Мне сейчас очень невесело. Сижу за столом в комнате один, пока двух моих жильцов нет. Я, пользуясь уединением, сел писать.
В общем, в общественном, служебном делах все неплохо, но в личной жизни временами я очень тоскую, потому что ты далеко от меня, трудно общаться. Мне очень скучно, потому что теперь как-то настроились, больше и больше думаем, мечтаем о доме, о семейной жизни. И еще потому, что ты мало пишешь письма. Я, кажется, не знаю такого тоскливого периода в моей жизни, как здесь. Это не так чувствовалось, когда мы были сильно заняты работой. Относительно нашего пребывания здесь, сейчас нам говорят более определенно, что нам предстоит еще до ноября, декабря быть здесь. Это тоже оказывает свое влияние. Я подал заявление, чтобы мне дали отпуск, потому что ты больна. Поэтому нужна справка о твоем здоровье. Если есть возможность, вышли, и меня, быть может, отпустят».
Эти сдержанно-проникновенные строки из письма 70-летней давности. Начальник хирургического отделения эвакуационного госпиталя №1605 2-го Белорусского фронта Садык Джемилев написал его 28 июля 1945 года своей жене, которую с годовалой дочерью был вынужден оставить в первые дни войны. Выпускник Симферопольского медицинского института им. И.Сталина, в годы войны дослужившийся до майора медицинской службы, ведущий хирург 422 медсанбата 339 дивизии, воевавшей на Южном, Северо-Кавказском, Закавказском фронтах и в Отдельной Приморской армии, отыскал свою семью лишь в конце 1945 года в узбекском городишке Нижний Чирчик, куда его и направили начальником хирургического отделения Чирчикского военного гарнизона.
Война и депортация покалечили судьбы миллионов людей. Не миновала эта участь и молодую супружескую чету Джемилевых, дочь которых в 2006 году вернулась в родной Симферополь, где 76 лет назад на Ноябрьском бульваре, 24 в именовавшемся «профессорским» доме провела первые месяцы своей младенческой жизни. Долоресса Абильваитова (в девичестве Джемилева) ныне проживает с сыном Селимом в массиве Белое-5 г. Симферополя, гордится своими родителями, отдавшими всю свою жизнь медицине, и бережно хранит пожелтевшее от времени единственное письмо отца, его диплом об окончании мединститута и старые фотографии.
Как Долоресса стала Дилярой
Садык Джемилев родился в 1904 году в дер.Азамат Карасубазарского района. После смерти матери его отец Шакир снова женился на женщине с дочерью. Вскоре Садык женился на своей сводной сестре Гулизар и у них родился сын Шевкет.
Садык Джемилев
Но семейная жизнь у молодой семьи не сложилась. После окончания Симферопольского мединститута в феврале 1936 года молодого дипломированного специалиста направляют заведовать врачебным участком в с. Капсихор Судакского района. Через два года — в Ленинград – слушателем курса усовершенствования по хирургии. С 1939 года Садык Джемилев работал клиническим ординатором при факультете хирургии Симферопольского мединститута. В одной из больниц Симферополя судьба свела его с юной студенткой медицинских курсов, проходившей акушерскую практику. Семнадцатилетняя Айше Девлетова стала не только верной спутницей жизни, но и надежной сотрудницей – операционной сестрой. Перед самой войной супружеской чете выделили квартиру на Ноябрьском бульваре. Здесь и появилась на свет долгожданная малышка, которую отец с 13-летним партстажем назвал в честь ярой антифашистки, испанской коммунистки Долорес Ибаррури — Долорессой. Так и записали в свидетельстве о рождении. В 1941-м Садык Джемилев ушел на фронт, а Айше с дочерью вернулась к своим родителям в с.Корбек. До той трагической ночи 18 мая 1944-го жили они у Гульсюм буюк-ана, которая наотрез отказалась называть внучку вычурным именем. С ее легкой руки, вернее, с ее южнобережной настойчивости, Долоресса превратилась в Диляру.
— Так в жизни меня все и называют Дилярой, и вернувшийся с фронта отец был вынужден с этим смириться, — говорит Диляра-ханум. – Только в документах я осталась Долорессой.
Семья фронтового хирурга
Боль, страдания, кровь и гибель людей… Бессонные ночи, многочасовые операции в полевых условиях, при отсутствии медикаментов, перевязочных материалов ведущий фронтовой хирург Садык Джемилев отведал с лихвой. В декабре 1943 года во время Керченско-Эльтигенского десанта он был контужен. С декабря 1944-го по октябрь 1945 года с госпиталем воинской части дошел до г. Люблин (Польша). За отличное выполнение боевого задания он был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией».
