ДЖИХАНГИР
Европейские путешественники, посетившие средневековый Крым, нередко сравнивали его коренной народ с лучшими народами Европы. В сравнительную характеристику входили не только социально-экономические отношения, культурно-нравственная атмосфера, но и состояние преступности.
Хотя преступность существовала во все времена, она имела региональные различия и была тесно связана не только с уровнем обеспеченности, воспитательной работой, деятельностью государственных и правоохранительных органов, но и национальными традициями, системой ценностей, менталитетом.
На заре человечества между общинами могли возникать конфликты из-за убийств, изнасилований, похищений и т. д. Причинение ущерба одному члену означало нанесение обиды не только ему, но и всему его роду. Весь род должен был реагировать на нанесенный ему ущерб. Пережитками первобытной эпохи считается и кровная месть, когда на убийство могли отреагировать равноценным способом, и это приводило к потенциально нескончаемой веренице убийств.
Как отмечают ученые, «древний человек, руководствуясь животными инстинктами, ценил слишком высоко свои интересы и слишком низко — интересы своего врага. Из такого общественного положения первобытных людей и следует их абсолютная необузданность, вследствие чего они убивали своих обидчиков, как за серьезное преступление, так и за небольшую вину».
Понятие «преступность» подвержено эволюции. Например, в средневековой Европе наиболее страшными преступлениями считались те, что шли против канонов религии, они карались страшной смертью, сегодня религиозные нарушения в большинстве своем не воспринимаются в западном мире как преступления вообще.
Довольно интересной для нас представляется тема преступлений, совершенных во времена Крымского ханства, и система наказаний за это, но, увы, пока не определились специалисты, интересующиеся данной тематикой.
Не исследуется проблема уголовных преступлений в среде крымскотатарского населения в период вхождения Крыма в состав Российской империи. И только в период существования Крымской АССР мы встречаем редкие публикации, посвященные данной проблеме. Так, автор В.Кобозев, рассматривая проблему преступности в Крыму в 1922-1924 гг., наряду с характером преступлений выделяет и национальный фактор, что представляет для нас определенный интерес. Впрочем, судите сами.
По национальному признаку соотношение осужденных устанавливается довольно постоянное (особенно для мужчин), и так как соотношение самих национальностей большим изменениям не подвергается, то изменения в процентном соотношении среди осужденных можно, без большой погрешности, отнести за счет изменения преступности самой национальности (См. таблицу №1).
Как видно из таблицы, русские в каждом полугодии составляют более половины осужденных, хотя процент их участия, начиная с 1923 года, медленно падает, но падение это объясняется не уменьшением преступности самого русского населения, а тем, что преступность других национальностей прогрессирует несколько быстрее, чем русских. Преступность немцев, за малым отклонением, остается более или менее постоянной.
Татары, дав небольшой процент участия в 1922 году (12,3), когда они, под влиянием голода, почти совсем оставили свои обычные занятия табаководством и лесным промыслом (нарушение специальных уставов, каковые составляет главный процент их преступности), в последующие годы дают, хотя небольшое, но все же увеличение. Евреи, под влиянием развития кустарных промыслов и торговли, — их главных занятий, — также дают увеличение.
Но процентное соотношение не дает понятия о величине самой преступности национальности, и нами, для наглядности сопоставления, взяты числа осужденных (и в среднем за 3 года) на 1000 человек каждой национальности и отдельно каждого пола.
На 1000 человек каждого пола приходится осужденных (См. таблицу №2).
Несмотря на то, что другие национальности прогрессируют в преступности быстрее русской, за последней все же остается первенство, в особенности за женщинами; за русскими идут «прочие национальности»; на третьем месте – евреи; на последнем – немцы (но только мужчины); из женщин на последнем месте стоят татарки.
В депортации, особенно в первые два десятилетия, шла борьба за выживание и интеграция в местное сообщество. Народу, которому заявляли, что его нет, трудно проследить статистику преступности. Но проживая с людьми разных национальностей в солнечной республике, крымские татары слыли образцовыми тружениками, строителями-созидателями. Многие продолжали работать до глубокой старости. А их быт и способы хозяйствования перенимали соседствующие народы. Перебирая в памяти родственников и знакомых, в частности сверстников, фактически обнаруживаешь отсутствие людей, у которых были проблемы с законом. Конечно, сказывалась среда проживания и воспитание. Жесткие критерии поведения устанавливались сообществом и для участников национального движения. Любое игнорирование норм закона и правил поведения, за исключением требований возвращения на Родину, приводило к обвинению, порочащему, как отдельную личность, так и национальное движение в целом. Подавляющим большинством эти обстоятельства были усвоены и национальное движение в своей основе сохраняло чистоту и непорочность.
После возвращения в Крым и с расцветом рыночных отношений получил развитие и состав преступлений. В частности, появление в крымскотатарской среде рэкета и осуждение, как они сами любили себя называть, бандитов положили конец периоду идеализации самих себя. Но в то же время, как признавался главный на тот момент крымскотатарский милиционер Рефат Кенжалиев, преступность среди крымских татар в разы ниже, чем у других народов. В последующем я не думаю, что ситуация складывалась в нашу пользу. Пороки усваиваются быстро.
Еще одной проблемой становятся резонансные преступления. Нередко они политизируются и моральную ответственность за них приходится нести всему этническому сообществу. За последние 25 лет такие преступления на полуострове случались, но надо отдать должное мудрости населения Крыма, что эти злодеяния не перерастали в широкомасштабные межнациональные конфликты.
В современном обществе общинно-родовые связи практически утеряны и по закону «отец за сына и сын за отца не отвечают», но при этом каждый должен помнить, что помимо сознания существует еще и подсознание, в которое заложены родо-племенные отношения далеких прародителей, руководствующихся принципом «кровь за кровь».
Крымскотатарский народ, на долю которого выпало столько испытаний, должен усваивать мудрость веков, сохранять свои и перенимать лучшие черты других народов, и слыть культурной нацией.
Размышляя над данной темой, прогуливаюсь летним теплым вечером по улицам Симферополя. 9 часов вечера, а между многоэтажками уже ни души. Возвращаюсь домой, в поселок компактного проживания крымских татар, время перевалило за 10, на улицах полно детворы, мамаши с колясками прогуливаются по бездорожью. Здесь нет опасения угрозы, здесь проживает сообщество, которое в средневековье путешественники сравнивали с лучшими народами Европы.
comments powered by HyperComments