Здесь следует отметить, что к ордену Красной Звезды Садык Джемилев был представлен дважды. В наградном листе командование его ярко характеризует:
«Тов. Джемилев С.Ш. в Красной Армии с первых дней Отечественной войны проявляет исключительную заботу о раненых; как специалист проводил много сложных операций, благодаря чему спас жизнь не одной сотне раненых. Отличаясь бесстрашием, обеспечил приближение неотложной хирургической помощи к передовой линии, путем выдвижения хирургического отряда, всегда им возглавляемого, и часто проводил операции под артиллерийским огнем противника.
В последний период, благодаря своей высококвалифицированной работе, назначен ведущим хирургом и на этой работе сумел организовать должную хирургическую помощь раненым.
Одновременно проводит огромную политмассовую работу, являясь парторгом первичной парторганизации батальона».
Командир Таманской стрелковой дивизии подтверждает характеристику дивизионного врача подписью: Достоин награды — ордена Красной Звезды. Однако командир 16 стрелкового корпуса, Герой Советского Союза, генерал-майор К.Провалов, ставя свою резолюцию, понижает степень награды медалью «За боевые заслуги».
После окончания войны, узнав о печальной участи своего народа, С. Джемилев просил командование, чтобы его направили к семье в Узбекистан. В 1945 году его назначили начальником хирургического отделения Чирчикского гарнизона. Радость встречи с женой и дочерью была омрачена похоронами его тестя. Первые годы на чужбине удалось вынести не всем спецпоселенцам. Крымские татары гибли от болезней, голода, антисанитарии, от тоски по родным и родине. Сулейман-картбаба оказался в числе тысяч безвинных жертв депортации.
С. Джемилев (слева) с женой Айше Девлетовой и младшим братом Мухтаром, г. Симферополь, 1939 г.
Садык Джемилев стал стержнем, опорой, на которую оперлись два рода. Ему удалось забрать с Урала своих родителей (отца с мачехой), сына Шевкета от первого брака. Позже его перевели командиром медроты медсанбата №46 механизированной дивизии в г.Мары, в 1947 году С.Джемилев демобилизовался из Советской Армии, устроился начальником медсанчасти треста «Узбекуголь» и заведующим хирургическим отделением Ангренской больницы. Всюду бок о бок с ним работала операционной сестрой его жена Айшечка. Они любили свою работу и будущее своей маленькой Диляры видели в медицине.
— Помню, я училась еще в начальной школе, отец заказал сшить по моему размеру медицинский халат. Однажды, когда они с мамой оперировали, взяли меня с собой в операционную. На столе лежала моя учительница, ей удаляли аппендицит. Каково было ее удивление, когда она увидела меня в белом халате! А я, мне кажется, перенесла шок, – вспоминает Долоресса-ханум. – Запомнились очень теплые отношения близких как по маминой, так и по отцовской линиям. Все любили и уважали отца. Когда жили в Ангрене, часто родители со мной ходили в кино в шахтерский клуб. По дороге с отцом все почтительно здоровались, он останавливался, расспрашивал о самочувствии. Нам с мамой подолгу доводилось его ждать в сторонке, а он давал рекомендации, выговаривал женщинам, не заботившимся о своем здоровье… Обидно, он сам врач, но скончался в 48 лет от банального перетонита. У многих в округе тогда сложилось мнение, что это не случайная смерть, она была кому-то выгодна. Спасти его не удалось, не оказалось нужного лекарства, отправили за ним, но уже оказалось поздно. Отец был главврачом Ангренской больницы, но, видать, на это место кто-то метил еще. Это был 1952 год. Я училась в 4 классе и мне запомнились его похороны. Его провожали всем городом в клубе со всеми почестями. Много людей пришли проводить Садыка Джемилева в последний путь, вереницей они входили в одну дверь клуба, ненадолго останавливаясь возле него, и выходили в другую дверь.
С. Джемилев с женой Айше (слева во втором ряду) с сотрудниками Ангренской больницы
Дочь не подвела отца
Окончив 10 класс, Диляра (Долоресса) поступила в техникум на специальность «промышленное и гражданское строительство», но вскоре открылись двухгодичные курсы медсестер, и она стала их слушательницей. Мама пару раз брала дочь к себе на практику и ворчала, когда в операционной Диляра теряла сознание: ну какая из тебя медсестра!
Маленькой, хрупкой 18-летней девчушке пришлось 6 лет поработать машинистом башенного крана, с этой махиной машиной она справлялась с легкостью и без страха, а потом все же пошла по родительским стопам: сначала работала на дезинфекции инструментов в санэпидстанции, потом медсестрой Ангренского психоневрологического диспансера.
В 2006 году Диляра вернулась в Симферополь, и уже здесь ее отыскал мужчина – бывший пациент ее отца. «Твой отец Садык Джемилев мне жизнь спас и сохранил мою ногу. Несмотря на возраст, до сих пор на велосипеде езжу. Он многим людям жизнь спас», — эти благодарные слова и светлая память о враче-хирурге, прекрасном человеке отзываются в сердцах многих его пациентов, грея души его дочери Диляры-Долорессы, внука Селима и правнука.
comments powered by HyperComments